Госпожа Ван сразу догадалась, куда клонит наложница Чжао, но ведь не прогонишь ее, и пришлось госпоже Ван слушать чушь, которую та несла.

– Можешь принять подарки и отдать Цзя Хуаню, – сказала госпожа Ван, когда наложница наконец умолкла.

Куда девалось хорошее настроение Чжао! Ведь, как говорится, ткнули носом в известь. С плохо скрываемой яростью она покинула комнату, мысленно проклиная все и всех.

Вернувшись домой, Чжао в сердцах бросила вещи на пол:

– Да что же это такое творится!..

Женщина бессильно опустилась на стул и погрузилась в печальные размышления.

Инъэр тем временем успела разнести подарки, вместе со старухой вернулась домой и передала Баочай от всех благодарность и ответные подарки. Когда старуха ушла, Инъэр прошептала на ухо Баочай:

– Я только что от второй госпожи – супруги господина Цзя Ляня – она чем-то разгневана. Я отдала ей подарки, а уходя, потихоньку спросила Сяохун, в чем дело. Та мне сказала: «Не знаю. Вторая госпожа вернулась от старой госпожи в плохом настроении, позвала Пинъэр и о чем-то с ней разговаривала». Произошло, видимо, что-то важное. Вы, барышня, не слышали?

Баочай задумалась, но даже представить себе не могла, чем расстроена Фэнцзе.

– У каждого свое, – сказала она. – Что нам за дело? Налей-ка лучше мне чаю!

Инъэр больше ничего не сказала и пошла наливать чай.

Теперь вернемся к Баоюю. Проводив Дайюй, он на обратном пути думал о том, что она сирота и в целом свете у нее никого нет. Домой он вернулся расстроенный, и ему захотелось обо всем рассказать Сижэнь, но дома оказались только Цювэнь и Шэюэ.

– А Сижэнь где? – спросил он.

– Наверное, во дворе, – ответила Шэюэ. – Куда она денется? Минуты не можешь прожить без Сижэнь.

– Знаю, что никуда не денется! – улыбаясь, промолвил Баоюй. – Но мне хотелось ей рассказать, как загрустила барышня Линь Дайюй, получив подарки от барышни Баочай. Ведь все они привезены с ее родины и вызвали много тяжелых воспоминаний. Сижэнь могла бы утешить барышню Линь Дайюй.

Тут в комнату вошла Цинвэнь и обратилась к Баоюю:

– Вы здесь? И опять кого-то собираетесь утешать?

Баоюй рассказал ей о своем разговоре с Дайюй.

– Дело в том, что Сижэнь сейчас у госпожи Фэнцзе, а потом навестит барышню Линь Дайюй.

Баоюй немного успокоился, взял чашку чая, отпил глоток, отдал чашку служанке и прилег. На душе снова стало тревожно.

А теперь расскажем о Сижэнь. Она занималась вышиванием, когда вдруг вспомнила, что Фэнцзе нездоровится и надо ее навестить.

– Присматривай за домом, – наказала она Цинвэнь, – служанок всех сразу не отпускай. Баоюю что-нибудь может понадобиться.

– Выходит, ты одна о нем заботишься, а мы даром едим хлеб! – воскликнула Цинвэнь.

Сижэнь не ответила, только засмеялась и вышла.

У моста Струящихся ароматов внимание ее привлекли лотосы. Они так густо разрослись, что укрыли собой весь пруд. Некоторые уже отцвели – стоял конец лета, – и на смену им распускались новые, алея на фоне яркой зелени листьев.

Сижэнь невольно залюбовалась ими, как вдруг заметила, что кто-то у виноградной решетки машет метелкой. Подойдя поближе, она узнала мамку Чжу.

Старуха тоже заметила девушку и, выбежав ей навстречу, захихикала.

– Что это вы, барышня, такое время выбрали для гуляния?

– Почему бы мне и не погулять? – сказала Сижэнь. – Я иду ко второй госпоже. А ты что здесь делаешь?

– Насекомых гоняю, – ответила старуха. – Дождей нет, вот их и развелось видимо-невидимо. Сколько винограда попортили! Особенно жучки. Вы и представить себе не можете, до чего вредные! Прогрызут несколько виноградинок, сок из них на остальные капает, и они гниют! Смотришь, целая гроздь испорчена! Взгляните, сколько ягод на землю упало, пока мы тут с вами болтали!

– Напрасно стараешься, всех насекомых все равно не разгонишь, – промолвила Сижэнь. – Попроси лучше какого-нибудь торговца принести мешочки из тонкой материи. Наденешь на каждую гроздь, сквозь них воздух легко проникает – виноград не испортится!

