– Не понимаю, почему мы почти не общались в университете?

– Ты бегала то на работу, то от Элиаса, а я все время пыталась поймать ректора.

– Была влюблена?

– Нет, что ты. Мне нравилось веселить этим Жерара, он чувствовал себя таким взрослым, – она отвернулась на миг, – но я рада, что узнала тебя ближе.

– Осталось только признаться тебе в любви и поцеловать, на зависть Роланду.

– Прости, – она патетически вскинула руки, – ты меня не интересуешь.

– Ты разбила мне сердце! – Я демонстративно схватилась за голову и зевнула. – Пошли спать.

Не знаю, кто к кому пришел, но проснулись мы опять вместе.

Отсутствие обуви отсрочило переезд во дворец. Аманда серьезно заболела. Ехать без нее я отказалась, да и Роланд не особенно настаивал. Он приезжал еще два раза, на несколько минут. В первый раз приказал выставить караул и принес нам по букету цветов. Аманде достались пурпурные розы, а мне белые. Насколько я понимала язык цветов, мне признались в дружеском расположении, к подруге Роланд испытывал страсть. Во второй визит кроме цветов он привез с собой лучших лекарей и удвоил охрану.

Мэнди же было так плохо, что она не различила бы святого Франциска и родного брата, что говорить о мужчине, которого видела единожды.

Я изнывала от скуки. Гулять мне разрешили только во дворе. О том, чтобы пойти работать в госпиталь, я боялась даже спросить, памятуя возмущенное лицо Роланда. Мы гостили у Юхана вторую неделю, но его почти не было дома. Только ранним утром да глубокой ночью. Не могу сказать, что меня это огорчало, скорее наоборот. Тяжело было находиться в заточении. Мы были в комфортабельной тюрьме.

– Гер Юхан, если бы я могла изменить цвет глаз, меня бы выпустили из дома? – вспоминала я нашу утреннюю беседу.

– Быть Нордин – честь. Не пристало отпрыску благородной семьи прятать глаза, подобно вору. – Продолжать не стала. Набивать очередную шишку тоже – не поможет.

Когда Аманда встала с постели, я была готова запихать ее в карету, только чтобы уйти из этого дома.

Единственным доступным развлечением были газеты, из них я узнала новость, которую столько ждала. В Сверг прибыли послы Саомара.

Мы приехали во дворец, и король приказал подать обед.

– Об этом не может быть и речи, – сказал Роланд, – вы вернетесь в Саомар, когда я буду полностью уверен в том, что путь безопасен.

Все то время, что мы находились рядом, он не сводил пристального взгляда с Аманды, под таким контролем подруга рисковала остаться голодной. Столовая, в которой мы находились, была небольшой, круглый стол в центре занимал почти все пространство комнаты. По правую руку от меня сидел гер Юхан, слева была Аманда, Роланд и регент – напротив. Симпатичный северянин, стройный и поджарый, сероглазый, без возраста, как и Юхан. Как это ни парадоксально, он был менее властным, чем его сын, хоть и много старше. Эрик, в отличие от Роланда, рассматривал меня, но как-то по-отечески, без толики мужского интереса.

– Послы прибудут вечером во дворец, – заговорил регент, – вы увидитесь на приеме. – Показалось, или он действительно мне сочувствовал?

– Роланд, я вас покину. У меня есть несколько дел в городе, – обратился он к сыну.

– Отец, прошу тебя, не пренебрегай охраной. – Просьба напоминала приказ.

Эрик не ответил, чуть улыбнулся, поклонился и ушел.

– Меланика, вам понравились ваши покои? – спросил молодой король у меня, но при этом взглядом раздевал Аманду.

А ведь она выбрала самое закрытое из огромного количества платьев, что привезли в особняк адмирала.

– Очень, – ответила я.

Покои нам более чем понравились. Большие, но при этом не настолько огромные, чтобы потеряться, и, главное – они были смежными. Еле заметная дверь в стене между комнатами привела нас в неописуемый восторг.

– Замечательно.

