Затем эльф повернулся к замку спиной и двинулся в направлении ближайшей деревни, надеясь, что автобуса до города долго ждать не придется. Он сделает, как решил. Он разоблачит негодяя перед Советом. Пусть Сабзиро этим не вернуть, но справедливость восторжествует, и преступник будет наказан.
Алвин заблуждался, Урдрбрангр не имел никакого отношения к тому, что случилось с Драконом. Кроме того, его план вообще был довольно сомнительным и вряд ли мог бы иметь успех. Если бы он это понимал, все, наверное, произошло бы иначе. Но он ничего не знал о настоящей причине и к тому же был в тот момент совершенно не в состоянии трезво оценить собственные намерения. В итоге все случилось именно так, как случилось.
***
После битвы с Магом Урдрбрангр несколько дней чувствовал себя просто отвратительно. Не настолько, конечно, как после попытки проникнуть в сознание Патриарха, но все равно было очень плохо. Невыносимо болела голова, руки дрожали, а правый глаз почему-то дергался. Переход в Истинный Облик не помог, только силы зря потратил. Да он, в общем, особенно и не надеялся. Трансформация обновляет тело, а у него был травмирован разум. Ему было так плохо… Очень хотелось оказаться в Фаарнайских горах, в тиши и уединении родовой Пещеры. Лечь, вытянуться во весь рост, прижаться щекой к прохладному каменному полу… Вполне возможно, что помогло бы, но он был совсем не уверен, что осилит перелет. Приходилось довольствоваться собственной спальней, но ее белизна впервые не радовала. Она вызывала в памяти не теплый коралловый песок и не легкие нежные лепестки цветущих сильверий, как это было обычно, а заставляла вспоминать белый дышащий холодом ледник и легкую тонкую фигуру на другой его стороне, такую хрупкую и неопасную с виду. За окном был яркий тропический день, а Ментального колотил озноб, и он нервно кутался в теплый плед из меха снежной козы. Он несколько дней не выходил из дома. Не то, чтобы было настолько плохо. Но ему не хотелось, чтобы его видели в таком состоянии.
Лишь только ему стало лучше, он первым делом поинтересовался, чем сейчас занята ненавистная парочка. Как оказалось, Дракон и Маг укрылись в замке, никого постороннего в него не пускали и сами носа наружу почти не высовывали. Шпион докладывал, что Ледяной с эльфом иногда лишь ненадолго появляются на смотровой башне, а иногда выходят за ворота и чинно прогуливаются под самой стеной или наоборот устраивают в снегу веселую возню, а после снова скрываются в своем убежище. Информация, конечно, была крайне скудной. Урдрбрангр дорого дал бы за то, чтобы узнать, что происходит там, внутри. Но преодолеть силу охранных заклятий он по-прежнему не мог. Впрочем, настроение все равно поднялось. Кажется, не смотря на поражение, ему все-таки удалось нагнать на них страху. Ишь, затаились. Ничего, рано или поздно вылезут. И тогда он уж постарается, чтобы все закончилось быстро и так, как надо. А пока можно заняться другими делами.
Но месяцы шли, а ничего не менялось. Маг и Дракон по-прежнему сидели взаперти. В последнее время, если верить шпиону, они вообще перестали выходить. Урдрбрангр ломал голову, пытаясь понять, что бы это значило. Умерли они там, что ли? Но его собственная Ментальная Карта Судьбы, которую он время от времени вызывал, из раза в раз показывала, что Ледяной дракон жив и, как и раньше, представляет угрозу. Даже больше, чем раньше. Вероятность смертельного для Урдрбрангра исхода давно уже перешагнула за восемьдесят процентов и неумолимо приближалась к девяноста. Это тревожило. Так же, как и полная неизвестность. Потом вдруг шпион сообщил, что встретил эльфа в деревне, одного, без Сабзиро. Ушастый выглядел так, будто последнее время над ним издевались и морили голодом. Он сел в автобус, доехал до ближайшего города, и там наблюдатель его потерял. Серый повеселел. Кажется, любовнички снова поссорились и на этот раз, похоже, всерьез. Все-таки Ледяному с ним не тягаться. Дурак, неужели не понимает, какой защиты лишился? Ну, что ж. Его глупость Урдрбрангру только на пользу. Кажется, удача наконец-то покинула Черного и повернулась лицом к нему.
