***

Лаирендил тоже праздновал Ночь Свободной Любви. Он по-прежнему тосковал по Алвину и хранил ему верность. Но совсем противиться потребностям тела и влиянию лун не мог. Поэтому стоял сейчас посреди леса на маленькой полянке, обнаженный, похожий красиво сложенным мускулистым телом на статую древнего воина, с вольно распущенными волосами, струящимися по спине мягким плащом. Полянка шла по краю большого болота, затянутого ряской и поросшего камышом. Он сам не понял, как забрел сюда. Просто шел бездумно по лесу, мечтая о том, как было бы хорошо, если бы из-за ближайшего дерева вдруг вышел Алвин и сказал бы, что он вернулся и хочет его любви. Замечтавшись, он не заметил, как оказался в этом гиблом месте, никого по пути ни разу не встретив.

Лаирендил подумал, что отсюда надо выбираться, вряд ли ему удастся встретить здесь себе пару, как вдруг почувствовал, что к спине прижалось прохладное тело, а по груди заскользили маленькие ловкие перепончатые ручки. Затхлой сыростью потянуло сильнее, он обернулся через плечо и увидел лимнаду. Болотная нимфа, тоненькая и гибкая, как прутик, с зеленоватыми, похожими на водяные растения, длинными волосами, льнула к нему, что-то тихонько лепетала на своем, незнакомом эльфу, языке и явно добивалась от него любви. Лаи растерялся. Ночь Свободной Любви не знала запретов и границ, межвидовой секс тоже случался. Ему самому как-то довелось провести несколько страстных часов в объятиях молодого сильного волка-оборотня, принявшего ради Ночи Свободной Любви человеческий облик. Но лимнада обратилась определенно не по адресу. Юный воин вздохнул, и тихо сказал:

- Ну чего ты… Перестань. Тебе нужен не я, меня женщины не привлекают. Разве не видишь?

Болотная девушка видимо тоже не знала эльфийского языка, потому что продолжала прижиматься и лепетать, но кое-какие обычаи эльфов ей, кажется, все же были знакомы. Она, наконец, заметила поблескивающую в лунном свете серебристую ленту на руке Лаирендила и, разочарованно и в то же время смущенно пискнув, разжала руки и плюхнулась обратно в трясину.

Лаи снова вздохнул, на этот раз с облегчением. Слава Богам, быстро отделался. Он пересек полянку, вступил под раскидистые кроны могучих деревьев и вдруг снова попал в чьи-то объятия. На этот раз прижавшееся тело не было прохладным и тонким. Оно было горячим, сильным, с широкими плечами и великолепной мускулатурой. Руки обнимали надежно и крепко, а в пах ему упирался член, такой упругий и твердый, и такого немалого, идеального по его представлениям размера, что Лаирендил тут же шевельнул бедрами, пристраивая к этому чуду свой, не менее возбужденный, и страстно ответил на нетерпеливый, жадный поцелуй. Юный эльф понял, что, наконец-то, нашел, то, что искал. Под сенью лесных великанов было слишком темно, и воин никак не мог разглядеть лица своего случайного любовника. Он мог только сказать, что это взрослый мужчина, в его крепком развитом теле не было и следа юношеской хрупкости. И в нем горело не сумасшедшее желание молодости, а взрослая зрелая страсть. В то же время Лаирендил чувствовал в нем что-то смутно знакомое. Странное ощущение, как будто эти сильные руки уже обнимали его однажды. Не вынеся неизвестности, он чуть отстранился и решился спросить:

- Кто ты? Я тебя знаю?

Незнакомец на это ничего не сказал. Он просто, не отпуская Лаирендила, сделал несколько шагов назад, выходя на освещенную лунным светом поляну, и воин тут же узнал это лицо. Красивые твердые губы, мужественный подбородок, широко расставленные глаза, обычно чистые и спокойные, но сейчас затуманенные желанием.

Этого Лаи не ожидал. Он был очень благодарен Тирону за то, что тот поддержал его в тяжелую минуту, успокоил как мог, помог найти силы смириться с потерей. После той встречи на лугу он испытывал к нему симпатию и уважение. Когда отряд Тирона возвращался после одной из частых схваток с надоедливыми нитти, Лаи всегда отыскивал его взглядом среди других воинов, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но не более. Ни о каких отношениях между ними он даже не помышлял. Тирон был намного старше, у него были свои друзья. К тому же он оставался верен погибшему возлюбленному и, как говорили, со дня его смерти даже ни разу не участвовал в ночи любви. Да и сам Лаирендил мечтал только об Алвине. Поэтому, узнав Тирона, застыл в изумлении.

- Что, удивлен? – хрипло проговорил Тирон, не прекращая ласкать.

- И, наверное, разочарован? – так же хрипло продолжил он, скользя губами вверх по шее.

Поднявшись к пылающему острому уху, он выдохнул прямо в него:

- Только скажи…

Лаирендил знал, что не имеет права отказать Тирону в Ночь Свободной Любви. Но он также почему-то был абсолютно уверен, что если он будет против, воин тут же разожмет объятия, повернется и уйдет. К кому-то другому. Этого он не хотел. И совсем не чувствовал себя разочарованным.

- Нет. Вовсе нет, - ответил он и, вывернув шею, сам потянулся к твердым горячим губам.

Глава 8

Он сидел на широких перилах мраморной балюстрады, опоясывающей открытую галерею его дома, подставив солнцу лицо. Морской бриз шевелил ветки растрепанных тальп, надувал занавески в окнах, перебирал волосы, гладил грудь, забираясь в распахнутый ворот легкой белой рубашки. Ильтар поднимался все выше, но он смотрел на него не щурясь. Его серебристо-зеркальные, цвета ртути глаза, как и глаза любого другого дракона, спокойно встречали яркое сияние дневного светила. Океан, тихо вздыхая, мягко накатывался на берег. Где-то вдали у самого горизонта воздух чуть дрожал, плыл, словно знойное марево над раскаленной пустыней, обозначая Барьер, долгие тысячелетия ограждающий Драконий Остров от всего остального мира. Драконий Остров, старинная золотая ладья в океанских волнах, вечно плывущая куда-то и всегда остающаяся на месте, древняя колыбель их народа и он же их последнее пристанище. Если не считать одиноких, разбросанных по Людскому Континенту замков, которых осталось так мало. Родной дом. Безопасный, уютный, расположенный в вечно зеленых и вечно теплых субтропиках, благословенный Священными Перводраконами. Но такой маленький. Слишком маленький для него.

Ему надоело смотреть на упорно лезущее в зенит светило, и он прикрыл глаза. Вот так и он карабкался. Постепенно, все выше и выше. Могучий Урдрбрангр, давно ли его стали так называть? Лет двести, двести пятьдесят? Большой рывок. Если учитывать, кем семьсот лет назад он появился на свет. Ментальный Дракон из Рода Серых Драконов. Конечно, все драконы равны перед Матерью-Природой, Магией и Создателями, но, что уж отрицать, некоторые все-таки равнее. Их Роду много столетий подряд фатально не везло. В последнем поколении рождались одни девочки, которые выходили замуж, вливая свои силы и свежую кровь в другие Семьи, а Серый Род бесславно угасал. Было огромной удачей, неслыханным везением, что его уже немолодым родителям удалось отложить яйцо второй раз. Из этого яйца родился он, и это событие стало настоящим праздником в Семье. Надеждой на возрождение.