– Вы, конечно, правы, барышня, – согласилась старуха. – Но откуда мне знать такие премудрости, если я только в этом году начала заниматься хозяйством?

Она улыбнулась и продолжала:

– Виноград хотя и подпорчен, все равно очень вкусный. Хотите отведать?

– Как можно! – вскричала Сижэнь. – Даже недозревшие фрукты нельзя пробовать до хозяев. А созревшие тем более. Столько лет служишь в доме, а правил не знаешь!

– Я так обрадовалась встрече с вами, – сказала мамка Чжу, – что забыла о правилах, уж очень хотелось вас угостить!

– Не огорчайся, – успокоила ее Сижэнь, – главное, чтобы вы, пожилые, не подавали дурной пример молодым!

Едва войдя во двор, где жила Фэнцзе, Сижэнь услышала ее голос, доносившийся из окна:

– Милосердное Небо! Я томлюсь в комнате, а меня еще называют злодейкой!

Сижэнь сразу поняла, что случилась какая-то неприятность, и, не решаясь войти, громко крикнула:

– Сестра Пинъэр!

Пинъэр тотчас откликнулась и вышла.

– Вторая госпожа Фэнцзе дома? – осведомилась Сижэнь. – Как она себя чувствует?

Они вместе вошли в комнату. Фэнцзе лежала на кровати, притворившись спящей. Но, увидев Сижэнь, приподнялась и с улыбкой сказала:

– Мне уже лучше. Спасибо за заботу! А поболтать почему не приходишь?

– Не хочу вас тревожить. Ведь вы нездоровы. Если все вас начнут навещать, не будет покоя.

– Пустяки, – возразила Фэнцзе. – Другое дело, что тебе нельзя отлучаться надолго. У Баоюя, конечно, много служанок, но им без тебя не управиться! Я и так знаю, что ты меня любишь. Иначе не спрашивала бы Пинъэр обо мне.

Она велела поставить у кровати скамеечку, чтобы Сижэнь могла сесть. Фэнъэр подала чай.

Завязалась беседа. Вдруг вошла девочка-служанка и на ухо шепнула Пинъэр:

– Приехал Ванъэр, дожидается у вторых ворот!

– Знаю, – тихо ответила Пинъэр. – Только не надо ему стоять у ворот.

Сижэнь поняла, что ей нужно уйти, и, сказав еще несколько слов, поднялась.

– Будет время, заходи, поболтаем, хоть развлечешь меня немного! – сказала Фэнцзе и, помолчав, обратилась к Пинъэр: – Проводи сестру!

Выходя, Сижэнь заметила, что девочки-служанки, которые были в комнате, замерли в ожидании. Что происходит, Сижэнь так и не поняла.

А Пинъэр, проводив ее, вернулась и доложила:

– Я не хотела пускать Ванъэра при Сижэнь и велела ему подождать. Каковы будут ваши распоряжения, госпожа?

– Пусть войдет! – небрежно бросила Фэнцзе.

Пинъэр приказала девочкам-служанкам позвать Ванъэра.

– Что же ты все-таки слышала? – спросила Фэнцзе, продолжая прерванный разговор.

– Вот что мне слово в слово сообщила служанка, – отвечала Пинъэр. – Она сказала, что была у вторых ворот, когда услышала разговор наших слуг: «Наша новая госпожа и красивее, и добрее госпожи Фэнцзе!» Тут Ванъэр или кто-то другой прикрикнул на них: «Какая еще новая госпожа! Берегитесь! Узнает кто-нибудь, укоротят вам язык!»

– Ванъэр дожидается! – доложила девочка-служанка.

– Пусть войдет! – усмехнулась Фэнцзе.

Девочка откинула дверную занавеску.

Ванъэр остановился у входа, поклонился Фэнцзе, справился о ее здоровье и встал навытяжку.

– Подойди-ка сюда! – поманила его Фэнцзе. – Я хочу кое-что у тебя спросить.

Ванъэр приблизился.

– Известно ли тебе, что твой господин взял наложницу? – спросила Фэнцзе.

– Откуда мне знать? – отвечал Ванъэр, опустившись на одно колено. – Я только дежурю у вторых ворот, а что делает второй господин, мне неизвестно.

– Значит, ты ничего не знаешь! – усмехнулась Фэнцзе. – Да если бы и знал, разве посмел бы ему мешать?

Ванъэр смекнул, что Фэнцзе известно все, обмануть ее не удастся, и с поклоном сказал:

– Я ничего не знал, лишь догадался из разговора Синъэра и Сиэра и прикрикнул на них, чтобы не болтали лишнего. Больше я ничего не знаю и возводить напраслину не стану. Спросите лучше у Синъэра: он везде сопровождает нашего господина.