Глаза мужчины внимательно следили за тем, как Мэнди подцепила вилкой кусочек мяса и отправила себе в рот. А дальше она уронила голову на грудь и прикрыла лицо руками:

– Нет, это невыносимо… – Голубые глаза посмотрели прямо на Роланда. – Сир, дайте же мне поесть!

Юхан уронил вилку. У меня резко случился приступ кашля.

– Понимаю, война, болезнь, мы не успели позавтракать, но куда пропало твое вечное кокетство? Ты не могла выразиться помягче?! – спросила я подругу, когда мы остались одни.

Мужчины довольно быстро покинули нас после того, как королю откровенно указали на дверь в собственном дворце.

– Я не знаю, что на меня нашло, – она осознала, что сделала, и отставила полную тарелку, – я не могу адекватно мыслить в его присутствии.

– Прошу тебя, не влюбляйся в короля, – я почти заплакала, – это не принесет ничего, кроме боли…

– Постараюсь, но, по-моему, уже поздно.

Я заставила ее доесть. Прием будет вечером, удастся ли поесть до него – неизвестно. Взяла несколько булочек и пару груш на всякий случай и попросила слугу сопроводить в наши покои.

Через несколько часов я увижу его – стало жарко и холодно одновременно. Как мне вести себя? Мне не было стыдно за то, что произошло между нами, но в то же время я понимала: этого больше не повторится.

Нет оправдания этой связи… Оба сделаем вид, что ничего не было? Будем лучшими друзьями?

От одного воспоминая о его руках по телу – стая мурашек и ноги отказываются держать, кого я пытаюсь обмануть?

– Все будет хорошо, – Аманда сжала мою руку.

Я не заметила, что остановилась посреди коридора. Лакей терпеливо ждал в стороне.

Из окна открывался вид на море. Чайки летали над пристанью, огромный флот вскоре уйдет в Саомар, зима обещает быть суровой – море замерзнет, и Такессия на некоторое время будет в безопасности. Долматцы же нападут на соседей. Мы почти три недели не видели войны, но от этого она не остановилась. Люди по-прежнему гибли сотнями и тысячами, на суше и на море.

То, как моряки сбитого корабля кричали имя «Нордин», пока шли под воду, я не забуду никогда.

Никто не спасся – всех утянул водоворот…

Когда карета доставила нас во дворец, мы несколько минут стояли у входа, вблизи резиденция оказалась еще красивее. Настоящий замок, белый, как и королевский дом Дане; широкий подъезд и тяжелая дверь на подъемных механизмах. По бокам две дозорные башни – это здание, в отличие от остального комплекса, было красным – здесь находились гвардейцы короля. Во внутреннем дворе был вход в основной корпус, сбоку пристройка для обслуги и конюшни. Треугольные зеленые крыши и такие же башенки, я насчитала шесть штук. Нас поселили на самом верху.

Принцесса должна томиться в башне, все как положено.

Мои комнаты были великолепны. В спальне огромная кровать с балдахином и комод. Вторая комната служила кабинетом, а в третьей был гардероб.

– Я буду спать справа, – заявила Аманда.

Слово у нее не разошлось с делом, она прилегла отдохнуть: все еще была слаба после болезни, а я исследовала новое место жительства.

– Скажем, что нам не нужны вторые покои?

– Нас и так обсуждает весь дворец, – ответила я, – не надо давать новый повод для сплетен.

– Дочка каменщика и медицинской сестры живет в королевском дворце. Видела бы меня мама…

– Ты помнишь родителей?

Аманда и Жерар были сиротами, их вырастили дядя и тетя. Дядя был часовщиком, а тетя врачом, по ее стезе и решили пойти племянники.

– Почти нет, какие-то обрывки. Белый халат, запах лекарств, нежные руки. Папу не помню совсем, он погиб, когда я была малышкой. Мама умерла от тифа – заразилась в госпитале, – много лет страшная болезнь уносила жизни людей, лекарство изобрели не так давно.

Я легла рядом с ней. Говорили ни о чем, вспоминали детство, болтали ногами, а потом задремали.

Проснулись оттого, что дворец стоял на ушах. Топот в коридоре был такой, что и глухой бы проснулся.