У меня.

– Ты будешь самой красивой невестой.

Я взяла ее за руку и остановила кровь.

– Мне так страшно… что, если я запутаюсь в шлейфе? Упаду и расшибу нос на глазах у всех?

– Тогда, ты войдешь в анналы истории как самая неловкая королева Такессии.

– Мэнди, не слушай эту паразитку, – вступилась мама, – это она от зависти.

– Есть немного, – честно ответила я.

Зато подруга развеселилась и перестала трястись.

Завтра, в храме святой Амелии, неподалеку от королевской резиденции, состоится венчание первой пары королевства.

В связи с военным положением свадьбу решено было проводить в несколько усеченном виде. Двести человек гостей и полное отсутствие первых лиц других государств. По-моему, Роланд был только рад этому факту: не пришлось выжидать положенные по этикету полгода помолвки.

Второй год войны подошел к середине. Первое применение хлора произошло два месяца назад. Пострадали девять тысяч солдат. Две тысячи погибли на месте. Еще четыре тысячи человек скончались в течение двух дней, прямо там, на поле боя, в Ист-Адер. Судя по отчетам из Саомара, это было ужасающее зрелище. Лица людей чернели, они голыми руками рвали горло, пытаясь дышать, и ядовитый газ проникал еще глубже…

Когда генерал такессийской армии зачитывал сводки на совещании, я намеренно вслушивалась в каждое слово. Получала какое-то извращенное удовольствие, смешанное с колоссальным чувством вины.

«Анаис, Доминик, Клэр, Жан, Жерар», – стучало в голове.

Война искалечила душу…

Адамар отступил. Солдаты отказывались выходить на поле боя. Военные действия на границе восточного герцогства продолжались, но теперь это было наступлением Саомара. На море по-прежнему шли бои, подводные лодки методично уничтожали корабли Долматии. Мы каждый день ждали перемирия. Но понимали – оно может наступить не скоро.

– Снег на свадьбе, к тому же летом, – очень хорошая примета. Будете вы жить долго и счастливо, – заявила я подруге.

– Точно! – поддакнула мама.

– И умрем в один день, – подхватила Аманда, – надеюсь, в глубокой старости.

Мама испуганно замерла после ее слов.

За последнюю неделю на меня покушались дважды. Роланд снова запретил мне выезды за пределы дворца. Выделил нам с мамой одну из хозяйственных пристроек. Там мы оборудовали мини-класс и небольшую лабораторию. Несмотря на политическую обстановку, я все-таки рассчитывала закончить обучение и получить диплом университета Сверга.

Несколько раз беду отводил ирбис. За несколько секунд до выстрела начинал рычать и нервничать; в первый раз я успела забежать в карету, пуля застряла в мягкой обивке. Как-то просто отказалась ехать, так он скулил у двери. Потом узнала, что на моем обычном маршруте, коим я следую до университета, была организована засада. Заросшие мужчины южной наружности привлекли внимание горожан, но допросы ни к чему не привели.

Полиция Такессии не зря ела свой хлеб, в застенках королевской тюрьмы любой признался бы во всех грехах. Только как признаться, если ты нем, а пальцы на руках давно переломаны?

Последнее покушение было особенно страшным. Это случилось у дверей университета. В лицо полетела граната – и один из студентов, что выходил из дверей, оттолкнул меня и принял удар. Мальчишка погиб. Охрана не успела ничего сделать. Тео и другие гвардейцы ходили чернее тучи. Роланд рвал и метал, я согласилась с ним.

На моей совести и без того достаточно чужих жизней…

– Теперь ты понимаешь, почему я прятала твою внешность? – спросила меня мама в тот вечер.

Аманду мы держали в неведении, не хотели расстраивать. С нее станется отменить венчание. В последнее время у меня было ощущение, что она только и ищет повод для этого, так Мэнди боялась предстоящего события. Для горожан была приготовлена подходящая сказочка о том, как обычная девушка, рискуя жизнью, спасала жизни такессийских солдат. А когда ее представили к награде, она так поразила своей скромностью монарха, что он в тот же миг влюбился и, стоя на одном колене, позвал замуж.

