Вдохнуть, выдохнуть! Еще раз. Сосчитать до ста! Но на двадцати воображение начало рисовать жуткие картинки: я, привязанная к столбу, и Арлито подносит факел к сложенному внизу костру. Я перед грозной женщиной с лицом пиковой дамы – Саяни. Я на плахе, и надо мной блестит, отражая солнце, гильотина.

Поглощенная фантазиями, я вздрогнула, когда в дверь настойчиво постучали. Только не Саяни! Арлито, так уж и быть, перенесу, но как посмотреть в глаза женщине, чей муж на мне скоро женится?

– Кто там? – прохрипела я.

– Вианта, открой, пожалуйста, – проговорили приятным женским голосом – не высоким и не низким, с хрипотцой. – Это Саяни. Мне сказали, что ты не помнишь меня, что вообще ничего не помнишь. Не беда, я помогу тебе. Открой.

Ее голос завораживал, от него тянуло материнским теплом и заботой. Хотелось обнять эту женщину и разреветься.

– Я одна, и знаю, что с тобой случилось. Всю правду знаю. Это я все сделала, впусти меня.

Вспомнился таинственный человек на мосту. Он говорил, что мне повезло и за меня заплатили, уж не она ли? А не задать ли вопрос в лоб?

– Это вы заплатили ему? И чем же?

– Тихо. Открой, я расскажу тебе.

Сомнений не осталось. Обмирая, я подошла к двери, открыла щеколду и отбежала к постели. Наступила на лезвие ножа, спрятав его стопой, чтобы в любой момент поднять.

Саяни перешагнула порог, защелкнула щеколду и с полминуты стояла спиной ко мне. Сначала показалось, что она молодая, ей двадцать-тридцать лет, но когда она обернулась, стало ясно, что я ошиблась. К тому же она совсем не похожа на пиковую даму, скорее – на бубновую. Кудрявые пепельные волосы, уложенные на затылке, уже тронула седина. Огромные ярко-зеленые глаза обрамляла сеточка морщин, щеки чуть оплыли. Лет сорок – сорок пять. Но несмотря на возраст, она красива и по меркам этого, и по меркам нашего мира. Эдакая повзрослевшая аниме-девочка. Не принцесса, но королева, каждое движение, каждый жест исполнены достоинства. А еще она казалась мне смутно знакомой.

– Бедная девочка, представляю, каково тебе. – Она взяла меня за перебинтованные руки, заглянула в глаза, вытащила из локонов паутину, которая прицепилась в библиотеке.

Я покачала головой:

– Не представляете.

– Да, ты права. – Все еще держа за руки, она пристально смотрела на меня. – Арлито не ошибся, ты не Вианта.

Навалилась усталость. Ноги налились свинцом, захотелось лечь, закрыть глаза и довериться течению, но я освободила руки.

– Чего вы от меня хотите? Неужели не видно: я – Вианта.

Набрав побольше воздуха, я собралась рассказать ей про загробный мир, но Саяни приложила палец к губам, села на кровать и похлопала рядом с собой.

– Присядь, я тебе расскажу. Точнее, покажу, потому что у стен тоже есть уши, а все, что ты узнаешь, касается нас двоих.

Только сейчас заметила перекинутую через ее плечо тряпичную сумку, откуда она достала два круглых камня, ударила одним о другой и свела брови у переносицы, зажмурилась.

– Что вы делаете?

С минуту Саяни молчала, потом открыла глаза и протянула мне камни:

– Темно-серый возьми в правую, этот, посветлее – в левую.

Я не спешила. Мало ли что это за камни. К тому же Саяни, которая слишком старалась показаться доброй и понимающей, не внушала доверия. Или она такая и есть?

– Не бойся, – повторила Саяни. – Это шепчущие камни, они безопасны. Если возьмешь их, то увидишь прошедшие события моими глазами. Тебе ведь интересно, почему ты здесь?

Похоже, она действительно что-то знает или как-то причастна к переносу моего разума в это тело. Но зачем я ей понадобилась? Почему из шести миллиардов людей она выбрала именно меня?

– Ладно. – Я шагнула к ней, села и взяла камни – ничего не случилось. – Что дальше?

Саяни придвинулась ко мне.

– Дальше закрой глаза и выгони из головы лишние мысли… Подожди, затяну застежки у тебя на спине. – Она дернула платье. – Вот так. Закрыла?

