Тони увидел перед собой полную молодую женщину с дерзким испытующим взглядом. Ни она. ни ее краски ему не понравились.

— Что вам угодно, мистер Висберри? — спросила она.

— Проводите меня к лорду Кройленду.

— Лорд может уделить вам минутку, — сказала снисходительно Глэдис и провела его наверх.

— Садитесь, — сказал Кройленд, когда Глэдис вышла из комнаты. — Что вы хотите мне сказать?

— Я писал вам. Читали вы мои письма?

— Ведь вам на них ответили?

— Какой-то субъект написал мне, что «Гарстон и Гарстон» не может сообщать сведений о своих фабричных методах.

— Правильно, — сказал лорд Кройленд. — Что же дальше?

— Это не ответ. Я сообщил вам, что мой отец открыл ванадиевый способ, который вы употребляете. Я спрашивал, как вы его изобрели и почему вы стали его применять сейчас же после его исчезновения. Я много раз пробовал вас увидеть. Теперь вы решили меня принять, — он поглядел на угрюмые решительные глаза Кройленда, и, подражая ему, сказал: — что же дальше?

Ответ Кройленда его поразил.

— Кто же был ваш отец?

— Его звали, так же как и меня, Антони Висберри. Он был лектором в Бирмингемском техническом училище. Никакой тайны в этом нет.

Кройленд, свою очередь, был удивлен.

— А мать ваша жива?

— Она умерла прошлой зимой. Можете это проверить.

— Если мне понадобится, то я это сделаю. Вы сказали, что отец ваш исчез. Как?

— Просто исчез. Мне было тогда год. Мать так и не знала, что с ним случилось. Это одна из вещей, которую я спрашивал у вас.

— Откуда, черта ради, я бы мог это знать!?

— Он исчез в 1908 году. Перед его исчезновением он разработал тот первый ванадиевый способ, которым воспользовались Гарстоны, когда вы начали его применять. В 1908 году. И откуда вы его добыли?

— Из собственных наших лабораторий.

Тони засмеялся:

— Вы можете это доказать. Кто же его изобрел?

— То, что делается в лаборатории — коллективная работа. Если вы что-нибудь понимаете в прикладной науке…

— Это моя специальность. Я поступаю к Риминтону.

Кройленд поглядел на него с некоторым интересом.

— Хорошая фирма! Вы молоды, не так ли? Только что кончили Кембридж?

— Мне двадцать два года. Я уже говори вам: мне был год, когда отец исчез.

Кройленд нахмурился.

— Да, насчет вашего отца. Вы говорите, что он изобрел ванадиевый способ? Вы только сейчас это узнали? Через двадцать один год после его исчезновения? Почему вы теперь за это взялись?

— После смерти моей матери я пересмотрел оставшиеся бумаги, нашел записную книжку моего отца — и его способ. И могу это доказать.

— Можете? — презрительно отозвался Кройленд. — Докажите это, и все-таки для моей фирмы это совершенно ничего не значит. Вы говорите, отец ваш выработал свой способ. Мы выработали свой. Скажем, это тот же самый. Так часто случается. Предъявите иск, и мы вас разгромим. — Он наклонился вперед на стул и стал играть карандашом — Вот мой ответ, мистер Висберри. — Он стал издавать какие-то звуки и потом прибавил: — Мне очень жаль.

— Жаль? — челюсть Тони угрожающе выдвинулась. — Бьюсь об заклад, вам будет еще более жаль, когда я предъявлю иск.

Кройленд откинулся назад так, что стул под ним затрещал:

— Гм. Так вы грозите?

— Нет. Я спрашивал у вас объяснений. Вы их не дали: вам придется довести борьбу до конца.

— Не угрожаете? — сказал Кройленд с коротким смехом. — Но если мы не заплатим, вы привлечете нас к суду? Кто посоветовал вам начать эту игру, мистер Висберри?

Тони покраснел:

— Никто. Что вы собственно имеете в виду? Это мое собственное дело.

— Вы не советовались ни с кем?

— Если вам угодно, я говорил с поверенным моей матери.

— Кто же он?

— Кланк, Джошуа Кланк.

— Как, «Кланк и Кланк»?! — Кройленд рассмеялся. — Вы в хорошей компании, мистер Висберри.

— Так вы его знаете? Это очень интересно. Я так и думал. Он советовал мне не начинать этого дела. Это одна из причин, по которой я его начал.

