- Как это возможно?! Хоть бы там спасся кто-нибудь!
- Я окружил часть северной границы мощными защитными барьерами. Лес и часть гор. Мне нужно место для экспериментов, - отозвался Шелтон.
«Эксперименты!» - Кейлу затрясло. Она глубоко вдохнула, выдохнула и, убедившись, что голос не дрожит, заметила:
- Люди на площади, многие, не верили, что ты мог нарочно снять барьеры на Границе. А я хочу им поверить, очень хочу, потому что это хоть немного оправдает меня. Хочу, но не могу! Ты сделал это специально. Ты с самого начала хотел уничтожить нас.
- Не уничтожить, а преобразить. Ваша среброликая сделала тот же выбор.
- Вы оба предатели! - Кейла громко крикнула это, но легче не стало. Шелтон молчал, заметно было, что он крепко стискивает зубы от злости. Землянин посадил аппарат на расчищенной вездеходом большой четырехугольной площадке в лесу, подальше от границы моря Ничто, и первым покинул корабль. Кейла выскочила следом.
Срезанные на половину высоты травинки то гладили, то кололи кожу щиколоток, все еще покрытую чешуйками засохшей слизи Наао. Кейла вспомнила бескрайнюю однородную серебристую гладь, в которую превратился такой многоцветный мир и опять задрожала. «Живая! Живая!» - ликовало тело, но какая-то тяжесть нарастала в груди. Она цела, но ее народа больше нет. Погибли родители и друзья, сметенные волной ничто. Погибли все, кого она знала, все, кого не знала. Её одну пощадил убийца.
- Почему ты спустился ко мне? – глухо спросила Кейла. – Пожалел? Или я тебе еще зачем-то нужна?
Шелтон отошел к краю поляны. Землянин разминал затекшие ноги, но, услышав вопрос, выпрямился. Задумался.
- Пожалел, - наконец, также глухо согласился он. - Увидел в твоих глазах испуг и пожалел. Ты не хотела умирать вместе со своим миром.
- Там все не хотели. –
Комок подступил к горлу: то тяжесть уже переполнила грудь и медленно, порциями переливалась в горло. Как серебристая субстанция ничто, она неуклонно превращала в себя все, чего касалась. Эта тяжесть – вина. Эта тяжесть – вечное ожидание слова «прощаю» от замолчавшей Сенты. Эта тяжесть - протянутые к ее помосту руки, к ней, предательнице, к ней, распознавательнице…
- Ты всегда ставила себя выше своего мира, прежде своего мира. И до сих пор ставишь, никогда не перестанешь. Просто потому, что ты такая. Качество, стандартное для землян, но необычное для сенториан. Я чуждый здесь, но и ты чужая. Поэтому, я думаю, мы друг другу еще поможем, - неестественно спокойно втолковывал Шелтон. На что он надеялся? Этим успокоить ее? Слова землянина молотом били в тяжелую, звонкую от боли грудь и Кейла бросилась бежать. «Нет! Нет!» - кричала она, но не признать правоту землянина – правоту конца света, не могла. Она долго, тяжело дыша, продиралась сквозь чащу, рвала решетки листьев папоротника. Наконец лес кончился. Тонкая полоска земли с пожухлой травой, а за ней море ничто. Кейла, ровно, тихо ступая, подошла и без страха окунула в него руки.
Руки сразу похолодели, онемели, будто мгновенно стали частью ничто, а не частью Кейлы. В этом ничто остался весь мир, там и мама, и папа, и Энжет, и Аки, и Лереми. Они все там, а Кейла выжила, и, вопреки печальным мыслям, сердце радостно бьется в пустом как медная статуя, полном звонкой боли теле. Что же ей делать дальше одной – смешному пестрому кусочку канувшего в вечность мира в краю ничто? Вина – гулкий молот, уже подсказывает: убить убийцу! Убить Шелтона! Это не уменьшит ее боль, но этого от последней сенторианки Наао ждет лишившаяся языка Сента.
Кейла поднялась, обтерла руки о траву за пределами силового поля, и трава мгновенно стала той же слизью. Кейла охнула, отыскала на поясе чудом сохранившийся пузырек с защитным зельем и вылила его весь в траву.
«А что станет с миром, когда она убьет Шелтона? Если капля его крови потопила в ничто весь Наао, то лужа его крови покроет серебристым океаном всю Сенту, - вовремя вспомнила Кейла. – Как же его убить?» -
…Он стоял спиной к ней. Высокий, горделиво выпрямленный, широкоплечий. Вроде бы, беззаботный. Вроде бы, беззащитный. Кейла тихо скользнула к аппарату, ловко вытащила разряженный бластер из-под сидения.
