До начала сегодняшнего мероприятия оставалось несколько часов.

– Мелисент, – мама так нервничала, что назвала меня этим именем, – что мне надеть? – Она растерянно стояла у шкафа, руки ее дрожали.

– Вот это подойдет, – я достала кружевное белое платье, – а я надену такое же, только красное, – сообщила я.

– Какой тонкий юмор, – усмехнулась мама, – я буду почти как невеста.

Эти два платья были творением такессийских мастериц, нигде больше не плели такое тонкое кружево. Одежда облегала, будто вторая кожа. Изумительное сочетание строгих линий и открытой спины.

Как на моем первом вечере…

Спустились в салон. Пока парикмахер трудился над маминой прической – к слову, точно такой же, как у меня, я попросила Тео принести нам по бокалу чего-нибудь горячительного. Хоть немного расслабиться.

– Великолепно, – сказала я маме.

Темные волосы ее, уложенные в длинные локоны, в свете электрических ламп отливали перламутром.

– Спасибо, родная, – поблагодарила она, – то же могу сказать и о тебе, – мама дернула меня за длинную прядку и погладила по щеке.

Из отеля мы выходили какими-то истерически веселыми. Хохотали над глупыми шутками, которые сами же сочиняли.

Было очень жарко. Воздух казался густым и влажным, как желе. Ветра не было.

Скоро начнется дождь.

Мсье Лоренс добродушно улыбался. Водитель открыл нам двери, дождался, пока мы займем места, а затем завел мотор и повез нас в малый дворец.

– Ты была в здании Парламента? – спросила я маму, чтобы что-то спросить.

– Была, – ответила она, – там, в кабинете дяди Робера, висел единственный портрет твоей бабушки, матери Фредерика. Мы иногда приходили посмотреть.

– Как ее звали? – без особого интереса спросила я.

– Эллен Белами Нордин, – ответила мама. – Ты очень на нее похожа, я бы сказала – одно лицо. – Я пожала плечами.

Мне не было до этого никакого дела.

Приехали.

Красная дорожка, репортеры с объективами громоздких камер. Ничего не изменилось. Только теперь мне не нужно было добиваться внимания, завтра я в любом случае попаду на первую полосу газет.

Улыбнулась воспоминаниям. Пять лет прошло, и давно и недавно я стояла на этих ступенях.

И рядом был Элиас.

Тео вел нас двоих под руки. Необходимая поддержка. Мы могли и упасть.

Вошли. Лакеи поклонились и распахнули перед нами тяжелые, выкрашенные в белый цвет двери. Распорядитель радостно приветствовал высоких гостей дружественного государства.

Хозяин вечера стоял с невестой. Стройная светловолосая северянка. Красивая. Они похожи с сестрой. Чуть в стороне была Агата. Элиас рядом, но словно не с ней. Таким откровенно скучающим он выглядел.

Стихла музыка – конечно, ведь нас нужно должным образом представить.

Подошли, мама встала рядом.

Поклонились идеально синхронно и вскинули глаза.

– Герцогиня вон Редлих с матерью!

Да-да, мы самые. Долгожданный подарок.

– Рады приветствовать послов Такессии, – в абсолютной тишине сказал Белами-старший.

Голос его был совершенно спокоен, он улыбался почти так же лучезарно, как и я.

Выдавал мужчину лишь абсолютно белый цвет лица.

– От лица Роланда Первого и всего королевства Такессия, – звенящую тишину разрезал мой голос, – позвольте поздравить вас, мсье Белами, и вас, мадмуазель Сусс, с предстоящим бракосочетанием, – мой голос лился словно патока, я ощущала, как сладость сводит зубы, – соединение двух любящих сердец для продолжения рода – это так прекрасно.

Последнее, наверное, было лишним.

Фредерик Белами прикрыл глаза и ответил:

– Благодарю. У нас есть подарок для долгожданных гостей, прошу следовать за мной, – Премьер, не дожидаясь ответа, подхватил маму за локоть и увел под удивленные шепотки гостей.

Похоже, ее опасения были не беспочвенны. Тео пошел следом.

Я бросилась было за ними, но мне перегородили дорогу.

– Куда же вы? – горячая ладонь накрыла мою руку. – Герцогиня, – мой титул не давал Элиасу покоя.

