- В смысле? – до сих пор не мог осознать я происходящее, ведь мое внимание было нацелено на стрелу, что уже летела в гнома.

- Более тридцати лет назад ты, Сара, влюбилась в человека на планете Земля, которая не принадлежит нашим владениям, как Богам. Твои частые вылазки туда сначала умиляли, потом бесили. А частая подверженность эмоциям и стрессам, начинала изнурять. Вся наша семья предлагала тебе забыть об этом человеке, о том мужчине в очках… Но ты не могла остановиться…

Резко воспоминания накатили на меня, и те тысячелетние мысли, что прежде были сокрыты от сознания, безудержным потоком рухнули, сметая все на своем пути. Те часы, что прежде я проводила лежа на небосводе, следя за своими садами, за теми существами, что поклонялись моей воле… они общей кучей свалились мне на голову, не оставляя и кусочка разума, захламляя все.

Я рухнул на землю, подле своих друзей, разрушаясь морально и физически. Сдавил руками виски, пытаясь отогнать это неприятное чувство, унять муки, что терзали плоть, которой уже и не было вовсе…

А потом стали всплывать отрывки счастливых воспоминаний, связанных с приятным мужчиной средних лет, в очках. Когда его бледных губ касалась улыбка, сердце щемило, и приятная нега расходилась по венам вместе с кровью.

О да… Я влюбился, когда был Богиней. Моя душа летела вместе с тем, кто был мне не предначертан судьбой. Лишь кусочек чужого мира, без дозволения воспользоваться пусть и столь скоротечным счастьем человека…

И я решил, тогда еще «решила», что попытаюсь хоть немного коснуться его души рукой. Буду жить рядом. Убив в себе Богиню, рухнула на землю в виде души, той, что безумно похожа на человеческую, став единым целым с телом. Вот только на Земле даже не было у нас и мгновения, чтобы мы провели вместе. Просто ходили по одной земле, пили воду, возможно, виделись в толпе, но… не свел нас случай.

Выходит, он умер раньше меня? Раз здесь родился гномом? И душа его неумолимо тянулась к моей. Так же, как и моя…

- Мы искали тебя, Сара, очень долго, - говорил Гомер, пока я перебирал в памяти отдельные кусочки пазла. – Но никто даже не догадывался, что ты выберешь столь неприятное тело… А потом эти твои скачки по телам, рождение, как можно ближе к душе твоего человечешки, ставшего гномом. И вновь смерть, отчаяние, попытка убить своих киллеров, которые стали телесными братьями…

- Зачем искали? – резко прервал я его, поднимаясь с земли и вставая в полный рост.

- Ты должна вернуться к нам.

- Должен, - поправил его я, - но не вернусь. Сейчас, когда я все помню, я не брошу того, кого люблю.

- Хм… мы это предполагали, - кивнул Гомер, идя мне на встречу, - Эльф, или Сара, ты должен сделать выбор: либо остаешься человеком, в твоем случае лайном, и твой гном умирает, либо возвращаешься к нам, и он остается жить.

- Ты издеваешься? – воскликнул я, кидаясь вперед. – Он не умрет, я не дам такому случиться.

- Слишком много веры в твоих словах, - ответил мне Бог, и кивнул в сторону стрелы, что за такой срок успела приблизиться к гному. - Нет. Боги не дают второго шанса. Он умрет и его душа вновь будет отправлена на Землю, а может куда подальше. У тебя не будет возможности следить за ним, но зато ты будешь обычной душой, а не Богом или Богиней.

Он замолчал, а я посмотрел на битву, что разгоралась вокруг. Я видел, как приходят в сознание мои друзья, и понял – их убьют, а меня захватят в плен. Нелепо… И смерть Гнорка, человека, гнома… этой души. Ее я себе никогда не прощу.

- Твое решение принято, - кивнул Гомер, улыбнувшись.

Мой племянник исчез, забрав с собой туман, а у меня по щеке невольно скатилась слеза.

Время начало свой обыкновенный ход. Вот только теперь, в лесной чаще, не было Эльфа, был Бог.

Одно движение и противников отбросило в сторону, а их тела были преданы земле, растворившись или превратившись в прах, я не особо интересовался источником той силой, что владел. Стрелу, что должна была пронзить гнома, я остановил, и она упала к его ногам.

И пусть там… на верху ждали меня, я потратил еще секунду, чтобы попрощаться с ним. С тем, кого люблю. И сколько бы красивых лиц я потом не видел, внешность этого чистого гнома, этой кристальной души, заставляла меня трепетать.

Его губы были холодными, а усы больно кололи кожу, но больше никогда в жизни, за все мои последующие года, я не вкушал столь сладких уст. А боль в груди, где сжималось сердце в невыносимой муке потери, уже никогда не унималась…

И важно ли, были ли наказаны те, кто посмел в прошлом обижать Бога? Столь ли ценно то, были ли вознаграждены добрые люди? Если все это было бесполезно? Хотя… нет. Поцелуй. Только он у меня остался.

***

- Вы знаете, что с того дня, как прошла та самая операция, наш врач не находит себе места?

- Ой, бедняга. Он слишком близко к сердцу принял ее смерть… Пытался спасти.

- Не смерть, а кома. Кома!...

- … Его очки тогда запотели, когда он пытался заставить ее сердце биться вновь. Кажется, что он стал много пить…

- Ох, как же плохо все это…

- Я слышала, что он прежде общался с этой девушкой. Пытался уговорить ее заняться здоровым образом жизни. Тогда бы она спаслась.

- Ну, не факт. Просто шанс был бы выше, а так… слишком большая нагрузка на сердце.

- Но она может очнуться…

- И стать калекой на всю жизнь? Не лучше бы было отключить аппарат жизнеобеспечения?