Содрогнувшись в последний раз, Маг без сил опустился на дно. Элементаль, стремительно теряя форму, тут же превратился в огромный водяной шар, который моментально растекся, заполняя бассейн. Алвин лежал, закрыв глаза, откинув голову на низенький бортик, и тяжело дышал. Хорошо… Как же хорошо… Не так, как с Сабзиро, но почти. Когда он увидел, что сотворил, то постарался довести облик элементаля почти до полного соответствия. Потревоженная вода колыхалась, и ему казалось, что тело легко ласкают нежные руки. Эта ласка так успокаивала, что удовлетворенный эльф чуть было не заснул. Из транса его вывели редкие отчетливые хлопки. Он открыл глаза, повернул голову к двери и увидел Сабзиро, который, иронически улыбаясь, ему аплодировал.
- И что это было? – спросил Дракон.
Алвин, который и так был в шоке от того, что его застали в такой момент, от стыда скрылся под водой с головой. Сабзиро подошел и присел на бортик бассейна, ожидая, когда Маг вынырнет. Если бы было можно, Алвин не выныривал бы никогда, но, поскольку жабр у него не было, он, в конце концов, все-таки показался из воды, красный, как Ильтар на закате, и тут же уткнулся в поджатые к груди колени. Дракон положил руку эльфу на затылок, запустил ее в мокрые волосы и слегка потянул, заставляя поднять голову.
- Давно этим занимаешься? – полюбопытствовал он.
Алвин вспыхнул еще жарче.
- Нет! Только сегодня… всего один раз…
Сабзиро продолжал смотреть Магу в лицо, наслаждаясь его смущением. Алвин, защищаясь, пробормотал:
- Ты сам виноват… Тебя не было так долго… А я… я хотел…
Услышав это, Дракон почувствовал, что больше не может. Он встал с бортика, перегнулся через него, одной рукой подхватил Мага под спину, а другой под коленки, достал из воды и понес в спальню. Мокрого, смущенного, уткнувшегося ему в шею. Облепленного волосами, с которых лило ручьем. В спальне он положил эльфа на постель, разделся, поспешно срывая намокшую одежду, накрыл неверного, но страстно желанного горячим телом и принялся мучить поцелуями и бесстыдными ласками. При этом он еще умудрялся изводить Алвина допросом, с кем ему больше понравилось, с ним или с водяным. Кто из них был лучше, больше, тверже и так далее. А в промежутках очень серьезно заявлял, что теперь-то он понимает, к чему были эти эксперименты на морском берегу. Эти ласки и эти слова, которые Дракон нашептывал в самое ухо, так завели Мага, что он снова возбудился, да так сильно, будто не кончил всего полчаса назад. Он обвился вокруг Сабзиро всем телом, прижался, дрожа, толкаясь пахом вперед, Дракон скользнул ладонями под гладкие прохладные ягодицы, приподнял, легко вошел туда, где еще до конца не закрылось, и, как всегда, забыл обо всем. Маг, самозабвенно отдаваясь Сабзиро, шептал, что , конечно, конечно же, лучше с ним. С ним, живым, настоящим и теплым. Он, без сомнения, он лучше, больше и тверже. Даже сравнивать глупо. Так что драконье самолюбие тоже было полностью удовлетворено.
Ночевать они пошли в спальню Дракона, так как из-за длинных, пропитанных водою волос эльфа постель была такой мокрой, что хоть выжимай. Вернее, пошел Сабзиро. Алвин снова ехал у него на руках, в этот раз очень довольный, расслабленный, сонный и от этого приятно потяжелевший. Дракону понравилось. Не то, чтобы он собирался носить Мага постоянно, но иногда было бы очень даже неплохо. Алвин уснул, как только Сабзиро опустил его на постель. Дракон отстал ненамного. Засыпая, он думал о том, что, пожалуй, действительно надо подать рапорт о переводе. Можно будет приезжать домой каждый вечер. А то мало ли, вдруг эльф и правда повадится забавляться с элементалями. А этого ему не хотелось.
