Еще в школе из-за своего роста она была наравне с парнями: высокая, нескладная и худая, далеко не в первые два десятилетия своей жизни Анжела стала ценить то, что ей подарила природа. В самом начале ей казалось, что, стоя в очереди за телом, душа получила слишком вытянутое нечто с острыми углами. Именно так она выглядела, пока ей не стукнуло восемнадцать.

Видимо сказалось спортивное развитие, но фигура у нее стала очень даже привлекательной, пусть грудь и не четвертого размера, как у Веры (да и не третьего, если быть до конца честными), но, вкупе со стройными ногами, выглядела Анжела красиво. К тому же она решила заняться своими блеклыми русыми волосами, обычно неживыми и тусклыми. Убойная доза различных средств давала временный результат, но вскоре (спустя год поисков) Анжела нашла самый подходящий для себя вариант и даже позволила себе подкрашивать волосы, чтобы они были блестящими и шелковистыми, а не измученными и соломенными. Конечно, Москва не сразу строилась, так что и становление нескладной высокой девушки было скачкообразным и все еще находилось на стадии «великое светлое будущее». Зато из-за того, что в свое время обиженная Анжела кинулась изучать единоборства (и таки надрала наглый зад некоторым парням из своей школы), ее с превеликим удовольствием взяли в один из фитнес-клубов, открывающихся в городе повсеместно, и расползающихся по миру, как какая-то инфекция.

На работе Анжела расслаблялась, параллельно получая плату за спокойно проведенное время, где она следила за правильным использованием различных спортивных тренажеров. А так же проводила занятия, но это бывало редко, только когда нужно было кого-нибудь заменить. Так что Анжела всегда с собой носила спортивный костюм, а из-за своего роста предпочитала обувь без каблука.

Вернувшись в теплый затхлый дом, где ее уже ждали родители (сидя за телевизором и даже не обратив внимания на появившуюся в квартире дочь), она кинула в сторону свои ботфорты и, повесив шубу в шкаф, направилась к себе в комнату. Именно в тот момент, когда она переступила порог этого небольшого по всем параметрам помещения, из студентки Анжела превратилась в автора ужасов и мистических рассказов. Личина грубой (по мнению людей, учащихся вместе с ней) девушки сменилась на иной облик, облик хрупкой души, творящей по вечерам в тиши, иногда нарушаемой стуканьем пальцев по клавиатуре, ногти которых были покрашены во въедливый зеленый цвет.

О нет... Это была не метафора, она правда изменялась, наконец, переставая нести крест бойкой девицы, что тащился за ней после того случая в школе, когда Анжела в одиночку избила троих парней. Но, как обычно бывает, из мирной схватки пьяных идиотов с хрупкой девушкой, идущей домой, эта история превратилась в «мордобой трех десятков вооруженных полицейских и дзюдоистки с черным поясом» (именно так! это не ваше там каратэ!). Именно тот случай и сделал из Анжелы того человека, которым она стала, но в душе… она так и осталась кровожадным монстром, но только тем, который любил не резать своих героев на части самыми изощренными способами, а тем, кто миролюбиво сводил каждого из них с ума.

Только прежде чем начать творить, разрушая чью-то существующую только в ее сознании жизнь, Анжела сходила в душ, переоделась и поужинала.

В небольшой комнате, созданной ею же, было тихо, и если бы кто-нибудь был впущен в эту обитель автора рассказов, то он бы сказал, что это комната не девушки, а программиста: компьютер почти постоянно жужжал в левом уголке, стоя на прямоугольном столе, освещаемым сейчас ночным светильником улицы – луной, чуть поодаль на просторной кровати, заправленной белой простыней, лежал ноутбук с подключенным модемом. Интернет, интернет, интернет! Он везде: Wi-Fi, модем в виде флешки, и проложенные везде кабеля, будто сплетенная кем-то паутина, истерзавшая пол черными полосами вдоль и поперек. А еще обычные средства общения: наушники, микрофон, веб-камера…

И ни одного намека на то, что тут живет создание с тонкой структурой. Даже ни одной юбки или платья в шкафу, только джинсы, джинсы… и еще раз джинсы! Великолепие джинсовых форм (но без размеров), так что не зря мать Анжелы однажды сказала, что можно будет вскоре открывать собственный магазин. Вот только свои затраты на столь бережно хранимые джинсы оплачивала сама Анжела, и никто не смел касаться хоть краем ногтя этой одежды девушки.

Закрыв окно, девушка включила обогреватель и, вдохнув холодный свежий воздух, нажала на кнопку включения. Тут же послышалось умиротворяющее жужжание вентилятора для охлаждения, а вскоре экран монитора засветился в тон лунного сияния, проникающего внутрь через чуть приоткрытые шторы. Надев наушники, девушка вскоре погрузилась в мир собственных грез и, слушая приятно очаровывающие мелодии Чайковского, стала набивать незамысловатый текст в Word…

2. Гимн Трусов или Тихое течение жизни.

Приятно просыпаться укутанным в мягкое пуховое одеяло, когда за окном моросит снежный дождь, а ветер гоняет изломанные сухие ветви деревьев. Медленно раскрывая веки, я устремляю свой взор на белый потолок.

Будильник на сотовом телефоне не дает забыться и провалиться вновь в сладкий мир Морфея, столь притягательный и манящий, что челюсть сводит. Облизываю сухие после сна губы, поднимаюсь с постели и, откидывая одеяло в сторону, тут же потягиваюсь как кот.

Мир был бы до конца прекрасен и не иллюзорен, если бы не этот чертов будильник, разрывающий мой мозг на части, а ведь я первые секунды, как очнулся, пытался не реагировать на столь неприятные трели возле уха. Ловким движением руки будильник превращается… превращается… превращается в груду метала, валяющегося у моих ног, которые уже ступили на паркетный пол.

Нет, я не истеричен и не ненормален, просто иной раз такое сильное желание предметов техники вывести меня из себя приводит к плачевным для них последствиям… Хотя, я бы не сказал, что сломал телефон, просто от него отлетела батарейка, и он (о чудо!) вырубился.

Поднявшись, уже окончательно и бесповоротно, с кровати, я проскользнул в ванную комнату, искренне надеясь, что мой вчерашний порыв поставить будильник на раннее время не будет зря, и я попаду в эту обитель чистой и горячей воды раньше сестренки. И, о счастье, мои надежды оправдались…

Спокойно умывшись, побрившись и насладившись стуками в дверь маленькими кулачками особо противной персоны, я все же соблаговолил ступить на пол в коридоре, впустив мелкую в ванную комнату.

- Козел! – фыркнула она на меня, благоразумно закрыв дверь в ванную, иначе ей бы не жить.

Вот нет, чтобы радоваться – у тебя такой добрый и ласковый брат, мучитель всея Руси! А она куксится. Да и ладно бы характер ей мой не нравился, или еще что. Так ведь и внешность не подкачала: темные смоляные волосы, карие глаза, пухлые губы (которые я ненавижу! я не Анжелина Джоли) и бледная кожа. Чем не идеал?