Тут из-за стола поднялся и финансовый советник. Он хлопнул в ладоши.

— Ну что, сыграем, ребята?

Опорожнив одну из бутылок с пивом себе в рот, он поставил ее посреди лужайки, вернулся к столу, вытащил из торта пять нижних миндальных колец и показал гостям, как накидывать кольца на бутылку.

— Предсмертные конвульсии, — заметил Альберто. — Но нам пора уходить, пока майор не поставил точку и Хильда не захлопнула папку.

— Опять ты остаешься одна наводить порядок, мама.

— Не имеет значения, детка. Здесь ведь все равно не жизнь. Если Альберто обеспечит тебе лучшее существование, я буду только рада за тебя. Ты, кажется, говорила, у него есть белый конь?

София обвела взглядом сад. Он стал неузнаваем. Повсюду валялись втоптанные в землю булки и бутылки, шарики и куриные кости.

— Совсем недавно это был мой райский уголок, — сказала она.

— А теперь наступает изгнание из рая, — откликнулся Альберто.

Один из мальчиков залез в белый «мерседес». Тот вдруг завелся и, проломив закрытые ворота, въехал сначала на центральную дорожку, а потом и в сад.

Чья-то твердая рука взяла Софию за локоть и потянула в Тайник. Голос Альберто произнес:

— Пора!

Одновременно белый «мерседес» врезался в яблоню. На капот посыпались незрелые яблоки.

— Ну, знаете, это уж слишком! — вскричал советник. — Я потребую изрядной компенсации.

— Во всем виноват этот прохиндей, — подхватила его очаровательная супруга. — Кстати, где он?

— Они как сквозь землю провалились, — не без гордости сказала Хелена Амуннсен.

Гордо распрямившись, она подошла к загаженному столу и принялась наводить порядок после философического приема.

— Кто-нибудь еще хочет кофе?

Хильда села в постели. На этом история про Софию и Альберто заканчивалась. Но что, собственно, произошло?

Зачем отец написал последнюю главу? Только ли ради того, чтобы продемонстрировать свою власть над миром Софии?

В глубоком раздумье она сходила в уборную, умылась и оделась. Наскоро позавтракав, она вышла в сад и села на качели.

Альберто был прав, утверждая, что некоторая разумность присутствовала лишь в его собственной речи. Неужели папа считал ее, Хильдин, мир столь же хаотичным, как Софиин философический прием? Неужели ее мир тоже в конечном счете обречен на уничтожение?

И что теперь будет с Софией и Альберто? Чем обернется их тайный план?

Может, Хильде нужно самой додумать, что было дальше? Или этим двоим удалось-таки сбежать из повествования?

Но где они в таком случае находятся?

И тут ее осенило: если Альберто и София сумели улизнуть из повествования, об этом и не может говориться на собранных в папке страницах. Все, что там написано, прекрасно известно отцу.

Вдруг об этом сказано между строк? На что-то подобное есть недвусмысленный намек в тексте. Раскачиваясь на качелях, Хильда поняла, что ей придется перечитать историю два, а то и три раза.

Когда белый «мерседес» вкатился в сад, Альберто увлек Софию за собой, в Тайник. Оттуда они побежали через лес к Майорстуа.

— Быстрей! — подгонял Альберто. — Нам надо успеть, прежде чем он хватится нас.

— А сейчас мы в поле его зрения?

— Мы в приграничной зоне.

Переправившись на лодке через озеро, они влетели в Майорстуа. Там Альберто открыл люк в подвал и подтолкнул Софию вниз. Наступила тьма.

В последующие дни Хильда вынашивала свой план. Она послала несколько писем в Копенгаген, Анне Намсдал, и раза два звонила ей. Она заручилась помощью и в Лиллесанне, среди друзей и знакомых, — в ее заговоре участвовала чуть ли не половина класса.

Тем временем она перечитывала «Мир Софии». С этой историей нельзя было распрощаться после первого чтения. Хильде то и дело приходили в голову новые мысли о том, что сталось с Софией и Альберто после их ухода из сада.

В субботу, 23 июня, она, словно от толчка, проснулась около девяти. Папа, как ей было известно, уже выехал из лагеря в Ливане. Теперь оставалось только ждать. Вечер этого дня был расписан ею по минутам.

Ближе к полудню они с мамой занялись приготовлениями к Иванову дню. Хильда не могла не вспомнить про Софию и ее маму, которые готовились к тому же празднику.

Кажется, они не только развешивали украшения, а?

София и Альберто очутились на лужайке перед двумя высокими зданиями с некрасиво выведенными на фасад вытяжными трубами. Из одного здания вышли юноша и девушка, он — с коричневым рюкзаком, она — с красной сумкой через плечо. Вдали проехал по узкой дорожке автомобиль.

— Что произошло? — спросила София.

— Мы вырвались!

— Но где мы?

— В месте под названием Майорстуа.

— Что?… Майорстуа?…

— Это район Осло.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Одно из этих зданий называется «Chateau Neuf», что в переводе с французского значит «Новый замок». Там изучают музыку. Второй дом — так называемый Духовный факультет, где изучают богословие. В следующем из стоящих на холме зданий занимаются естественными науками, а еще выше — литературой и философией.

— Ты хочешь сказать, мы вырвались из Хильдиной книги и ушли из-под контроля майора?

— Да, и то, и то. Здесь ему нас не найти.

— А где мы были, когда бежали через лес?

— Пока майор сталкивал машину финансового советника с яблоней, мы улучили минуту и скрылись в Тайнике. Тогда мы с тобой, София, были как бы в положении эмбрионов, принадлежали одновременно старому и новому миру. Майор даже не подозревал, что мы возьмем и спрячемся.

— Почему?

— Иначе он бы нас так легко не отпустил. Все прошло как по маслу. Впрочем… не исключено, что майор подыграл нам.

— Что ты хочешь сказать?

— Он же сам завел белый «мерседес». Возможно, он изо всех сил старался потерять нас из виду. Вон сколько всякого наворотил…

Тем временем молодая пара была уже в нескольких метрах от них. Софии показалось неудобным, что она сидит на траве с мужчиной, который годится ей в отцы. Кроме того, ей хотелось услышать подтверждение словам Альберто.

Она вскочила и подбежала к молодым людям.

— Скажите, пожалуйста, как называется это место.

Ей не только не ответили — на нее даже не обратили внимания.

Софию это задело, и она снова приступила к паре.

— Тут разве не принято отвечать на чужие вопросы? Молодой человек что-то увлеченно объяснял девушке:

— Контрапунктная композиция строится в двух измерениях — в горизонтальном, или мелодическом, и в вертикальном, или гармоническом. Иными словами, речь идет об одновременном звучании двух или более мелодий…

— Извините, что я прерываю вас, но…

— Мелодии сочетаются таким образом, чтобы каждая из них развивалась по возможности независимо. Но в их совместном звучании должна присутствовать и гармония. Такое многоголосие называется контрапунктом. На самом деле это значит «тон против тона».

Ну и наглость! Они ведь не глухие и не слепые. София попыталась обратиться к ним в третий раз, причем теперь она стала посреди дорожки и загородила им путь.

Ее просто отмели в сторону.

— Кажется, поднимается ветер, — заметила девушка.

София кинулась обратно к Альберто.

— Они меня не слышат! — сказала она… и тут ей вспомнился сон про Хильду и золотой крестик.

— Да, такова цена, которую придется платить. Если нам удалось выскользнуть из книги, нельзя рассчитывать сравняться по положению с ее автором. Зато мы теперь в этом мире, и нам всегда будет оставаться ровно столько лет, сколько было в день философического приема.