— Так что вы спрашивали? — решила я замять свою оплошность.

— Ты ничего не слышала? — спросил Ев-Ган.

— Нет.

— Мы спорим о месте обитания любви, — начала Ши.

— Ши, кажется, это твоя юрисдикция — закоулки человеческой души. Я ничем не смогу помочь вам в вашем споре.

— Мы пришли к выводу, что любовь обитает в душе. Но вот где живет душа, мы не можем понять. Ты — биолог, неплохой анатом.

— Теоретик, — уточнила я.

— Значит, можешь подсказать, где теоретически может находиться душа.

— Странный разговор, — начала я, — Ученые по этому поводу ничего не говорят…

— А ты что думаешь? — спросил мен Ев-Ган.

— А ты? — вопросом на вопрос ответила я.

— Я думаю в сердце.

— В сердце? — переспросила я и продолжила скучающим лекторским тоном, — Сердце — полый мышечный орган, состоящий из четырех камер: два желудочка и два предсердия. Каждые 0,8 секунды сердце выбрасывает в артерию 140–150 миллилитров крови под давлением 150 миллиметров ртутного столба и скоростью примерно 0,5 метров в секунду.

Я вопросительно посмотрела на Ев-Ган. Тот имел вид обескураженный и растерянный. Ши рассмеялась.

— А мозг? — буркнул Ранх-ба

Я заговорила скороговоркой:

— Мозг (головной) паренхиматозный орган, состоящий из нервной ткани, представленной серым и белым веществом. Серое вещество расположено в коре и ядрах, белое — под корой. Головной мозг имеет три оболочки и подразделен условно на 6 отделов. Оболочки….

— Стоп машина, — сказал Ев-Ган, — ты это все наизусть знаешь? Ужас.

— Дать общую справку по любому органу самое легкое, но ни в одной из них не сказано ничего про душу и любовь. Любовь, как физиологическое состояние, — есть совокупность вегетативных, соматических и нервных процессов, так же совокупность поведенческих реакций, направленных на заботу о предмете обожания. У нас не симпозиум, не лекция и не экзамен, так что не будем о моей работе хорошо? — резко оборвала я речь.

— Твои рассказы о мозге, крови или химусе без отвращения слушать невозможно, — сделав, пренебрежительную мину сказал Ранх-ба.

Экскурс в анатомию меня взбодрил. Я почувствовала, что хандра и грустные мысли окончательно отступили, зато ноги налились свинцом. Но я понимала, что останавливаться мы не имеем права, а потому я шла, шла, шла.

По дороге я рассматривала цветы и травы, периодически спрашивала о них Ев-Га, но он отвечал неохотно.

Скоро очень быстро стемнело. Все было черным-черно, мы присели возле дерева. Ев-Ган недолго ходил по поляне, потом остановился и стал смотреть в небо.

— Что происходит? — спросила Ши.

— Я ищу Сет-Па, — задумчиво ответил Ев-Ган.

Я тоже смотрела в антрацитовое небо, но ничего не видела, кроме веток деревьев.

— Если звезда не взойдет, придется лечь здесь, — сказал Ранх-ба.

— Нет, — отрезал Ев-Ган, — я сделаю факелы, и мы пойдем дальше. Утром скорректируем курс по солнцу.

Внезапно в лесу стало светлеть, но не как при восходе. Серебристый свет лизнул стволы деревьев и растекся по мхам и травам. Папоротники приобрели мистический оттенок.

— Луна, — сказал Ев-Ган, любовно поглядев в небо, — в полнолуние можно идти хоть всю ночь.

Он мечтательно растягивал слова.

Мы с Ранх-ба переглянулись. Мне казалось, что я шага больше не смогу ступить, в отличие от Ев-Ган, который ничуть не устал. Ши выглядела хоть и усталой, но решительной.

Ранх-ба был явно недоволен.

— Сет-Па сейчас слева, — сказал Ев-Ган, — у нас мало времени. Надо идти быстро.

— Ты хочешь, чтобы мы шли всю ночь? — воскликнул Ранх-ба.

— Нельзя упускать такую ночь, — сказал спокойно Ев-Ган, все ещё глядя на луну, — следующая ночь — новолуние, тогда и отдохнем. У нас есть причины спешить, — в упор теперь глядя на Ранх-ба, сказал Ев-Ган.

Не сбавляя заданного с утра темпа, Ев-Ган и Ши зашагали вперед.

— Мы должны, — тихо сказала я и пошла следом за ними.

Ранх-ба догнал меня.

— Хочешь есть?

— Немного, — сказала я.