«Оглушить - да! Оглушить, потом сжечь. Может, тогда второй волны ничто не будет? Отомстить, отомстить. За ложь Сенте. За предательство всех каст. За муки и смерть родителей и друзей, всех знакомых и незнакомых, исчезнувших с карты путей Эдо в самом начале своего или жестоко сбитых с ног на последних шагах. За весь мир и за эту боль и тяжесть своей вины в груди!» -
Кипение ярости отражалось только в глазах Кейлы, а тело казалось спокойным, даже расслабленным. Она неслышно скользнула за спину Шелтону. Размахнулась - какой же он высокий! - но ударить не успела. Землянин повернулся, мгновенно перехватил ее руку в замахе, сжал тонкое запястье, чуть не ломая кости. -
- Хочешь убить? - странно, ломко, как-то болезненно сказал он. – Я думал, ты вернулась, чтобы поговорить. Но… правильно! Я тоже иногда хочу... часто хочу умереть. Хочу забвения! Хочу забыть все, что пришлось увидеть в этой зверской Вселенной! Нет, нельзя, нельзя пока. Ты ведь понимаешь меня, Кейла? Это тело должно жить, чтобы отомстить - так ты думала сейчас там, на берегу? И я думаю также о себе.
- Ты врал мне... всем! - заорала Кейла. - Ты убил Сенту! Убил, как перед этим Землю! Серые, заселение Ламоса... - ты врал нам! Верно говорил распознаватель темных: тебе просто нужно было разбалансировать систему защиты светлой стороны, чтобы ничто беспрепятственно поглотило наши земли!
- Да, - он отобрал бластер и отпустил ее запястье, ставшее влажным от его потной ладони. - Врал. Я же не мог прийти и сказать: привет, мне нужно пятьсот тысяч ваших трупов! Да, мне нужен океан ничто на Сенте. Нужен, чтобы отомстить. Я тоже потерял все. После, если угодно, Сента может отомстить мне!
- О, она отомстит... Я отомщу!
Шелтон неожиданно успокоился. Он сел на траву, жестом приглашая присоединиться.
- Я не злодей, - очень спокойно сказал он. - Я даже не джийанин. Я просто хочу справедливости. Я понял, как этого добиться, еще когда прилетел сюда со старой командорй. На Эмму напала какая--то тварь, стащила перчатку, и жена оттолкнула ее голой рукой. Тварь растеклась слизью. Жена лишилась чувств от потрясения, а я уже тогда понял: Сента может дать нам океан ничто. Это единственное, что во Вселенной способно довести расу джийан до гибели. И ваша Деала согласилась с тем, что они величайшее во Вселенной, истинное зло, и должны быть уничтожены. Для выполнения этой цели среброликая не пожалела жертвы своего мира, как мы в свое время не пожалели своего. А ваш мир еще расцветет, как поется в вашем гимне конца и начала, все мечты и пути вернутся.
- Я больше не могу тебе верить, - Кейла скрестила руки на груди. Не согласившись присесть, она возвышалась над чуждым красавцем, и это придавало дополнительную уверенность ее тону. - Месть... зло... справедливость... Какая справедливость?! Чем вы отличаетесь от джийан?! Вы также уничтожаете миры, вы также переводите жизни в цифры!
- Всё сказала? – очень холодно спросил он. – Теперь скажу я. Если б ты верила во все это, ты не смогла бы жить. Ты утопилась бы там, за лесом. Потому что если я злодей и предатель, то и ты тоже. А такие для Сенты – никто. Худшее оскорбление в вашем мире! Но ты вернулась, ты живая, дышишь и радуешься тому, что дышишь. И ты со мной, Кейла. Со мной. У нас один путь. Если согласна, оставайся, если нет – иди, топись.
Кейла потерла руку, все еще влажную от его пота. Если б не пузырьки защитных зелий, способности распознавательницы уже позволили бы ей сохранить эту часть чуждого и где-то там, в глубине ее тела, начала бы создаваться защита для родного мира от него… Отлично! Землянин доверяет ей, он еще не раз подпустит ее слишком близко, вот только защитных зелий она больше пить не будет. Она будет хранить и пестовать внутри себя, как зарождающегося ребёнка, оружие против Шелтона... Впрочем, наверное, следует называть его чуждым.
