Они сели за стол, друг против друга, в центре горела поставленная Кэт квадратная оранжевая свеча с выдавленными по бокам греческими словами. Волнение Виты нарастало; Кристос исчез, а безумная Кэт ведет себя как ни в чем ни бывало. За три минуты до полуночи она открыла вино и наполнила им четыре бокала.

— Вы ждете ещё кого-то, Кэтлин?

— Всегда жду. Это прибор Сократа.

— Уверена, господин Флавинос тоже думает о вас.

— Еще бы, ведь у него больше не было женщин. У Кристоса в роду однолюбы. — Ну, наконец-то, — сказала Кэт и на пороге появился Крис.

— Боже мой… Я не зря волновалась, — выдохнула Вита в растерянности.

— А я не зря так старался вернуться сюда. Господи, вот это да! — замер Крис, восхищенно глядя на Виту.

Пошуршав пружинками и вздохнув, часы начали гулкий отсчет последних секунд. Спохватившись, Крис взял свой бокал, женщины встали.

— Будем счастливы в новом году!

«Будем. Будем.» — отозвались Вита и Кэтлин.

— Теперь можно перекусить. Ага, да здесь, я вижу, моя любимая еда. Смотри, Вита, это долмодакиа — голубцы из виноградных листьев. Это долматес гемистес — печеные томаты, фаршированные мясом и рисом. тут нежнейшая котопита — паштет из птицы и изысканнейший тарам осалата — салат из рыбьей икры. Попробуем, а? Ты настоящая волшебница, Кэт!

— А ты бандит, сынок. Ну разве так решаются давние споры в новогоднюю ночь? Поди умойся, не пугай невесту, у девочки дрожат руки.

Вита положила вилку, концом которой мелко ударяла о тарелку. Но есть ничего не стала, слушая, как шумит душ в ванной. Вид Криса испугал её.

— Да, я действительно мог привести в ужас любого. — Одетый в свободный синий хитон, Флавин вытирал полотенцем волосы. — Взглянул в зеркало и чуть не заплакал — несчастная жертва вандализма, — подбитый глаз, галлон крови, испорченная рубашка. А дело-то пустяковое — вот и вот… — Он указал на рассеченную бровь и разбитую губу. — Да, кажется, слегка ушиб пальцы. — Он вытянул вперед правую руку и размял пятерню.

— Покажи… — Вита взяла руку. — Что это?

— Совсем ерунда — сжег ладонь о кочергу, ещё на барже. Задумался и схватил горячий конец. Со мной такое бывает.

Вита недоверчиво прищурилась, она вспомнила, как спешно покинул Флавин спальню после её просьбы забыть случившееся.

— Поверь, девочка, раз уж ему так хочется. А сейчас я расскажу, что случилось сегодня: мальчик решил раздать старые долги. Мышцы-то у него железные, кого угодно в бараний рог свернут. А не тут-то было…

— Правильно. Позвольте мне быстренько проглотить чего-нибудь и внести пояснения. — Крис нагрузил полную тарелку.

— Да ладно уж, найдутся рассказчики. Ешь спокойно. — Кэт встала, чтобы открыть дверь. На пороге стоял удивленный Русос Галлос.

— Проходил мимо с собаками… Им же и в праздник прогуляться надо. Простите… — Русос увидел сидящую за столом Виту.

— Это Виталия. Русос, — Представил Крис.

— Извините, — Русос спрятал руки за спину. — Не ожидал, весь в псине… Сейчас я моих девочек к ограде пристегну… — Пятясь, он вышел.

Сдвинув прибор Сократа, Кэтлин поставила на стол тарелки и рюмки, а когда Русос вернулся, проводила его в ванную.

— Ну вот, теперь я… — Он неловко взял протянутую Витой руку, вероятно, вспомнив, что в таких случаях следует целовать, но вместо этого сильно потряс. — Очень, очень приятно. Да я… меня, собственно, жена ждет… Ну, если на пару минут… — Он боком присел к столу. — Хотел посмотреть, как тут Флави.

— А с глазом у тебя что, Галлос, на столб наткнулся? — Подозрительно присмотрелась Кэт.

— На столб… Мы шли по Кривому переулку с Крисом, там темно… Ну, я не знаю! — Смутился толстяк.

— Раньше ты лучше сочинял, Гал. Давай, все по порядку и начистоту. Мои дамы все насквозь видят.

