- Перестань смотреть на него глазами побитой собаки.

Услышав этот голос, Лаирендил вздрогнул. Тирон сел совсем рядом, и юноша замер, не решаясь обернуться. Он тоже не раз вспоминал ту Ночь, хотя обычно забывал их уже на следующий день. Лаи сидел и молчал, слушая бешеный стук своего сердца, не зная, что сказать, одновременно желая, чтобы Тирон ушел и чтобы остался. Он подумал, что надо хотя бы поздороваться, но тут его внимание привлек какой-то шум на краю площади. Лаирендил посмотрел и увидел невысокого стройного парня, по виду человека, с чуть взлохмаченными черными волосами до плеч и с глазами такой синевы, что было видно даже отсюда. Парень о чем-то спорил с караулом, видимо, собирался пройти, а те его не пускали. Воин успел удивиться, как могло человека занести в их Тиале, укрытый в самом сердце эльфийских лесов, а в следующий момент уже заметил Алвина, который быстро пробирался к спорящим, ловко лавируя среди толпы. Маг подошел к незнакомцу, остановился, что-то сказал, и тот тут же перестал скандалить. Лаирендил не слышал, о чем они говорят, но в том, как они стояли, очень близко, глядя в глаза друг другу, было что-то такое, от чего в его душе умерла последняя надежда.

Лаи встал из-за стола. Он не мог больше оставаться здесь, среди веселящихся сограждан, которым не было никакого дела до его беды, но быть сейчас один он тоже не хотел. Он повернулся к Тирону и сказал:

- Пойдем отсюда.

- Куда?

- Все равно.

Больше Тирон не стал спрашивать. Они быстро прошли сквозь толпу, миновали площадь, двинулись дальше по улице и вскоре оказались в лесу. Все пути в Тиале так или иначе вели в лес. Лес был его частью, обступал со всех сторон, прорастал насквозь, захватывал улицы и дворы. Пятнадцать минут спокойной ходьбы – и ты уже в чаще. Впрочем, так далеко они не пошли. Совсем скоро Тирон остановился на крошечной полянке, маленьком пятачке свободного пространства, поросшем уже увядающей травой и устланном опавшими листьями. Он придержал Лаирендила за руку повыше локтя и сказал:

- Давай, дальше не пойдем. Это хорошее место. Здесь тихо и даже можно присесть, - он кивнул на толстый ствол упавшего от старости дерева, лежащий на краю полянки.

Лаи остановился. Ему сейчас, в общем-то, было все равно, где находиться, лишь бы не видеть радостных лиц, не видеть Алвина, завороженно смотрящего в глаза чужого парня, и не слышать веселого шума праздничной толпы. Садиться он не стал, просто прислонился к стволу ближайшего дерева, и устало прикрыл глаза. На маленькой полянке установилась тишина, которую, наконец, нарушил Тирон:

- Очень расстроился?

Лаирендил помолчал. Что на это сказать? Расстроился? Вовсе нет. Он ничуть не расстроился, он просто умер. Почти. Совсем умереть не давало присутствие Тирона, который стоял так близко, что юноша ощущал на своих губах тепло его дыхания. Тепло медленно растекалось по всему телу и от этого внутри что-то мелко дрожало. Не отвечая на вопрос, он сказал:

- Алвин вернулся таким чужим…

- А ты ждал чего-то другого? Он ведь никогда и не был твоим. Чего ты хотел?