Роланд был прирожденным политиком, сомнительное происхождение невесты он выставил в самом выгодном для королевской семьи свете. Влюбленный до безумия король – надежда на чудо для каждой женщины в государстве.

«Мечты сбываются», «Истинному чувству нет преград», «Простушка и король» – пестрили яркими заголовками газеты Такессии.

Роланд женился бы на любой женщине, на которую бы ему указал хранитель.

Счастливый случай. И ничего более.

Мэнди могла родить ему наследников, Роланд относился к ней с теплом, а Фредерик Белами выслал документы, согласно которым Аманда Кремпен становилась обеспеченной баронессой. Такессийская аристократия со скрипом, но все-таки приняла выбор монарха. Потому что у них этого выбора не было.

Королева Аманда в любом случае войдет в историю как образец победы любви над условностями.

О попытках убийства я никогда бы не рассказала маме, но она никуда не выпускала меня одну. Не замечала, но каждый раз, когда я исчезала из ее видимости, она в панике крутила головой и искала меня расширившимися от ужаса глазами.

– Все готово, ваше высочество.

Портной закончил с моим нарядом. Прелестное светло-голубое платье с пышными плечами. На маме абсолютно такое же.

– Мне не нравится, – Аманда обошла меня по кругу, – вы точно не хотите что-нибудь более… более… – Она замахала руками в попытке выразить, какое платье в ее понимании лучше всего подходит подружкам невесты на королевской свадьбе. Судя по жестам, это должно было быть что-то невероятно громоздкое.

– И везде камни, камни, камни, – продолжила я, – чтобы издалека видно было. Мам! Пошли к Роланду, попросим ключ от сокровищницы!

– Язва! – Аманда хотела было обидеться, но не вышло: смех душил.

– Гер Стефан, спасибо! – Я повернулась к портному. – Ваши работы, как всегда, бесподобны. – Мужчина довольно зарделся.

Мэнди и мама поспешили присоединиться к похвале. Вспоминая душевные метания любимого Оливье, я не скупилась на комплименты. Творческие личности, что поделать, – им это необходимо как воздух.

Несколько дней назад мне, наконец, доставили письмо из Саомара. Признаюсь, я воспользовалась своим положением – отправила весточку Оливье по закрытому правительственному каналу связи.

Как он меня ругал! В некоторых местах острый край перьевой ручки до дыр протыкал бумагу, так он злился. Написал, что при встрече выдерет собственным ремнем. Наше ателье продолжило свое существование, и весьма успешно. В столице было относительно спокойно, а женщины всегда остаются женщинами. Тем более цены у друга были не высокими. Дядя Жак и мадам Мари поженились. Скромная церемония состоялась прошлой весной. Мадам и мсье Мегре живы-здоровы и передают мне, нет, не привет – кулак. Большой, возмущенный кулак.

Чиркнул пару строк о министре Франс. Мол, тот злился так, что хотел закрыть ателье, но потом стало не до того, а теперь уже поздно, таким популярным оказалось предприятие.

Ничего об Элиасе и моих университетских знакомых, что и понятно: он их почти не знал.

Мэнди тоже получила письмо. Дядя и тетя были шокированы новым положением племянницы и искренне радовались за нее. Огорчало только то, что из-за войны они не смогут присутствовать на свадьбе.

Жерар погиб. Они видели имя в списках…

Аманда сдержалась, прочитала новость так, будто давно знала и уже смирилась. Она проплакала всю ночь. Я стояла за дверью и слушала горестные всхлипы – сердце разрывалось от боли. Зайти к ней не смогла потому, что она впервые заперла дверь. Нет, это не означало, что подруга перестала мне доверять. Она хотела пережить потерю в одиночестве, и я приняла ее решение.

– Мэл, сделай что-нибудь, – позвала мама, – она опять дрожит!

Модельер и его свита ушли. Можно было перестать сдерживаться, что подруга и сделала.