А в это время Конан, лежа в своем королевском шатре, стонал от душевных переживаний и бормотал незнакомые грязные проклятия.

- Войска сближаются, - сообщил оруженосец. - Слышно, как гремят трубы! Ого! Солнце искрится на остриях копий и шлемах так, что больно глазам! Море красок!.. С обеих сторон полетели тучи стрел, падающих, как смертоносный ливень, и заслоняющих небо. Ого! Лучше цельтесь, ребята! А боссонцы стреляют точнее, чем немедийцы! Слышите, как они кричат?!

До ушей короля, до этого различавших только рев труб и звон стали, действительно донесся дикий воинственный крик. То кричали лучники, отпускающие тетиву и пускающие свои стрелы в цель, в упоении от результатов.

- Их стрелки пытаются навязать нашим ближний бой, чтобы дать своим всадникам возможность подойти к воде, - с той стороны берег достаточно пологий. Их рыцари вошли в заросли кустарника! Ого! Наши стрелы находят каждую щель в их панцирях! Они, как подкошенные, валятся с коней и сползают в воду. Она не глубока, но и не такая уж мелкая, - они тонут, затянутые на дно тяжестью лат и затоптанные копытами ошалевших коней. А теперь наступает наша конница - рыцари въезжают в воду и вступают в бой с противником. Вода под лошадьми пенится, а звон мечей просто оглушает!

- Черт возьми! - вырвалось у Конана. Силы вновь постепенно начали возвращаться к нему, хотя он и сейчас еще не мог совладать со своим распростертым телом.

- Фланги сошлись! - продолжал тем временем наблюдающий. - Алебардщики уже дерутся прямо в воде, а из-за их спин продолжают стрелять лучники.

Слава богу! Арбалетчики немедийцев уже перебиты, и боссонцы стали целиться вверх, чтобы достать дальние ряды неприятеля. Центр вражеской армии не продвинулся ни на пядь, а ее крылья даже удалось отбросить от берега!

- Черт побери!.. О, Господи!.. - хрипел Конан. - Боги и сам Сатана! Помогите мне встать, я должен быть там, пускай даже погибну в первое же мгновение!

Этот бой, как буря, гремел целый день. Долина дрожала от атак и контратак, свиста стрел, треска ломающихся пик и копий. Но войска Аквилонии держались стойко. Один раз, отброшенные от реки, они отвоевали утраченное в мощной контратаке, ведомые королевским штандартом, развевающимся над всадником на черном жеребце. Они стояли на своем берегу, как стальная стена. И вдруг немедийцы стали отступать от реки.

- Их крылья отошли от наших! - закричал оруженосец. - И рыцари тоже отступают. Что это? Твой королевский штандарт двинулся вперед, и центр нашей армии входит за ним в реку! О, боже, Валанн повел их на другой берег!

- Глупец! - зло пробормотал Конан. - Может быть, это ловушка?! Его задача - только удерживать позиции, пока не подойдет из Поинтана Просперо со своим корпусом!

- Рыцари попали под сильный обстрел, но продолжают продвигаться дальше... Они переправились! Атакуют горный склон! Паллантид послал им на помощь за реку оба фланговых крыла. Это все, что он сейчас может сделать. Твой штандарт виден в самом центре схватки.

Немедийские рыцари пытаются сопротивляться. Ура! Их ряды смяты! Они отступают! Левое крыло бежит со всех ног, а наши копейщики наступают им на пятки. Сам Валанн рубится как ошалелый. Им овладела жажда крови. Люди уже не слушаются Паллантида и идут за Валанном, принимая его за тебя, ведь он дерется с опущенным забралом.

Гляди-ка! С пятью тысячами отборных рыцарей он начинает охват фронта противника, среди которого уже поднимается паника. Вот оно что - фланги неприятеля упираются в обрыв, в нем есть неохраняемая расселина, словно трещина от удара. Валанн увидел ее и теперь хочет использовать свой шанс. Он отбросил вражеский заслон и повел людей к этой расселине. Он хочет пробиться по ней в тыл армии Тараска!

- Это западня! - прорычал Конан, с трудом приподнимаясь над ложем.

- Нет! - закричал в ответ оруженосец. - Они уже начали появляться из этой щели позади рядов противника! А тот явно не ожидал, что дело зайдет так далеко! Ох, глупец, глупец Тараск, проливший столько крови! Но что это?..