Лаирендил снова замолчал. Он знал, чего он ждал и чего хотел. Ждал он, что Алвин вернется совсем и, наконец, ответит на его чувства. А хотел он Тирона. Очень. Особенно сейчас, когда его близость туманила рассудок. И эта раздвоенность смущала его и сбивала с толку. Он стоял, глядя Тирону куда-то в грудь, потому что в лицо посмотреть не решался и не знал, куда деть руки. Они почему-то так мешали. Чтобы хоть как-то занять их, Лаи ухватил конец темно-русой косы, лежащей на этой груди прямо перед его глазами, и принялся его теребить. Он развязал тонкий замшевый шнурок, уронил в траву и начал расплетать косу, не отдавая себе отчета в том, что делает. Тирон тоже замолчал. Он смотрел на пальцы, мелькающие в его волосах. Крепкие, сильные, с коротко обрезанными ногтями, совсем не изящные. В гладких кругляшках мозолей от ребристой рукояти. Пальцы мечника. Лаирендил, дойдя примерно до середины, вдруг осознал, чем занят, отдернул руки и смутился еще сильней. Боги, что он творит… Совсем забылся. Расплести чужую косу – это… Это очень интимно, почти как раздеть. Это дозволяется только супругу или возлюбленному.

- Прости… - пробормотал он, уставясь глазами в землю.

- Продолжай, - хрипло ответил Тирон.

Просунув руки юноше под спину, он оторвал его от ствола и потянул к себе. Продолжать Лаирендил не стал, коса потом сама расплелась. Вместо этого он обхватил Тирона за шею, втиснулся в него, стараясь распластаться так, чтобы между ними не было ни малейшего зазора, и прижался к губам, раскрывая их, проталкиваясь языком в рот, дрожа от нетерпения. Тирон, не ожидавший столь решительного натиска, но очень им обрадованный, охотно принял его и тоже пустил в ход язык, сплетая его с языком юного воина. В поцелуе Лаирендила было много отчаяния и сожалений о несбывшемся, и Тирон это чувствовал. И точно так же почувствовал, когда отчаяние куда-то ушло, и осталась только горячая жадная страсть.

Он скользнул руками под теплую шерстяную рубашку Лаи, спуская ее с плеч. Просунув ладони подмышки, погладил большими пальцами соски, помня еще с той Ночи, как безотказно действует на юношу эта ласка. Наклонившись, поласкал нежные бледные кружочки языком. Затем, выпрямившись, снова отыскал губами губы. Почувствовав разлившуюся по телу слабость, Лаирендил прерывисто вздохнул и, прильнув к широкой груди, отдался поцелую. Его пальцы поглаживали крепкую шею Тирона, заставляя того содрогаться от удовольствия. Лаи тоже хорошо запомнил чувствительные местечки нежданного любовника. Положив одну руку на затылок парня, Тирон распутал шнурок, удерживающий густую копну волос и солнечно-рыжий шелковый занавес, освобождено рассыпавшись, укрыл их обоих. Проведя рукой по спине, он задержался на твердых мускулистых ягодицах и, слегка надавливая, поглаживал между ними, лаская сквозь грубую ткань. Вдавившись болезненно пульсирующим пахом в пах Лаирендила, он с удовольствием ощутил там тоже твердость и жар и шепнул онемевшими от поцелуев губами:

- Давай разденемся.

Быстро сняв с себя все, они на минуту задержались, разглядывая сильные тренированные тела друг друга. Лаирендил не мог отвести горящих глаз от длинного, толстого, с округлой красной головкой члена Тирона. Он влажно блестел, стоял почти вертикально и был очень твердым даже на вид. Лаи потянулся нетерпеливо подрагивающими пальцами, желая ощутить в руке эту твердость, которую он тоже запомнил очень хорошо. Огладив желанное чудо, он обхватил его и начал подрачивать. Тирон тоже завладел стволом юноши, наслаждаясь его упругой силой. Член Лаи был немного тоньше, чем у него, очень красивый, стройный, прямой, как стрела, цвета спелого персика, с неширокой, чуть заостренной головкой, алой и сочной, как ягода лесной земляники. Он ласкал пальцами нежную горячую кожу и, поднимаясь вверх, каждый раз чуть надавливал на вершинку этой соблазнительной «ягодки», от чего Лаирендил судорожно всхлипывал. Снова обнявшись, они немного постояли, увлеченно целуясь, подрачивая друг другу, потираясь возбужденными членами. В осеннем лесу было довольно прохладно, но они, охваченные внутренним жаром, холода совсем не чувствовали.