— Да, название вполне содержательное.

— Но давай разберем его по частям. В «Происхождении видов» Дарвин выдвинул две теории, или два основных тезиса. Прежде всего, он объявил, что все ныне существующие растения и животные происходят от древних, более примитивных видов, то есть он настаивал на существовании биологического развития. Второй высказанный Дарвином тезис состоял в том, что такая эволюция происходит за счет «естественного отбора».

— Потому что выживают сильнейшие?

— Да, но сначала мы ограничимся идеей эволюционного развития, которая сама по себе не была чем-то необычным. В некоторых кругах вера в биологическую эволюцию была распространена еще с начала XIX века. Наиболее выдающимся ее приверженцем был французский зоолог Ламарк. До него мысль о том, что растения и животные развились из более примитивных их видов, высказывал еще дедушка Дарвина, Эразм Дарвин. Однако ни тот ни другой не предлагали сколько-нибудь приемлемого объяснения того, как именно происходит эволюция, и потому не представляли собой серьезной угрозы церковникам.

— А Дарвин представлял?

— Да, на то были свои причины. И деятели церкви, и многие ученые придерживались библейского учения о неизменности различных видов животных и растений. Считалось, что каждый конкретный вид животных был раз и навсегда создан в миг творения. Эта христианская доктрина совпадала с учениями Платона и Аристотеля.

— Каким образом?

— Платонова теория идей основывалась на том, что все виды животных оставались неизменными, поскольку были созданы по образцу вечных идей, или форм. Мысль о неизменности видов животных являлась краеугольным камнем и в философии Аристотеля. Но современники Дарвина сделали ряд наблюдений и находок, которые заставляли в очередной раз усомниться в традиционных представлениях.

— Что это были за наблюдения и находки?

— Во-первых, обнаруживалось все больше и больше ископаемых останков. Кроме того, были найдены хорошо сохранившиеся кости вымерших животных. Сам Дарвин удивлялся останкам морских животных, которые находили в глубине суши. В Южной Америке такие находки ждали его высоко в Андах. Но что делали морские животные высоко в горах? Ты можешь мне сказать, София?

— Нет.

— Кое-кто утверждал, что их занесли туда люди или звери. Другие считали, что окаменелости и ископаемые останки морских животных сотворены Господом, дабы сбивать с толку разных бездельников.

— А что говорили ученые?

— Геологи чаще всего отстаивали «теорию катаклизмов», согласно которой Земля многократно подвергалась глобальным наводнениям, землетрясениям и прочим катастрофам, уничтожавшим все живое. О подобной катастрофе мы, в частности, узнаём из Библии — я имею в виду историю о всемирном потопе и Ноевом ковчеге. После каждой катастрофы Бог якобы творил новые — более совершенные — виды растений и животных.

— Получается, что ископаемые останки отражали прежние виды живых организмов, которые вроде бы уничтожались чудовищными катастрофами?

— Именно так. Например, говорилось, что в окаменелостях отражаются те виды животных, которым не хватило места в Ноевом ковчеге. Но, отправляясь в плавание на «Бигл», Дарвин взял с собой первый том труда английского геолога Чарлза Лайелла «Принципы геологии». Этот естествоиспытатель утверждал, что современная география Земли — с высокими горами и глубокими долинами — складывалась очень долго и постепенно. Суть его теории состояла в том, что мелкие изменения могут приводить к грандиозным сдвигам в физической географии — если только учитывать огромные временное периоды, за которые они происходят.

— О каких изменениях шла речь?

— Речь шла о тех же самых силах, которые действуют и поныне: о дожде и ветре, о таянии снегов, о землетрясениях и поднятии земной поверхности. Про такое обычно говорят: «капля камень точит» — именно своим непрестанным капаньем. Лайелл считал, что крохотные, постепенные изменения на протяжении долгого времени могут полностью изменять природу. К сожалению, эта теория не объясняла, почему сам Дарвин находил окаменелые останки морских животных высоко в Андах, однако он не упускал из виду мысль о крохотных, постепенных изменениях, которые, по прошествии достаточно долгого времени, могут приводить к грандиозным переменам.

— Он считал, что подобное объяснение применимо и к эволюции животных?

— Да, он задавал себе такой вопрос. Но, как я уже говорил, Дарвин был осторожным человеком. Он задавался каким-то вопросом гораздо раньше, чем осмеливался ответить на него. Иными словами, он опирался на тот же принцип, что и все истинные философы: важно поставить вопрос, а торопиться с ответом не стоит.

— Ясно.

— Решающим фактором в теории Лайелла был возраст Земли. Во времена Дарвина считалось общепризнанным, что с момента сотворения Земли Господом миновало около шести тысяч лет. Эту цифру получили, подсчитав все поколения от Адама и Евы до сегодняшнего дня.

— Какая наивность!

— Задним умом всякий крепок. Дарвин же пришел к выводу, что возраст Земли должен приближаться к тремстам миллионам лет. Ведь было очевидно, что и теория Лайелла о постепенном геологическом развитии, и собственно дарвиновская теория эволюции теряют всякий смысл, если не исходить из бесконечно долгого периода времени.

— И сколько же лет Земле?

— Сегодня ее возраст оценивается в 4,6 миллиарда лет.

— Ничего себе…

— Пока что мы с тобой занимались одним из доводов, которые приводил Дарвин в защиту тезиса о биологической эволюции: послойным залеганием ископаемых останков в горных породах. Другим доказательством стало географическое распределение видов живой природы. Здесь Дарвин привлек в качестве аргумента новый — богатейший — материал, собранный им во время исследовательской экспедиции. Он своими глазами убедился, что разные виды животных в одном регионе могут очень незначительно отличаться друг от друга. Интересные наблюдения он, в частности, сделал к западу от Эквадора, на Галапагосских островах.

— Расскажи!

— Поскольку речь идет о группе прилегающих друг к другу вулканических островов, больших различий в животном и растительном мире там не оказалось. Но Дарвина интересовали как раз небольшие различия. На всем архипелаге он сталкивался с огромными слоновыми черепахами [50], которые, однако, на разных островах чуточку отличались друг от друга. Неужели Бог сотворил отдельную породу черепах для каждого острова?

— Вряд ли.

— Еще более важное значение имели наблюдения Дарвина над галапагосскими птицами. От острова к острову бросалась в глаза вариативность видов вьюрковых — в частности, по форме клюва. Дарвин доказал, что эти вариации тесно связаны с тем, чем питаются птицы на разных островах. Остроклювый земляной вьюрок питался семенами шишек, миниатюрный славковый вьюрок — насекомыми, а древесный вьюрок добывал насекомых из стволов и веток… У каждого из видов клюв был как нельзя лучше приспособлен для его способа питания. Не могли ли все эти вьюрковые произойти от одного и того же вида вьюрков? Не могли ли они на протяжении времени приспособиться к условиям обитания на разных островах и образовать новые виды?

— И Дарвин пришел к выводу, что могли?

— Да. Вероятно, именно на Галапагосских островах Дарвин и стал «дарвинистом». Он также обратил внимание на то, что по разнообразию видов животных небольшой архипелаг вполне мог соперничать с близлежащим материком, Южной Америкой. Неужели Бог в самом деле создал всех этих животных слегка отличными друг от друга? А может, это результат эволюции? Дарвин все больше сомневался в неизменности видов. Но у него по-прежнему не было убедительного объяснения того, как могло происходить гипотетическое развитие или приспособление к окружающей среде. Впрочем, существовал еще один аргумент в пользу родства всех животных на Земле.