– Что мне должно нравиться?

– То, что ты сейчас слышишь?

Улыбается и, бросив тревожный взгляд через моё плечо к столешнице, у которой, покачивая головой в такт, колдует Керри, медленно, словно свои губы вместе со словами пробует, выговаривает:

– Нравится. Не похоже, но и узнаю в то же время. – Кривится, как если бы ему было не особо приятно произносить это. – Ничего не напоминает?

И тут же обрывком фразы сознание режет.

Параллели.

Пониманием догоняет.

"Мы не одинаковые, и я надеюсь доказать это".

Выдыхаю, услышав щелчок, с которым игла становится в машинку. Отхожу от него, освобождая место для Керри.

Стандартная переводка прижимается к коже на его запястье поверх грёбанных синих цифр и оставляет свой оттиск. Небольшой, пять на десять где-то. Будет расползаться по запястью и уходить вверх.

Эскиз нахожу на её столе. Мельком глянуть хватает, чтобы понять.

Биомеханика.

"Я хочу починить тебя".

***

Он даже немного подёргался поначалу, когда машинка только коснулась кожи, оставляя после себя тёмный след. Контур будущей картинки.

Капли пота на виске выступили, когда чёрный пигмент лёг поверх синих расплывшихся цифр.

Закушенная губа, отрешённость во взгляде. Можно решить, будто он боится боли, но последняя почти незначительна. Незначительна, как и количество выступающих алых капель. Пока что.

Я просто слоняюсь по мастерской, пока Керри не одёргивает, в приказном порядке попросив прижать уже где-нибудь свою задницу и не мозолить ей глаза.

Легко соглашаюсь и, уже было развалившись на стуле, перехватываю взгляд Кая. Вернее, он упорно ищет мой. Легонько наклоняет голову вправо и приподнимает брови. Следом – лёгкий кивок назад, на спинку кресла.

Неужели? Неужели меня так проглючило от индийских благовоний, запах которых прижился в этой комнатушке слишком давно и слишком плотно, чтобы чем-то вытравить. Вроде и самих палочек давно нет, а остаточные ноты, послевкусие этого приторного, раздражающего ноздри дерьма так и витает.

Поджимает губы и кивает ещё раз.

Керр раздражённо выдыхает и одним слитным движением заводит выбившуюся прядку за ухо, чтобы не падала на лицо:

– Ты ослеп? Малыш просит тебя посидеть с ним.

– И ничего я!..

– Заткнись и не дёргай кистью, не то выйдет вагина вместо поршней. Хочешь?

Сглатывает и преувеличенно широко распахивает глаза, изображая испуг, мотая черепом из стороны в сторону.

Даже не пытаясь сдержать усмешки, устраиваюсь за его спиной, подтянув к груди одну ногу.

Спинка наклонена, и у меня вполне себе выходит с комфортом развалиться, почти не касаясь Кайлера. Только поясницы – бедром свисающей ноги.

– Дай мобильник.

Открываю один глаз как раз в тот момент, когда вместо привычного слуху хардкора начинает играть классика. Симфонический оркестр.

– Зачем? Будешь читать мои смски?

– Ага. С выражением. Дай, говорю.

Оборачивается насколько может, тянется ко мне и требовательно выставляет ладонь.

– А держать ты его чем собрался? Членом?

Керри щурится, отрывается от работы на секунду и, смерив меня недобрым таким взглядом густо подведённых глаз, размеренно, не повышая голоса говорит:

– Ещё раз скажешь при мне слово "член" и обзаведёшься забавной мордочкой на головке. Усёк?

В шутливом ужасе тут же поднимаю ладони вверх:

– Да, мэм. Я всё понял, мэм. Больше не повторится, мэм.

Кайлер фыркает и тут же ойкает от неожиданного шлепка по пальцам.

– Не вертись, я сказала!

Замирает вывалившимся из норки сусликом, и я с сожалением выпрямляюсь, чтобы, придвинувшись к нему и став чем-то вроде импровизированной спинки кресла, протягиваю ему телефон, просунув руку между его локтем и рёбрами. Тут же откидывается назад, укладывая затылок на моё плечо, и не спешит забирать смартфон, прямо так, в моих пальцах, снимает его с блокировки и гуглит Фейсбук, которого у меня отродясь не было.

Отмираю от такой наглости, только когда он уже проверяет входящие сообщения.

Всего два.

То есть, "всего"? Он с кем-то ещё и переписывается, а не бездумно втыкает в ленту?

Тут же забываю про заготовленное возмущение и, пригнувшись, чтобы было лучше видно, читаю про какого-то там Лесли от какого-то там Юджина.

– Кто это?

– Друг.

– Откуда ещё? У тебя же не было времени? Ну-ка покажи.

Выдыхает, как если бы разговаривал с умственно отсталым. Спускаю ему это только потому, что фурия с машинкой в руке наверняка раскатает нас обоих, как строгая мамочка.

Открывает его страницу, и первое, что привлекает внимание, это красотка Ауди на фото, а уже только потом парень возраста Кая с поставленной гелем чёлкой и слишком уж загорелой рожей.

Мальдивы или солярий?

– С каких это пор ты дружишь с мажорами?

– С недавних. Сошлись на почве общей ненависти к физике. А что?

– Мне странно, что себе в дружки ты выбрал золотого мальчика на крутой тачке.

Звучит как-то слишком жеманно и по-бабьи, но что уж теперь, когда изо рта вылетело. Назад не запихнёшь. И Кай, не будучи полудурком, разумеется, тоже это слышит. И не брезгует воспользоваться:

– А ты разве не золотой мальчик?

Вот тут нет. Промах.

– Не угадал. Папочки с нефтяной вышкой мне провидение, увы, не отсыпало.

Сдувается сразу же. Видно, не хочет идти на конфликт, и окаменевшая спина снова расслабляется, тихонько, чтобы не мешать Керр, ёрзает, устраиваясь поудобнее.

– Я не знаю, какой бизнес у его отца, но Юдж действительно неплохой парень. И меня мало ебёт его кошелёк, раз я пасусь в твоём. Ещё что-то странно?

Керри фыркает, и Кайлер, повернувшись в её сторону, замирает вдруг. Внимательно оглядывает её, прилично задержавшись взглядом на содержимом её нескромного выреза.