Он протянул мне горсть орехов.

Я предложила орехов Ев-Ган и Ши, но они отказались.

Орехи кончились, голод притупился, но сильно болели челюсти.

Всю ночь мы шли молча. На звезды я так и не полюбовалась, приходилось смотреть под ноги, чтобы не столкнуться об ствол или ветку, лежащую на земле.

Серебристый свет стал меркнуть. Лизнув последний раз, стволы сосен, он погас.

— Все. Передохнем, — сказал Ев-Ган. — на рассвете снова выйдем в путь. Утром следующего дня мы войдем в Тьйарко-Сиэт.

Мы вчетвером сели вокруг сосны и тут же уснули.

Мне показалось, что я только на секунду прикрыла глаза, как меня уже тряс Ев-Ган.

— Все, я проснулась, — промямлила я.

— Ши, Сиэт-ту, наберите грибов или ягод, можно орехов. Мы скоро вернемся, — загадочно сказал Ев-Ган.

Я посмотрела на Ранх-ба, в его руках был нож, которого я раньше не видела.

Я с трудом поднялась и пошла в лес вместе с Ши.

Солнце только начинало свой поход по небу. Лес заканчивал ночные дела и начинал дневные. Воздух был особенно прохладен и свеж.

Мимо нас пролетела сова и скрылась в темном ельнике. То тут, то там запевали разные невидимые глазу птички.

Вскоре мы набрели на малинник. Мы начали собирать ягоду в кепку Ши.

Вдруг из куста мы услышали утробный рык. Из кустов малины показалась большая голова, с ушами, вся в коричневой свалявшейся шерсти. Два маленьких черных глаза злобно смотрели на нас.

Животное щерилось, обнажая острые желтые зубы.

Медведица медленно поднималась. Я знала, что мы погибли. Ни оружия, ни того, чем бы его можно было заменить, у нас не было. Медведица одним ударом лапы могла снести нам обеим головы.

Это была полностью моя ошибка. Я не могла не знать признаки присутствия медведя, но не придала этому особого значения. Я видела медведя в первый раз, но много читала об охоте на хищных зверей, знала о том, какие случаи бывают на охоте.

Ши порывалась бежать, но я ухватила её за руку, зная, что мы уже погибли.

— Стой, Ши. Бегом ты ничего не решишь, — скороговоркой проговорила я.

— Лаа, ты с ума сошла! Он нас убьет.

— Ты не намного продлишь свою жизнь, если убежишь. Стой на месте.

Я говорила, а у самой душа уходила в пятки.

— Ты нас не убьешь, ты не посмеешь этого сделать. Ты уйдешь, — шептала я.

Медведица зарычала на нас. Ши дернулась, но я только сильнее сжала её руку.

Внезапно вместе с рычанием пришла какая-то уверенность, что все будет хорошо. Я, наконец, на себе испытала, то, о чем говорил Ев-Ган. Что-то вроде доверия, которое испытываешь только к близкому другу, мелькнуло во мне. Глаза мои и зверя сошлись.

— Ты уйдешь, — прошептала я.

Еще с минуту продолжалась наша немая борьба. Медведица отвела глаза, развернулась и затрусила в лес. Я дождалась, пока она скроется за деревьями, и повернулась, чтобы сказать что-то Ши. Но свет в моих глазах померк.

Когда я очнулась, на месте стоянки был разведен костер, на импровизированном вертеле жарились четыре маленькие птички. У костра сидели Ев-Ган и Ранх-ба, Ши не было.

Я пошевелилась — ребята подошли ко мне.

— Где Ши? — слабо спросила я.

— Она нам все рассказала, — начал Ев-Ган.

— Где она? — перебила я.

— Пошла за водой, Здесь совсем рядом оказался родник, — пояснил Ранх-ба, — как ты себя чувствуешь?

— Пока не знаю, но все-таки лучше, чем с медведицей тогда, — пыталась шутить я.

— Я не ожидал Сиэт-ту. Неужели ты мне поверила? — спросил Ев-Ган.

— У меня не было выбора, пришлось проверять на практике.

— Все шутишь, — сказал Ев-Ган и подмигнул мне, — А мы вот тут рябчиков наловили. Разделывали их, как раз когда Ши тебя притащила. Мы спохватились. Ши нам все рассказала, и ушла за водой, а тут и ты проснулась, мы не стали тебя будить.

— Эй, трубадур, у тебя рябчики подгорают, — перебил Ев-Га Ранх-ба.

Ев-Ган подкинулся и бросился к рябчикам, но с ними все было в порядке, поняв уловку, он не стал возвращаться к нам.