– Хватит! Я сама.

Лииса шарахнулась в сторону, застыла с опущенной головой.

– Сядь на кровать и рассказывай про меня, как если бы это был другой человек. Отчасти я и так стала другой после того, как вернулась оттуда.

Лииса села, поправив пышное платье, сцепила руки в замок.

– Вы и правда очень изменились, бэрри.

– Надеюсь, что в лучшую сторону.

– Раньше вы были злой, всех били и оскорбляли, вам это нравилось, уж простите за правду…

– Продолжай.

– Вы были умны, как и подобает богорожденным…

От удивления я чуть не поперхнулась. Чужой язык воспринимался как родной, но услышанное слово было столь нелепо, что я переспросила:

– Кем-кем я была? Богорожденной?

– Да. Есть легенда о том, что сначала в нашем справедливом мире Безымянный Спящий создал богорожденных, ну, князей, графов там… В основном князей, в них… В вас его кровь. Потом появились остальные, так-то. Говорят, ваша бабушка вас так воспитывала – как богорожденную.

– А получилась, как часто бывает, капризная избалованная дрянь, – резюмировала я.

Лииса прыснула в кулак.

– Теперь рассказывай про Безымянного вашего Спящего. Это тут… наш бог? И почему мир – справедливый?

Служанка снова уподобилась перепуганному зверьку, заозиралась по сторонам, будто бог мог поразить меня молнией за дерзость.

– Спящий создал этот мир и остался, когда другие ушли. Он и ныне есть, просто спит в горах далеко на севере. Если поехать туда и припасть ухом к земле, то можно услышать его сердце.

– Прямо сердце? – спросила я с недоверием. Лииса кивнула.

– Я с самого севера. Да, оно бьется.

– И он прямо спит? Здоровенный такой мужик?

– К нему подойти нельзя, не знаю почему. Спросите у Арлито. А спит он в пещере, наверное. Иначе замерзнет… Хотя, может, и нет, холод ему не вредит.

– А почему мир – справедливый? – повторила я.

– Так решил Спящий. Каждый должен быть счастливым одинаково.

Какой-то эзотерический коммунизм! Я фыркнула:

– Я богатая и красивая, ты бедная и служишь мне, разве это справедливо?

Лииса улыбнулась и проговорила, видимо, заученную истину:

– Надо принимать горести с благодарностью, потому что чем сильнее боль сейчас, тем ослепительнее счастье потом. Маги вон многое могут и долго живут, но они заплатили за свой дар самым дорогим.

– Неужели эти законы работают?

– Всегда. Должно быть равновесие.

– А если человек счастлив, только когда убивает?

– Он нарушает заповеди, таких казнят – или стражники, или Спящий. Жила тут одна ведьма в лесу, все пряталась, найти ее не могли, очень вредная была, много людей погубила. Так вот нашла ее расплата за злодеяния, умирала она страшно, от язв, и молила о смерти, но и смерть отвернулась от нее, так-то. Нельзя причинять намеренное зло безвинным…

– А виновным?

– Можно, наверное.

Снова нахлынула нереальность происходящего. Вот я сижу в ванне, в центре мироздания, втираю в кожу можжевеловое масло. Ткань пространства будто бы обтекает меня, как вода. Ну а что, я ж во сне. Какой, однако, длинный и логичный сон! Потом хоть книгу пиши «Как я жила в чужом теле». Так ведь забудутся эти чудесные, яркие эмоции и вряд ли найдутся слова, способные их передать.

На разоренной кровати мнется смущенная служанка, не может поверить в свое счастье – капризная мегера преобразилась до неузнаваемости! Справедливо? Вполне! Наверное, ей много чего хочется спросить, просто она не смеет, а вот мажик Арлито еще как посмеет, он заподозрил что-то неладное, и нужно заранее придумать правдоподобную версию, почему я так изменилась. Интересно, способен ли он распознавать ложь с помощью своих потусторонних штучек?

Служанка Лииса молчала, мялась и еле заметно улыбалась. Наконец не выдержала:

– Забавно. Я жалуюсь вам на вас.

– И правильно, говори обо мне как о другом человеке. После увиденного там я уже не стану прежней.

– И что же вы видели?

Лииса села на колени рядом с ванной и принялась натирать мои волосы, похоже, яйцом.

– Смерти нет, вот что. И каждый получает по заслугам. Кто сделал много зла, будет мучиться и не сможет заново родиться, а если родится, то будет мерзким животным.