Он неожиданно замолчал, а стены и пол шатра заходили ходуном, а вдали, заглушая шум битвы, раздался неописуемо зловещий, глубокий хриплый гром...

- Это дрожат скалы! - заорал оруженосец. - Господи! Река вспенилась и вышла из берегов, земля дрожит, всадники падают с коней! Скалы! Падают скалы!..

Его последние слова заглушили гром и мощный удар, вновь всколыхнувший землю. Над полем битвы раздались громкие крики смертельного ужаса.

- Это рухнула скала! - продолжал испуганный наблюдающий. - Ее обломки упали вниз, в расселину, похоронив всех, кто там был! Там же исчез наш флаг с золотым львом! Немедийцы празднуют победу! Да, им есть отчего радоваться... Скалы погребли пять тысяч наших лучших рыцарей...

До слуха Конана стали доноситься громкие испуганные голоса, все более и более различимые:

- Король погиб! Король погиб! Спасайтесь! Бежим! Король мертв!

- Клевета! - зашипел Конан. - Псы! Мерзавцы! Трусы! О, черт! Мне бы только встать... только доползти до реки с мечом в зубах! Ну как там, парень? Наши бегут?

- Еще как... - с отчаяньем в голосе подтвердил тот. - Бегут к реке, разбитые и гонимые, как морская пена штормом. Я вижу Паллантида, пытающегося остановить бегущих... он падает, затоптанный копытами коней! Рыцари, лучники, алебардщики - все бросаются в реку, превращаясь в один несчастный ошалевший поток. Немедийцы наседают им на спины, кося их, как хлеб в поле!

- Нужно закрепиться на том берегу! - закричал Конан. С усилием, от которого тело его покрылось каплями пота, он сумел приподняться на локтях.

- Нет! Они не могут! Они разбиты! Их гонят! О, господи, зачем я дожил до этого дня?

В этот момент оруженосец неожиданно вспомнил о своих обязанностях и крикнул охранникам, неподвижно и бесстрастно наблюдавшим за бегством товарищей:

- Приведите скорее коня! Нам нельзя больше здесь оставаться!

Однако они не успели выполнить его приказа - их накрыли первые порывы приближающейся смертоносной бури. Рыцари, копьеносцы и лучники бежали между шатров и палаток, спотыкаясь о колья и шнуры, а прорывающиеся между ними всадники противника рубили их на обе стороны. Веревки лопались, в нескольких местах уже заполыхало пламя, начавшее свою губительную работу. Один за другим охранявшие королевский шатер рыцари погибли, не сойдя со своих постов, и кони врага стали топтать их окровавленные останки.

Оруженосец быстро застегнул полог шатра, чтобы в пекле схватки никто не заметил, что здесь еще кто-то есть. Бегущие и их преследователи с грохотом и криками пронеслись мимо, исчезнув где-то в отдалении, и когда, наконец, воин вновь выглянул наружу, то заметил лишь небольшую группу людей, направляющуюся в эту сторону.

- Это король Немедии с четырьмя телохранителями и оруженосцем, - сообщил он. - Признай свою капитуляцию, мой господин...

- Пошли они все к дьяволу! - заскрежетал зубами Конан. Нечеловеческим усилием он заставил себя сесть, спустить ноги на пол, а потом встал, шатаясь, как пьяный. Оруженосец метнулся было помочь ему, но тот отпихнул его руки.

- Подай вот это! - резко произнес он, указывая на большой лук и колчан со стрелами, висевшие на одном из опорных шестов.

- Но, Ваше Величество... - запротестовал растерянный юноша. - Монарху полагается капитулировать с достоинством, присущим королевской крови!

- В моих жилах ее нет! - зарычал Конан. - Я варвар, и отец мой был простым кузнецом!

Схватив лук, он шагнул к выходу. Одетый только в короткие кожаные бриджи и безрукавку навыпуск, открывающую взорам его сильную волосатую грудь и бугры мышц на плечах, он пошел, однако, такой походкой, и таким огнем полыхали его блестящие глаза под черной разметанной гривой, что оруженосец попятился, испуганный видом своего короля больше, чем всей армией Немедии.

Нетвердо ступая на широко расставленных ногах, Конан наконец добрался до выхода из шатра, отстегнул полог и остановился в его проеме. Король Немедии со спутниками только что спустились с коней и теперь стояли, как вкопанные, уставившись на его крупную фигуру.