- Откуда ты? – требовательно спросил падишах.

- Из срединных земель, – не видя причин для лжи, прямо ответил Билл.

- Ты будешь первым в моих покоях, – капризно повелел правитель, прежде чем разогнать всех с террасы и из зала, а ассасина пригласить разделить с ним обед.

Их устроили в зале за призрачно-тонкими занавесками на низких и пухлых, но достаточно твердых подушках. Блюда подавались на широких, золоченых блюдах с массивными ручками и богатыми украшениями. Явства полагалось есть руками, и падишах, ловко орудуя пальцами, посмеивался над неуклюжим наложником, пытающимся донести до рта хоть маленький кусочек.

- Теперь я понимаю, почему на твоих костях так мало мяса! Еда сбегает от тебя!

- Я не привык к такой пище, – согласно кивнул ассасин.

- К чему же ты привык и как умудрился попасть в наши земли? – падишах откинулся на подушки, намереваясь послушать историю срединника. Глядя на наложника, он даже не сомневался, что история будет долгой и занимательной. Но ответ огорошил его и заставил напрячься.

- Я приехал за мужем, которого ты держишь в своих казематах, а это, – Билл указал на свои прозрачные одежды, – оказалось единственным способом пробраться к тебе поближе.

- Неужели? – усмехнулся падишах, вновь расслабляясь. – И из-за кого же ты продедал столь долгий путь? – задал он совершенно бесполезный вопрос. В казематах дворца сидел лишь один человек родом из срединных земель.

- Ты знаешь, – широко улыбнулся Билл – к его радости, к столу подали сладкие и сочные фрукты, которые не росли в срединных землях, их можно было есть, не боясь, что они выскользнут из пальцев.

- И с чего ты взял, что я отпущу тебя и, тем более, его? – правитель сделал знак охране подойти поближе.

- Может быть, мы могли бы обменяться? – ассасин, зная страсть жителей страны южного моря поторговаться, уверенный, что с падишахом уже давно никто не играл в эту игру, блефовал.

- Единственное, что бы меня заинтересовало – это жаркие ночи с тобой, – масленно улыбнулся правитель.

- Мне жаль, – ассасин покачал головой, – но мое тело принадлежит только мужу, и я не могу самостоятельно распорядиться им.

- Твой муж может об этом ничего не знать… – хитро щурясь, предложил падишах.

- И ты клянешься отпустить меня и моего мужа?

- В этом случае, да, – правитель сложил пальцы рук домиком и многозначительно покивал.

- Я дал клятву принадлежать только ему и не могу нарушить свое слово, – опущенная голова Билла и вся его поза выражали крайнее сожаление.

- Но тогда он сам может продать тебя! – настаивал правитель.

- Мы могли бы спросить его, – кивнул малле.

Падишах на некоторое время задумался, в затем, подозвав начальника охраны, велел тому отправиться за Томом. Правитель не видел никакого риска в своих действиях. Что могут сделать с ним в его дворце два срединника, когда кругом полно вооруженной стражи? И ему совсем не хотелось упустить возможность унизить пленника, принесшего ему столько волнений. Любой из южан знал, что для жителя срединных земель нет ничего позорнее публичной измены жены или малле.

Билл же молчал. Он добился своего и теперь старался скрыть охватившее его торжество. Совсем скоро он увидит мужа, а дальше план побега будет зависить только от физического состояния последнего.

Глава 17 Возвращение

Мы подошли к концу рассказа. Еще будет эпилог, но я уже поставлю статус "Завершен"

Буду рада любым комментариям!

Дневное солнце проникало в большой зал с мраморными колонами через террасу и воздушные шторы, которые искрящимися волнами колыхались на ветру, создаваемом сквозняком. Но этого ветра было недостаточно, чтобы грузный падишах мог чувствовать себя комфортно, и с двух сторон от него стояли черные рабы с опахалами. Мерные взмахи тяжелых вееров будто отмеряли время, заставляя ассасина дышать, усмиряя нетерпение.

Однако, как он ни старался скрыть очевидное, напряжение окутало его густым облаком, и все присутствующие затаили дыхание, подчиняясь его настроению.

Наконец, у входа в зал послышался шум, и головы всех присутствующих повернулись в его направлении. Тома, закованного в тяжелые кандалы, вел целый отряд вооруженной стражи.

Билл смотрел во все глаза на мужа, он понимал, что надо спрятать свои эмоции, но не мог подавить радость: его Том был жив. Бронзовая от загара кожа была испещрена свежими шрамами и кровоподтеками, но он стоял, гордо выпрямив спину. И одного этого было достаточно ассасину, чтобы понять, что его муж не сломался и выдержит то, что он задумал.

Том жадно рассматривал Билла. От него не укрылись ни болезненная худоба, ни странный наряд, ни лихорадочно горящие щеки. Том так ждал этой встречи, столько молился о ней, что сейчас даже сомневался, не снится ли ему все это. Настоящий Билл сильно отличался от того образа, что обитал в голове Трюмпера. Малле был нереальным и далеким.

- Где наш сын? – резче, чем намеревался, выдохнул Том.

Но ассасина не обманула его кажущаяся угрюмость. Им обоим надо было держаться, а время для радости у них будет позже.

- Он у твоих родителей. Мне пришлось оставить его, чтобы приехать за тобой, – Билл не оправдывался, он знал, что его муж беспокоился за них и теперь хочет знать как можно больше.

- Ну что ж, – протянул падишах, недовольный отсутствием внимания к его персоне, – я вижу, вы рады встрече, – он гаденько скривил губы, совершенно уверенный, что пленник не уважает своего малле так же, как он сам ни во что не ставил своих жен и наложников. – Однако перейдем к делу… Этот человек, – указывая на Билла, почти пропел падишах, – говорит, что принадлежит тебе. Но я готов купить ночь с ним.

- И чем же ты хочешь со мной расплатиться? – насмешливо взглянув сверху вниз на правителя, протянул Том. Его тон был оскорбительным, а насмешка неуместной, но падишах решил, что посмеется последним, когда будет наблюдать за казнью наглеца с балкона.

- Я подарю тебе свободу, – веско промолвил он.

Трюмпер же вовсю пытался сообразить, чего хочет его малле, каков его план и что ему отвечать на унизительное предложение падишаха. Но вся его растерянность прошла, как только он взглянул в заинтересованные глаза Билла – тот его проверял! Тому даже стало смешно: ассасин примчался за ним на край света, пересек пустыню и проник во дворец падишаха – и тут засомневался, тот ли он, кого стоит спасать.

- То есть, – желая помучить любопытного Билла, протянул Трюмпер, – ты предлагаешь мне мою жалкую жизнь в обмен на честь и совесть?

Ассасин наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Его муж совсем не изменился. Размеры его счастья и радости в эту минуту не мог бы оценить никто, настолько всеобъемлюще и ярко они охватили все его существо.