— Что?

— Да вы этого не поймете… — Тони засмеялся. — Но я таки узнаю, как умер мой отец.

— Тогда вы обратились не к тому человеку. — Кройленд встал. — Я ничего не могу сделать для вас. Прощайте, мистер Висберри.

Тони несколько мгновений посидел молча, потом вскочил.

— Отлично. Борьба так борьба! — воскликнул он и вышел.

Кройленд посмотрел на захлопнувшуюся дверь, прошел через комнату и налил себе стакан виски с содой. Глэдис, вернувшись, увидела, как он его осушает. Ее черные брови приподнялись. Она села за стол и начала шуршать бумагами. Кройленд поглядел на нее, зажег сигару, опустился в кресло и стал курить.

— Что-нибудь еще нужно от меня? — спросила Глэдис. Ответом был какой-то отрицательный звук. — Благодарю вас. Вам нужен сегодня ваш двухместный автомобиль? Я хотела бы проехать за покупками. Вернусь к чаю. — Последовало утвердительное ворчание. — Сейчас время завтрака. Вы это знаете? — Третье ворчание дало ей понять, что пора удалиться.

Кройленд некоторое время сидел и курил. Потом прошел к своему письменному столу и стал что-то писать, серьезно размышляя. Написанное он положил себе в карман.

Тони также курил, возвращаясь в Брэдсток в своем наемном автомобиле. Мистер Кланк с интересом наблюдал за его отъездом, по-прежнему укрываясь в развалинах. Его удивило, что Тони приняли. Если старый мошенник хотел ему отказать, зачем бы он его захотел видеть? Нелепо было разговаривать с ним, чтобы сказать ему убираться к черту! Это только показало молодому человеку, что в этом деле есть что-то очень подозрительное. Очевидно, лорд в перепуге. Но почему так вдруг?

Этого не мог понять и Тони. Вспоминая странные вопросы Кройленда, он все больше удивлялся. Он не знал, что в это утро уже был другой посетитель, угрожавший Кройленду от имени неизвестного человека разоблачениями о событиях весны 1908 года. Но Тони был уверен, что он напугал Кройленда, и он покусывал свою трубку и смеялся.

На свете было хорошо жить! Очень хорошо! Что только делать дальше? Следовало бы обратиться к хорошему адвокату, но торопиться особенно нечего. Надо бы еще повидать эту девушку. Скверно, что ей приходится жить в доме с этим негодяем и его сумасшедшей старой матерью. Да и эта надушенная накрашенная секретарша не лучше. Надо еще с ней повидаться и постараться ее вызволить отсюда.

Но как это сделать? Нельзя к ней зайти. Неудобно вертеться вокруг дома. Надо написать ей. Предложить ей встречу.

Он вернулся в «Петух и перо» и написал письмо.

Размышления мистера Кланка потревожил легкий кашель. Мистер Кланк повернулся и увидел Люиса.

— Он остановился в Спреймуте, в Гранд-Отеле, сэр.

— Боже мой! — мистер Кланк улыбнулся. — Хотел бы я знать, интересует ли это мистера Белля, Люис.

— Еще нет, пожалуй, — ухмыльнулся Люис.

— Да, пожалуй, — согласился мистер Кланк. — Он не торопится, — «Имеющий веру, не должен спешить», как это верно сказано, Люис! — В эту минуту он увидел, как выезжала Глэдис в двухместном автомобиле. — Боже, Боже, сколько сегодня здесь экипажей, — вздохнул он.

Они вернулись к своему автомобилю и последовали в течение некоторого времени по следам Глэдис. Она поехала вправо.

— Это дорога в Спреймут, — заметил Люис.

— Вот как, — сказал мистер Кланк. — Ну, что же. Поедем нашей дорогой. Люис. А тут был еще какой-то старый потрепанный автомобиль?

Он направился в Брэдсток. В деревню по ту сторону гавани.

— Боже мой, сколько народа, — вздохнул мистер Кланк.

Совесть мистера Кланка не позволяла ему работать в воскресенье. Ему приходилось отступать от этого правила, когда он попадал в места, где не было домов для молитвы, соответствующих его взглядам. А это было в большинстве мест. При таких условиях не только было можно, было обязательно работать. Напевая один из своих гимнов, он спустился к завтраку и спросил Люиса, идет ли он в часовню. Люис поспешно ответил «нет».