***
Алвин направлялся на юг Людского Континента. Автобусом, потом самолетом, потом еще одним, снова автобусом. Он уже почти достиг побережья Лазурного океана, в водах которого где-то там, вдали затерялся Драконий Остров. Последние километры он решил пройти пешком. Не хотелось снова трястись в общественном транспорте в шумной, душной человеческой толпе. Маг остановился, посмотрел в темно-синее безоблачное небо и устало отер лоб. Боги, вот это пекло. Теплый плащ и свитер он давно снял и бросил их на скамье в зале ожидания какой-то станции, но все равно было очень жарко. Алвин передернул лопатками, пытаясь отлепить от спины намокшую от пота черную шелковую рубашку, и двинулся дальше, как обычно мысленно разговаривая с Сабзиро.
Сейчас, когда замок остался далеко позади, его смерть утратила для Мага реальность. Разум знал, что мертвое тело лежит в темном подвале на большой холодной плите, но душа отказывалась в это верить. Он все время чувствовал любимого, как будто тот был по-прежнему жив, а события той страшной ночи казались просто дурным сном. Эльф пытался прогнать это наваждение. Но оно так утешало и было таким сладким, что, в конце концов, он перестал с ним бороться. Алвин вел с Сабзиро долгие беседы, продолжая спор, который не однажды за эту зиму вспыхивал между ними. Он продолжал настаивать на том, чтобы обратиться к Совету, в то время как Дракон каждый раз отказывался, категорически заявляя, что сам не собирается совать голову в петлю и ему не позволит. Он и теперь возражал, но Маг не колебался. Непонятно откуда возникшая безумная, отчаянная надежда, что если у него все получится, то он, вернувшись в замок, найдет Сабзиро живым, гнала его вперед.
Эльф отвлекся от своих мыслей и посмотрел вдаль. У самого горизонта уже виднелась синяя сверкающая под солнцем гладь океана. «Прости, любовь моя, - прошептал он, - Но я не могу по-другому. Не волнуйся, я скоро вернусь. Я почти дошел». К вечеру он действительно вышел к пустому дикому пляжу, втиснувшемуся между двумя курортными городками. Багровый Ильтар медленно опускался в океан, окрашивая его воды алым, как будто раненое светило истекало кровью. Небо тоже полыхало, как раскаленная сталь. Этот закат был таким тревожным, что сердце Алвина сжалось от тоски и дурных предчувствий. Может, он, и правда, зря все это затеял? Нет, не зря. Даже если у него ничего не выйдет, он должен попытаться. Все равно ему терять больше нечего.
Никакого сообщения с Драконьим Островом не было ни из одной точки Мира, так что приходилось рассчитывать лишь на собственные силы. Маг посмотрел под ноги на маленькие ленивые волны, лижущие носки его дорожных ботинок и пробормотал заклинание. Вода в том месте, куда падал его взгляд, начала сгущаться, и минут через пятнадцать прямо перед ним заколыхалось большое плотное пятно. Одной ногой он шагнул на сотворенную им твердь, другой оттолкнулся от дна и поплыл, держа курс на Драконий Остров.
Бриз как обычно в вечерний час дул с берега. Он подгонял маленький «плотик», скользящий по отразившей закат кроваво-красной воде, ласково перебирал волосы эльфа, гладил обожженное солнечными лучами лицо. Ильтар скрылся, и небо стало остывать, как извлеченный кузнецом из огня клинок. Оно быстро темнело, становилось из алого багровым, пурпурным, лиловым. Потом стало бархатно-черным, и в нем засияли крупные звезды. Немного позже взошли Кейтан, Ллиен и Уна, бросив на черную океанскую гладь три разноцветных дорожки. Алвин не замечал красоты этой ночи, он должен был все время подпитывать магией свой плот, чтобы вода не вернулась в обычное состояние, и опора не выскользнула у него из-под ног, а это требовало большой концентрации. Иногда он поднимал глаза к небу, но исключительно для того, чтобы проверить по звездам, не сбился ли с пути. Береговой бриз остался позади, и плотик закачался на месте, но Маг заставил его очень медленно, но все-таки двигаться вперед, пока не поймал нужное течение. Плыть пришлось всю ночь, стоя на маленьком зыбком плоту, поддерживая Заклинание Твердой Воды, и когда утром на горизонте показалось зыбкое марево Барьера, он почувствовал, что совершенно выбился из сил.
