Тревожно протрубила сирена.
Огромный контейнеровоз разворачивался к северу, беря курс на Хоорн.
— Это же судоходный маршрут, — простонала Рут. — Баржи, катера… их тут полным-полно. Нас никто и не заметит в темноте. Нам нужны сигнальные ракеты! Сигнальные огни!
— Никаких огней не будет, пока не заработает двигатель. Пожалуй, тебе стоит подумать над установкой независимого генератора.
— Обязательно внесу в план. — Она оттолкнула его от панели. — Это особый двигатель. И подход к нему нужен особенный. Черт… давненько я к нему не подходила.
Поворот…
Мотор крякнул, закашлялся и умолк.
Ничего.
Дрест моргнул и резко втянул воздух.
— Ты совсем его добьешь. Думаю, аккумуляторы уже разрядились.
Еще один гудок, уже ближе.
Создавалось впечатление, что баржу затягивало в гигантский водоворот, образовавшийся в месте встречи двух течений — сначала «Спекулянт» тянуло к берегу, потом стало уносить на северо-запад.
Огней становилось все больше — оранжевых, красных, голубых.
Нефтехимический завод — с огромными хранилищами, обнесенными проволочными ограждениями компаундами и переходными мостиками — оказался вдруг гораздо ближе, чем был еще пару минут назад.
У длинного, глубоко вдающегося в канал мола, заканчивающегося нагнетательным патрубком, скопилась целая флотилия ставших на якорь барж. Рут они казались громадными черными чудовищами, в два-три раза больше «Спекулянта», с мерцающими на носу сигнальными огнями. Никаких признаков человеческой активности она не заметила.
Суда выглядели покинутыми.
Рут прижалась к штурвалу. Руки у нее дрожали, на месте сорванного ногтя запеклась кровь. К горлу подступила тошнота.
Сомнений не оставалось: «Спекулянт» шел прямо на небольшую флотилию.
— Что на них? — выдохнула Рут.
— Не спрашивай.
— А я спрашиваю, черт бы тебя побрал! Что там?
— Это грузовые суда. — Ей совсем не понравился его тон. — На них перевозят сжиженный газ. — Он повернулся к ней и хрипло спросил: — Послушай, у тебя есть спасательные жилеты?
Рут уставилась на него.
Не может быть!
Возьми себя в руки.
Она вставила ключ в гнездо зажигания и попыталась сосредоточиться, сконцентрировать всю свою волю, собрать ее в кулак…
Вспомни, Рут…
Вспомни Маартена.
Вспомни Девентер и новенький, стовосьмидесятисильный двигатель «Детройт». Вспомни сияющую улыбку на лице Маартена, когда он повернул ключ в первый раз. Он стоял рядом с тобой, в этой самой рубке. Он обнял тебя за плечи и прижал к себе. Счастливый, как мальчишка, получивший новую игрушку, и совершенно неотразимый. Чух-чух-чух, чух-чух-чух…
Эй, на палубе! Мы будем резать волны!
В тот миг ваши сердца бились как одно в такт радостному стуку мотора.
Вспомни, Рут, только вспомни…
В конце концов все будет хорошо…
— Давай, — шепнул ей Маартен. — Попробуй еще разок.
Она взглянула на него — мальчишку в очках и с поднятым воротником. Запах пороха… бледная, бесплотная улыбка.
Она повернула ключ против часовой стрелки, выдержала паузу и резко, одним движением, повернула вправо.
Двигатель всхрипнул и заурчал.
В рубке вспыхнул свет.
«Спекулянт» ожил. Задрожал, наливаясь новой силой. Завибрировал, словно скрытый в глубине его орган взял тайную, запрещенную басовую ноту, способную обращать в руины старинные соборы.
А мир уже выходил из-под контроля.
— Реверс! — кричал Дрест. — Дай задний ход!
Странно — двигатель работал, но баржа шла вперед на полном ходу.
Что еще за реверс?
Свободное падение… ветер шумит в ушах… и сладкое осознание обреченности, как густой привкус вина на нёбе.
Рука ее хотела схватить рычаг, передвинуть, дать задний ход, но Рут лишь смотрела на него как зачарованная.
Маартен исчез, но его улыбка осталась. Повисла в воздухе, над штурвалом. Прощальный подарок — улыбка без лица. Она говорила с ней. Подсказывала, что делать.