– За своим подарком, – процедила я.

– Я вас провожу!

Великолепно, что может быть более нелепо? Мало нам одного скандала, добавим еще!

– В этом нет необходимости, – я попыталась отнять руку.

– Или ты выйдешь сама, или я потащу тебя силком перед всеми гостями, – сверкнули зеленые глаза, – улыбайся, Ника. У тебя это получается прекрасно.

Мы вышли на балкон. Элиас схватил меня за плечи и прижал к стене.

– Ненавижу, – прошептал он и впился в рот так сильно, что это скорее было наказанием, а не поцелуем.

Сильные пальцы оставляли синяки. Он до крови прикусил мою губу, намотал на руку волосы и резко дернул, всей своей тяжестью впечатывая податливое тело в шероховатый кирпич.

Бешеное удовольствие, смешанное с болью.

Яростный бой, вот что это было. Будто мы снова на передовой и бывшие союзники стали врагами.

Вокруг гибнут люди, стонет земля, горят стены и падают балки ветхого здания, посреди которого застыли в извечном противостоянии мужчина и женщина.

Нагретый за день камень царапает спину, и я не пытаюсь вырваться.

Я давно выбросила белый флаг, зачем ты воюешь со мной?

На небе сверкнула молния. Ураганный ветер взметнул платье. Первые капли дождя упали на землю.

Он оторвался первым и брезгливо отер рот:

– Ты медленный яд, Меланика, – Элиас наклонился ко мне, и теплое дыхание коснулось щеки, – годы агонии, и конца все нет.

Сквозь ресницы я следила за тем, как он уходит с балкона.

– Как и ты, Элиас, так же, как и ты… – Подняла голову, холодные капли не могли потушить пожар, что пылал внутри.

Нужно идти. Поправила волосы и вошла в зал.

На меня смотрели сотни любопытных глаз.

– Мсье Белами показывал мне вечерний Саомар, – широко улыбнулась я, – и, скажу вам, есть что посмотреть! – Раздались робкие смешки.

Припухшие от поцелуя губы вряд ли могли обмануть кого-то.

Посмотрела на гостей. Мамы и Фредерика нигде не было. Тео тоже отсутствовал, и я успокоилась. Пока он рядом с ней, бояться нечего.

Заиграла музыка, вальс, кажется. Я оказалась посреди танцующих пар. Чьи-то руки подхватили меня и закружили в танце. От такой бесцеремонности я не сразу поняла, что происходит.

Посмотрела на наглеца. Моим партнером оказался Давид Лерой.

– Прекрасно выглядите, – издевательски улыбнулся он.

Взгляд будущего Сид-Адера был направлен на мои губы, я вежливо улыбнулась и слизнула выступившую капельку крови. Желтые глаза сверкнули, он вздрогнул и отвернулся на секунду, чтобы справиться с собой. Но я успела заметить его волнение.

– Мсье Лерой, – равнодушно начала я, он же не мог оторвать глаз от ранки на моей губе, – откуда у вас этот шрам?

– Неудачная охота, – улыбнулся он мне, – а у вас, Ваша Светлость? Откуда у вас кровь?

– Случайность, – вернула я улыбку, – прикусила, когда ударила руку, – он провел рукой по моей спине.

Меня передернуло от отвращения.

Помнит ли он, как целовал меня в тот вечер?

Тогда это казалось ему удачной шуткой.

Я пришла на прием с Грэгом, как и всегда. Давид стоял рядом с Аннель; Софи, видимо, отошла поправить макияж.

– А вот и мой брат. Грегори, дорогой, иди к нам, – заворковала Аннель при нашем приближении.

– Господин Лерой, – поклонился Давиду Грэг, – позвольте представить вам мою спутницу – Мелисент Дюран. – Я поджала губы.

– А мы знакомы с мадмуазель Дюран. Не правда ли? – Лерой с высокомерной усмешкой оглядел меня с головы до ног.

– Действительно, мне оказана эта великая честь, – язвительно отозвалась я, – как я могла забыть?

Я покраснела, сама от себя не ожидала подобной дерзости. Грэг наступил мне на ногу.

– Прошу прощения за Мелисент, у нее был тяжелый день, – очаровательно усмехнулся мой тогдашний друг, – не хотите ли отведать Адамарских вин из коллекции моего отца?