— Флавин хотел, как лучше. Взял большой стол в таверне Спироса, заказал много вина и посла меня за Патером, Янисом, ну, всей их кодлой. Было уже часов пять. Велел не говорить, кто их приглашает… Да сегодня такой день, сами понимаете, — кто с ребятишками, кто с женой… Редко у нас так, мисс Виталия, бывает, чтобы мужики дома сидели. Что правда, то правда. Но вот как раз сегодня…

— Переходи к основным событиям, дружище. А то у тебя целый телесериал получается… Короче, — взял инициативу на себя Флавин, — притащился один Сиплый, ну, мелкий такой с заячьими глазками. Увидел меня, постоял пнем и опрометью кинулся на улицу. Минут через десять явились все, да еще, кажется, полшколы привели. Смотрят на меня, как на слона в зверинце.

— А этот Сиплый бегает и визжит тоненьким голоском: «Говорил, говорил, это он!» Флави поднялся, давайте, говорит, ребята, к столу. Кто старое помянет, тому глаз вон. Ну, собственно выпили… — Русос растерянно посмотрел на Криса.

— Ну, собственно, выпили. — Продолжил Крис. — тут и началось. Они меня задели, я не сдержался… Катались по полу и колошматили друг друга, пока хозяин погребка с мужиками нас не разнял.

— Вы дрались три часа? — Удивилась Вита.

— Конечно, нет. Подались, потом помирились, как водится, и сели пировать. Правда, Русос?

— Хорошо выпили, закусили. Разговоры пошли разные, то да се… Давно ведь не виделись… — Галлос упорно смотрел на свои руки и вдруг прямо посмотрел на молчащую Кэт. — Вы не подумайте ничего плохого, госпожа Флавинос, вражда забыта. Все наши парни восхищаются Кристосом. Автографы просили! А Янис даже выпил с Верзилой на брудершафт и пел с ним дуэтом величальную… Я чуть не плакал.

— Ну уж, это слишком живописно, — деланно засмущался Крис. — В общем, я выражаю благодарность моему старому дружку за успешную дипломатическую миссию. И прошу всех выпить за него.

Галлос смущенно принял поздравление.

— А можно мне сказать? — Поднялся с бокалом Русос. — Флаи никогда не был знатоком женской красоты, в школе он избегал девочек. А я — был! Целый альбом фотографий актрис в столе прятал… Вот и хочу сказать честно, никогда не видел такой красавицы, как мисс Вита… Рад, что сижу с ней за одним столом… Эх, жаль, фотоаппарата нет — ведь никто не поверит!

— Спасибо, Русос. Мне сегодня хотелось стать похожей на гречанку. Мы с Кэт очень старались.

— Вы — лучше Афродиты, честно. Пусть Флави скажет…

— Скажу: Русос Галлос всегда прав…

— Мы должны ехать, мама, — сказал Крис утром. — Вита собирает вещи, сейчас спустится. Мне надо тебя кое о чем спросить.

— Знаю, ты спал в своей комнате. Ничего, мальчик, надо уметь ждать. Кэт, выглядевшая точно так же, как и накануне, казалось, провела ночь в кресле.

— У меня сейчас другие проблемы. Вита больна.

— Вот оно, значит, как… Я на заре и карты бросала, и зеркала ставила — ничего не выходит, сплошной мрак. А вот здесь у меня, — Кэтлин прижала кулачки к груди, — совсем другое. Наверно, рыжая Кэт поссорилась с Катос и не хочет выдавать своих тайн. Но в груди-то у меня есть ответ… Но я не вижу его пока, Кристос… — В глазах женщины блеснули слезы.

Крис взял её за руки.

— Мама, скажи мне, где родилась рыжая Кэт?

— В Ирландии, мальчик.

— А точнее, город, поселок, местность?

Кэтлин отрицательно покачала головой.

— Никогда не знала. В приюте, где рыжая выросла, её называли Кэтлин Корриган. Корриган — это ирландский мох, серебристый такой.

— Неужели ты никогда не пыталась разыскать кого-нибудь из родных или знакомых?

Кэтлин виновато пожала плечами:

— Н-нет… У меня здесь все. Кажется, здесь и родилась, как Катос. А зачем тебе, сын?

— Извини, мама, все хорошо. — Кристос поцеловал её в лоб, удивляясь, какой маленькой оказалась эта женщина — едва по его плечо, а ведь помнилось, что жена была под стать Сократу — высокая и сильная… С копной огненных волос и рассыпчатым смехом.

Провожая Кристоса, отец Гавррил сосредоточенно молчал. Уже распрощавшись, он вдруг позвал его, очевидно, приняв какое-то решение.

— Сын… Заедешь к матери — спроси у нее.

— О чем ты?

— О нашем споре. Она может знать, как спасти Виталию. — Сократ опустил глаза.