***
Сабзиро на самом деле перевелся в маленький городок, расположенный гораздо ближе к замку, чем столица. В провинции работы было намного меньше, иногда становилось даже скучновато, но это искупалось тем, что после работы надо было возвращаться не в унылые стены офицерского общежития, а в замок, где его ждал Маг. О рабском контракте они последнее время не вспоминали, почти забыв, что они все еще господин и раб, ошейник на шее Алвина казался просто символом, знаком принадлежности одного другому. Головные боли Сабзиро больше не тревожили, к абсенту он не прикасался с того самого вечера в «Свирепом огре» и даже перестал считать дни и месяцы, оставшиеся до совершеннолетия. Эту замечательную картину омрачали лишь странные мысли, которые вдруг стали иногда приходить ему в голову. Время от времени он чувствовал почти непреодолимое желание покончить с собой. Сабзиро не понимал причин. Зачем, если все так хорошо? Но идея была очень навязчивой. Странное желание никогда не настигало его в замке, но на службе появлялось довольно часто. Бороться с ним хорошо помогали мысли о Маге. Дракон обнаружил это в первый же раз. Он как раз приставил ко лбу пистолет и собирался нажать на спуск, но вдруг вспомнил, что Алвин ждет его в замке, подумал о том, что эльф, наверное, огорчится, если он не вернется, и рука с пистолетом сама опустилась. Мысли о самоубийстве по-прежнему его посещали, и надо бы было разобраться, в чем дело, но сам он не мог, а с кем поделиться, не знал. Мага он пугать не хотел. Впрочем, стоит ли волноваться, раз у него такой хороший хранитель. Не стоит обращать внимания, со временем, наверное, пройдет.
Сабзиро и Алвин часто проводили вечера в кабинете у Мага. Эльф был очень увлечен своими занятиями, и здесь было уютно. Иногда Маг сидел за столом, роясь в старых тяжелых томах, бормоча какие-то магические формулы, делая записи в толстой потрепанной тетради, а Дракон за ним наблюдал. А иногда Сабзиро брал в библиотеке какую-нибудь книгу, уволакивал Алвина на диван и читал ему вслух, переводя с драконьего прямо на ходу. Эльф совершенно не сопротивлялся, он очень любил такие моменты. Магических трудов в библиотеке не оказалось, а может быть, они их еще не нашли, но там было много книг об истории драконов и собраний их легенд, так что Алвин разочарован не был. Замечательно было сидеть рядом с Драконом, слушать удивительные рассказы и заглядывать в пожелтевшие от времени страницы, покрытые непонятными письменами. Алвин давно просил Сабзиро научить его драконьему языку. Хотя бы читать. Они впервые встретились в человеческом городе и совершенно закономерно заговорили тогда друг с другом на одном из человеческих языков, наиболее распространенном в столице. И общались на нем до сих пор. Дракон, долго проживший среди людей, владел им свободно, у Мага же поначалу были трудности. Часто он не мог подобрать нужное слово и невольно заменял его родным. В раздражении или в минуты страсти он тоже незаметно для себя переходил на эльфийский, так что Сабзиро в конце концов стал его понимать и даже немного говорить. Алвину тоже хотелось. Дракон не отказывался, но дело шло туго. Трудно учить язык, если даже не можешь представить, как звучат многие слова. И вообще, драконий был не из легких.
Осень уже прочно обосновалась в Северной степи, но Дракон, любивший холод, по-прежнему распахивал окно, и Алвин перебрался из-за стола к большому камину. Он, обложившись толстыми томами, тетрадками и артефактами, растягивался на огромной шкуре гарханнского барса, зверя, который никогда не водился в местной степи, а обитал в Гномьих Горах, а Сабзиро устраивался на подоконнике с какой-нибудь книгой. Он, неожиданно для себя, очень увлекся чтением и лишь иногда отрывался от страницы, чтобы с удовольствием посмотреть на Мага, погруженного в свои изыскания. Огонь жарко горел, и осенний холод совсем не тревожил эльфа. Поздним вечером, когда пламя гасло, Сабзиро закрывал окно, сгребал все, что валялось вокруг Алвина, отодвигал в сторону и укладывался рядом. И это тоже было хорошо: лежать вместе на большой мягкой шкуре, смотреть на мерцающие под пеплом красноватые искры, тихо переговариваться, иногда лениво, одними губами, целуясь.