– Как свинобрюх или слоноушатка?

– Звучит отвратительно.

– То есть ваша душа полетела… Куда-то. И что там? – служанка напряглась, перестала меня намыливать, ее пальцы лежали на висках.

Почему бы не пофантазировать?

– Туман, силуэты зданий, тени. Ты постоянно чувствуешь… как бы это сказать. Одиночество. Ты видишь других, а они тебя – нет. Это трудно передать. Отчаянье, тоска… И больше ничего. А еще ты откуда-то знаешь, что ты здесь за то, что делала много гадостей, и никому нет дела, какого ты сословия. Да хоть король! Тут есть короли?

Ответила Лииса после секундного промедления – она переваривала услышанное:

– Прямо тут нет, у нас на севере – князья. На Изумрудах, это острова такие, – там король. Его сын должен быть на вашей свадьбе.

– Как думаешь, ее можно отменить?

Понятно, что в старину девушек отдавали замуж, не спрашивая их согласия, но оказаться в постели незнакомого мужчины мне совершенно не улыбалось. Хорошо бы до этого момента проснуться. К тому же, наверное, женщины здесь – существа бесправные, и я перейду в его распоряжение вместе с землями и прикрепленными к ним людьми.

Я обернулась. Мой вопрос ввел Лиису в замешательство, и вместо ответа она воскликнула:

– Но почему? Вам уже два года как пора замуж. Все хотят выйти за Ратона, он добрый и богатый. И красивый.

– А я страшная, да? Только честно ответь, почему? Лично мне очень нравится то, что вижу в зеркале. Или это магическая личина?

Лииса потупилась и на всякий случай отошла, принялась теребить оборки платья.

– Говори, что во мне не так. Только честно. Это очень важно, я не буду тебя наказывать, обещаю, даже если мне не понравится, что ты скажешь.

Девушка вернулась к исполнению своих обязанностей – начала лить мне на голову из деревянного черпака.

– Ваши брови и глаза… Они слишком выделяются. Даже если припудрить брови, они все равно будут торчать. И губы… эээ… слегка огромные.

И снова ее слова развеселили меня.

– Но это ведь красиво! Особенно мне нравятся мои ресницы. Хотя да, понимаю, наверное, считается неприличным иметь много волос на лице. А что делать с волосами? Судя по тебе, их не сбривают. Хоть с телом у меня все нормально или и с ним что-то не в порядке?

Лииса залилась краской:

– Я скажу, только не наказывайте…

– Не буду.

Она покраснела еще гуще, отошла от беды подальше и изобразила на месте груди две дыни размера седьмого:

– Здесь слишком выпирает и здесь, – она хлопнула себя по попе, потом огладила талию. – А тут узко, что вот-вот переломится.

Только сейчас обратила внимание, что Лииса тоже довольно фигуристая, но утягивает грудь, бедра прячет под оборками, которые начинаются от самой шеи и скрывают талию.

– Ясно. Принято быть бревном, – вынесла вердикт я, и Лииса снова улыбнулась. – Но ведь красиво, когда формы, они нравятся мужчинам.

Девушка дернула плечом и принялась вытирать мои волосы полотенцем.

– Если бы не знала вас раньше, подумала бы, что вы приехали издалека, – говорила Лииса, не отрываясь от дела. – Например, с Изумрудов, там все такие…

– Чернобровые губошлепы?

Лииса расхохоталась, но спохватилась и прикрыла рот рукой.

– Извините. Давайте встанем, вытру вас.

Подняться у меня не получилось – все еще кружилась голова и ноги не держали. Пришлось воспользоваться помощью служанки и опереться на нее, сесть на кровать. Прикосновения мягкой ткани волновали и заставляли сердце биться чаще. Да что ж это за тело такое – малейшее прикосновение пробуждает желание. Надо подумать о чем-нибудь мерзком, например о раздавленной саранче. Помогло, как ни странно.

– Спасибо, Лииса, – я чуть отодвинула ее. – Дальше я сама.

Еще не хватало, чтобы она трогала меня за грудь, тогда точно никакая саранча не поможет охладиться, даже если выпрыгнет из фантазий. Руки тоже слушались плохо, с трудом удавалось удерживать полотенце. Если бы полежала еще немного бревном, пришлось бы заново учиться двигаться. И так предстоит большая работа, чтобы уверенно держаться на ногах.