Парень Спички наклонился к самому ее уху и четко произнес.

- Белочка, успокойся. Все в полном порядке. Если тебе что-то кажется подозрительным или неприятным - это лишь эффект от наркотиков. На самом деле все как обычно!

"А как оно - как обычно?" - пронеслось в голове у девушки. Но вслух она ничего не сказала - ей не хотелось доставать человека, милостиво согласившегося возиться с ней.

Они шли целую вечность. Белка готова была поклясться, что они пересекали уже не просто один-единственный танцпол, а другие миры и эпохи, словно переходя из одного мистического портала в другой.

- Мы точно идем в верном направлении? - занервничала она.

Дред обнял ее крепче.

- Да, вон уже спину твоего Фонарика видать.

Она попыталась высмотреть возлюбленного в толпе, но видела лишь сотни каких-то незнакомых тел.

- Дред, я боюсь! Куда мы попали?

- Поверь мне, все хорошо. Сейчас сделаем еще пару шагов и будем на месте.

Их столик вырос буквально неоткуда. Группа людей, еще секунду назад казавшихся такими чужими и странными, внезапно стали родными и дорогими Белкиному сердечку. Заблудшая девица стремительно приблизилась к Фонарю и обняла его за плечи. Теперь она была в полной безопасности.

14.

"Обнимаются. Счастливые".

Девушка тихонько хмыкнула и отвернулась в сторону.

"Как же вы меня раздражаете, жалкие уродцы! И грязнокожие губошлепки, и беспрерывно лобзающиеся парочки, и жирный слизняк, ковыряющийся в носу, надеясь, что никто этого не замечает. Но больше всего меня раздражаешь ты, муженек".

Север уже успел порядком накидаться и достать окружающих своими глупыми историями. На Лялю он и дома нечасто обращал внимание, в компаниях же совсем забывал о ее существовании.

Вообще, она была недовольна супругом во многих аспектах. Во-первых, он не имел никаких жизненных целей и амбиций. Север не хотел заниматься карьерой, никогда не пытался открыть собственное дело, его не манили дальние страны. Ему нравилось довольствоваться малым, парень боялся рисковать по-крупному. Ляля же грезила о роскоши. Старая плита на маленькой кухне, ржавая ванна, один-единственный салат, на две трети состоящий из майонеза, как главное блюдо на новый год - все это ей порядком поднадоело. Мечтательница днем и ночью смаковала фантазии об отдыхе на островах со сладкими экзотическими названиями. На тех самых, где можно было зарываться пальцами ног в теплый белый песок. На тех самых, где воздух был наполнен соленой влагой и звуками морских волн. На тех самых, где фантастические мужчины разносили ароматные коктейли в чудных фруктах. Увидев подобную картину в рекламе несколько лет назад, Ляля постоянно проматывала ее в голове. Но убогое жилище так и не сменилось номером роскошного отеля, Север не обзавелся рельефной мускулатурой, бронзовым загаром и сверкающей улыбкой, а один-единственный чудный фрукт в местном магазине стоил как недельный рацион всей семьи.

Во-вторых, этот неотесанный мужлан недавно отмахнулся от довольно выгодного предложения. Один из его коллег, рассказывая о своем зяте, упомянул, что родственник собирает команду для долгосрочной, но высокооплачиваемой вахты вдалеке от дома. И прозрачно намекнул товарищу, что тот мог бы присоединиться. Но он отказался. И из-за чего?! Из-за того, что, видите ли, заботливый папаша решил остаться с подрастающей дочкой. А то, что ребенку больше пошли бы на пользу заработанные отцом деньги, а не его присутствие, Север не подумал. Когда он за ужином гордо рассказывал жене о своем решении, ей хотелось подойти к благоверному и до смерти затыкать его сжатой в ладони вилкой. Но она сдерживала себя изо всех сил - Ляле не хотелось попасть за решетку.