Расслабься, детка, — пусть все идет как идет…
Не тревожься, малышка.
Не печалься.
Все будет прекрасно, вот увидишь.
Рут тоже улыбалась, но что-то внутри нее кричало, что все не так, все очень-очень не так. Что-то убеждало: есть другой путь, есть выход.
Пронзительный гудок клаксона… громкий… близкий…
Рут взглянула на Дреста.
Он непонимающе смотрел на нее.
Улыбка растаяла.
Поры выдавили холодный пот.
Сколько у них еще осталось?
Дрест оттолкнул ее от штурвала. Он что-то кричал, но она не понимала.
Снова клаксон. Совсем рядом.
Она вздрогнула.
Там был кто-то еще. Параллельно с баржей, едва не касаясь ее бортом, мчался легкий катер. Вот он ударился о корпус «Спекулянта»… отскочил, как детская игрушка… завертелся… и снова устремился в погоню…
— Прыгай! — крикнул Дрест, толкая ее к борту.
Рут посмотрела вниз. Метра три, не меньше. Человек за штурвалом махал ей рукой. Она узнала его — брат Дреста.
— Прыгай!
— Боже… Нет! Не могу! — У нее уже кружилась голова.
Катер бросило на баржу. Что-то треснуло… сорванный леер полетел в воду.
— Прыгай! Прыгай!
Момент был упущен. Катер отстал.
Рут вспомнила вдруг о картине. Она осталась в салоне. Надо бы спуститься, забрать… Боже, о чем она думает!
Мой дорогой Корнелис…
Жизнь, Рут… жизнь дороже вещей…
Воздух наполнился грохотом.
Дрест схватил ее за руку и снова подтолкнул к перилам. Он смотрел не на нее — вниз. Ждал еще одного момента.
Она вдруг перестала упираться. Тело согласилось подчиниться чужой воле. Колени подогнулись, как сжатые пружины. Боль пронзила икру. Что-то толкнуло ее в спину и…
Она была уже в воздухе — падала, летела…
Но какой же он маленький, этот прямоугольник палубы!
Она никогда на него не попадет… промахнется… уйдет под воду…
Море поглотит ее…
Боже, дай нам сил…
Господи, спаси и сохрани…
Ноги не выдержали силы удара и подкосились.
Рядом упало что-то еще, тоже тяжелое.
Катер сбросил скорость и взял в сторону, высоко задрав нос. Мотор выл на пределе сил. Дрест… Он схватил ее за воротник и бросил лицом на мокрую палубу.
Носом о доски.
У нее не осталось места, которое бы не болело.
И все же Рут повернула шею и одним глазом взглянула на мир.
Она увидела широкую корму «Спекулянта», бурлящий белый след и свет в пустой рулевой рубке. А впереди — высоченный борт нефтеналивного судна…
Шанс еще оставался — проскочить, увернуться, — но с каждым мгновением этот шанс безнадежно ускользал, сводя вероятность к нулю, пока наконец от него не осталось ничего, кроме последнего короткого безмолвия.
Сначала она ощутила жар — ударная волна бросила в их сторону обжигающий вихрь пламени.
Потом был свет — громадная желтая ракета метнулась ввысь, оставляя за собой хвост черного, чернее самой черной ночи, густого клубящегося дыма. Запах взрыва ударил в нос. Вспышка заполнила весь мир.
Рут обхватила руками голову, словно запечатывая ее герметической печатью, и вжалась в палубу.
По обнаженной коже — на голенях, шее и руках — прошелся беспощадный огонь.
Маартен послал ей прощальную улыбку.
В маленькой унылой комнате взорвался букетик мимозы.
* * *
Они убрались достаточно далеко от еще бушующего пожара. Воздух стал прохладнее. Стемнело.
Рут подняла голову и встретилась взглядом с Дрестом.
Он накрыл ее руку своей.
— Мне так страшно.
— Бояться нечего. Все позади.
— Дело не закончено.
— Закончено.
Она покачала головой и закрыла глаза.
— Ты не знаешь. Ты не знаешь, что еще может случиться. Есть кое-что похуже — и оно не остановится.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Я чувствую его, но пока не вижу лица. У меня в голове звучит его голос, я ощущаю его злость. Ему требуется помощь. Его душа отравлена.