Я сделала, как она говорит, прислушалась к ощущениям. Вроде бы ничего не изменилось. Единственное, голос Саяни звучал будто издалека:

– Это магические вещи. На тебя магия не действует, как и на всех богорожденных, потому тебе нужно разрешить магии прикоснуться к тебе. Для этого представь дверь, все равно какую, иди к ней и открой ее.

Едва она проговорила, как в темноте появился прямоугольник белой металлопластиковой двери, через щели сочился солнечный свет. Отворив ее, я очутилась в собственной комнате… Но при этом меня там не было! Мое тело лежало на кровати без чувств, Саяни лупила его по щекам:

– Просыпайся! Вставай! Ну же!

Однако забавно видеть себя со стороны!

– Просто смотри. Спрашивать будешь потом, – проговорила Саяни нынешняя, и я превратилась во всевидящее око.

В комнату, где лежало мое тело, вошел Арлито и воскликнул:

– Что вы делаете, княгиня? Все еще надеетесь, что она проснется? Напрасно.

– Надеюсь, – кивнула Саяни, обернулась к магу, заглянула в его черные, будто выгоревшие до углей глаза.

Маг потупился и завел за ухо смоляной локон, сел на край кровати и проговорил нелепым голосом подростка:

– Это вы зря. Проще отпустить ее в Вечный путь, и вам спокойней будет, и мне – полегче. С каждым днем ее все трудней удерживать, я выдохся.

– Пусть она живет еще сутки. Ратон будет настаивать, но… Только сутки, – проговорила княгиня блеклым голосом, ни мускул не дрогнул на ее лице, будто высеченном из камня.

Маг принялся качать ногой в кожаном, расписанном золотом башмаке.

– Договорились, но, думаю, за сутки ничего не изменится.

Мир померк, как если бы выключили телевизор, и я перенеслась на лестницу, по которой спускалась Саяни с огромной дорожной сумкой в руке. Судя по тому, что княгиня не позвала слуг, чтоб помогли нести ручную кладь, она уезжала тайно. Сумка была пустой, Саяни несла ее без усилий. На княгине было синее дорожное платье. Точно такое же, как… Черт побери, где я видела это платье? И вообще, эта сцена была мне знакомой, будто я нечто похожее видела в кино. Но когда? Где?

Пока увиденное не ответило ни на один мой вопрос, и я решила, что самое интересное будет дальше, приготовилась смотреть.

Во дворе Саяни уже ждала карета. Рослый длинноволосый блондин теребил гриву гнедой кобылицы, что-то ей шептал. Увидев Саяни, бросился навстречу, забрал сумку, распахнул дверцу.

– Едем в селение Смольники, там…

Блондин воровато огляделся и кивнул:

– Помню, все готово, я просто ждал ваш сигнал.

– Молодец. Поехали!

Снова картинка поблекла, уступая место новому эпизоду.

Черноглазый мужчина с серебристыми волосами до плеч сидит за огромным столом. Тощий козлобородый мужичок зачитывает письмо, и тут распахиваются двери, входит Саяни – раскрасневшаяся, растрепанная. Мужчина щурится, потому что в покои хлынул свет, и некоторое время перед ним был черный силуэт, отбрасывающий тень на стол с ворохом писем. Постепенно до незнакомца доходит, кто перед ним, и его смоляная бровь поднимается, поджатые губы трогает улыбка, разгоняя по щекам стайки морщин, и в глазах начинают танцевать искры. Так ночью на исходе лета светится южное море, если войти в его темную воду.

Взмахом руки он отсылает чтеца. Не говоря ни слова, встает, задергивает бархатные занавески и неторопливо подходит к Саяни, касается ее губ.

Это еще кто такой? Мой жених Ратон? Если так, то я не против выйти за него замуж. Интересно, Саяни сознательно показывает мне эту порнографию или шепчущие камни балуются?

Мужчина усаживает ее на стол, спешно расшнуровывает корсет и припадает губами к груди в то время, как его руки поднимают подол платья.

Если бы могла, я бы отвернулась, но у меня не было ни головы, ни глаз, и приходилось смотреть.

Деталей не видно, потому что на ней пышная юбка, но она запрокидывает голову, кусает губы, стонет и двигает бедрами вперед-назад. До чего же она красива сейчас!