И, в-третьих, именно он настоял на том, что ребенка, эту неприятную вопящую куклу, нужно оставить. Ляля всей душой ненавидела дочку. Она забирала у родительницы с трудом выкроенные минуты, энергию и каждую сэкономленную копейку. Даже находясь большую часть времени с бабушкой, противный младенец одним фактом существования превращал жизнь Ляли в ад. Еще детеныш получился весьма болезненным и крикливым, и именно ей приходилось сидеть с ним среди бесконечных толп в обшарпанной районной поликлинике. Вдобавок окружающие никак не хотели признавать, что среди них находится женщина, обладающая гордым званием матери, хоть и не желающая его. Одни отказывались уступать им с дочкой место в транспорте и очередях, другие яростно противились желанию крохотной девочки справить нужду здесь и сейчас, будь то газон в центральном парке или автобусная остановка. А третьи вообще пытались покуситься на святое - возможность кормить грудью в общественных местах. Нерожавшие подруги храброй мамочки отказывались посидеть с ребенком в счет личных интересов, не понимая, что такая практика была бы им полезна. В общем, весь мир противился желанию Ляли стать счастливой.

Но недобросовестная родительница была, по сути, слишком слабовольной личностью. Ей не хватало сил и мужества порвать с Севером, отдать малютку в детский дом, если бывший супруг не захотел бы воспитывать ее в одиночку, а самой начать новую страницу своей биографии. Сил у Ляли хватало лишь на то, чтобы презирать мать и мужа, ненавидеть дочь и проклинать неудавшуюся жизнь, виня во всем окружающих. Со своей стороны она также не хотела замечать очевидного: освободив себя от ребенка и супруга, она освободила бы и их от себя. Возможно, в таком случае дальнейшая судьба каждого из них сложилась бы лучшим образом, но в этой логической цепочке звеньев было больше, чем в тех, которые обычно строила девушка. А еще это умозаключение лежало в поле позитивных решений, для Лялиного же сознания путь туда был заказан по ее личному волеизъявлению. Ну, не все же могут допустить того, что в их жизни что-то будет хорошо просто так, без колоссальных материальных затрат и усердного труда. Просто потому, что ты обретешь наглость так подумать, но не оттого, что тебе все якобы должны.

Кроме фантазий о песчаных пляжах, Ляля не видела в жизни ничего прекрасного. Люди в ее глазах поголовно выглядели страшными и глупыми, а окружающая обстановка - серой, грязной, мерзкой. Вокруг простирался лишь тлен, пыль и нищета. Но вот где-то был и другой мир! Мир, где каждый человек - красив и добр, а вокруг царит опрятная атмосфера уюта и роскоши. Правда, Ляля еще не знала, где это точно, однако она была уверена, что когда-нибудь обязательно сбежит от этих гадких людишек к тем, другим. От этих поганых улиц, покрытых бездомными алкашами и помойками, туда, где светло, тепло и витают ароматы цветов.

- Вот вы весело живете! - громко произнес неприятный, гнусавый голос.

Ляля с неохотой выпала из тягучего облака размышлений и огляделась. В реальности все выглядело еще более скверно, чем в ее мыслях.

- Я так рад, что познакомился с вами! Спасибо, Жара, что все же вытащила меня из дома. Надеюсь, мы и дальше будем общаться и собираться вместе, - это говорил белесый толстяк с поросячьими глазками.

- Конечно, будем, - Север всегда становился необычайно дружелюбным, когда напивался.

- Правда? - восторженно спросил Кляр, не веря собственным ушам.

- Разумеется! - ответил его нетрезвый собеседник. - Ты парень неплохой, но тебе нужно больше времени проводить с другими людьми, перестать их стесняться, девушку найти...о, я придумал!

Север повернулся к жене и, пьяно прищурившись, предложил:

- Лялька, а познакомь нашего нового друга с какой-нибудь свободной приятельницей. Тучка вроде на отсутствие крепкого мужского плеча постоянно жалуется, да и Аврору недавно кавалер бросил. А Пиранью я вообще с парнями никогда не видел. Такой же кадр пропадает!

Кляр, услышав его слова, подарил Ляле взгляд, наполненный тоской и надеждой.

- Я подумаю над твоим предложением, - с мрачной уклончивостью ответила она.

Ситуация выглядела настолько убого, что супруга Севера даже не смогла заставить себя улыбнуться. Интересно, что ответили бы ее подруги, особенно предпочитавшая женщин Пиранья, на предложение встретиться со скучным расплывшимся уродом, выходящим на люди раз в несколько лет. Не то чтобы молодую маму заботило благоустройство приятельниц, но такого партнера, как Кляр, она бы даже врагу не пожелала.