А этот мелкий и лукавый негодник Сашенька насмешливо поглядывал на нее, будто читал потаенные мысли, и поощрительно подмигивал, намекая, что все еще впереди, только не надо торопиться.
Глава вторая
ПРОГРАММА ДЕЙСТВИЙ
Из Дорогобужа до Боброва Агеев добрался сельским рейсовым автобусом. И был момент, когда пожалел, что не отправился своим автомобилем. Но он хотел быть простым, как все, не выделяться, а машина — она и есть машина, как ни крути, признак благосостояния. Занятие себе Филя решил придумать на месте, по ходу дела и в зависимости от обстановки: рыбак там, или ищет кого-то, может, из старых сослуживцев…
Расстояние оказалось невелико, считанные километры вдоль нескольких деревень, переходящих одна в другую, вдоль разбитого, некогда, возможно, и стратегического бетонного шоссе. И никогда Бобров не был городком, так, большое село с населением меньше десятка тысяч. И фабрика «Универсал», которой еще недавно владел господин Краснов, житель, кстати, не Боброва, а Дорогобужа, вот тут действительно городка районного значения, — так вот, эта фабрика была единственным предприятием, которое давало работу и хлеб практически всему населению поселка, так можно сказать. И никакой гостиницей, на что рассчитывали в «Глории», здесь даже не пахло. Вера Краснова, очевидно, была кем-то введена в заблуждение по поводу истинного статуса этого заштатного Боброва. Значит, и жить Филиппу предстояло в райцентре, а сюда ежедневно приезжать, как на работу. Неудобно, но другого выхода просто нет. Разве что попытаться устроиться на временное проживание у какой-нибудь местной хозяйки, но в таком случае всерьез рассчитывать на сохранение тайны своего пребывания и проведения каких-либо оперативноследственных мероприятий не придется. Какие уж секреты в селе, где каждый посторонний на виду!
Оно, конечно, так, но попробовать-то можно: уж очень не хотелось Филе ездить в пыльном и старом автобусе с раскаленной крышей, в тесном салоне которого все друг друга знали, вероятно, еще с той символической недели, когда были сотворены и бренный мир и все остальное в нем. И вызывать естественную настороженность аборигенов, не имея при этом реальной возможности удовлетворить их законное любопытство. Трудно, разумеется, но попробовать все-таки можно. А таким местом, где любой человек имеет возможность получить исчерпывающую информацию обо всем и вся, в подобных населенных пунктах являются либо магазин, либо самочинный рынок.
С магазином понятно, надо ждать, чтоб народ разошелся, и тогда заводить тары-бары с пухленькой продавщицей, которую звали Маней. Но народ к ней шел без конца, будто ему нечего было делать. И каждый посетитель заводил свой разговор на общие, близкие всем местным жителям темы.
Рабочий день, если он был здесь таковым, подходил уже к концу, когда Агеев, купив себе пакет фруктового сока и сдобную булочку, устроился у окна в магазине «Продукты» и принялся «завтракать». Одновременно слушал. Но никаких сведений о том, что где-то тут застрелился или же был убит хозяин «Универсала», он не услышал. Зато говорили о какой-то речке, где пляж загадили приезжие «городские». А что, и это уже информация. Надо только выяснить, где эта речка?
Уезжая из Москвы, Агеев, разумеется, взглянул на автомобильную карту области и обнаружил, к своему удивлению, надо сказать, протекающий в окрестностях Днепр — ни много, ни мало. А он-то думал, Днепр — это Киев, Украина… «Чуден Днепр при тихой погоде…», ну, и еще, конечно же, «Не всякая птица долетит до середины Днепра»… Вот и все сведения. Во всяком случае, интересно, что тут на самом деле.
До Днепра Филипп не добрался, рядом с Бобровом вился в лесах один из мелких притоков некогда великой, в писательском воображении, реки. А на присутствие пляжа у речки Кузовки — по-местному, ибо другого, официального названия у нее не было — ему указал возвращавшийся с неудачной рыбалки местный житель. Он же посетовал, получив от щедрого приезжего сигарету, что времена настали совсем плохие — вот уже и рыбу днем, что называется, с огнем… «А какие были омуты! Вот такущие сомы! Раков — невпроворот. И где это все? Зас… кругом!» — очень справедливо, с точки зрения Филиппа, возмущался хозяин этих мест. Ну, а где разговор затеялся, там и до расспросов недалеко, и до дельных советов. К тому же пора было подумать и о ночлеге.
Почему рыболов такой говорливый? Да потому что молчит весь день, пока рыбку стережет! Вот в нем и накапливается тоска по доверчивому слушателю. Или кто просто молчит и кивает, не перебивая при этом.
Словом, не прошло и пятнадцати минут, как Агеев успел вызнать, что если хороший человек поудить приехал, наслышанный о красоте и природном богатстве здешних мест, а не гадить повсюду вокруг себя, то ему самый раз приткнуться у Фроськи Морозовой — Морозихи, как ее все знают. Нет, совсем не древняя, даже со своим интересом пускает постояльцев. Тут же ведь фабрика, а по недавним временам сюда постоянно гонцы всякие прибывали — то стройматериалы, то мебель им требовались, вот и останавливались на денек-другой. Вместо гостиницы. И такая здесь была, да сгорела, а бывший хозяин начал новую строить, но…
«Одним словом, мил человек, беда у него стряслась, — сетовал рыболов. — Кто говорит, сам того, вроде как разорился. Было дело — до забастовки дошло. А кто — уделали, мол, конкуренты его. Так что у Морозихи вполне можно. Где, говоришь, живет-то? Ну, так пошли, провожу, по пути… На Лесной, семнадцать, свой дом. Угости-ка еще одной… Ишь, какие интересные теперь делают!» — сказал, рассматривая тонкую сигарету белого цвета с длинным фильтром.
Легко выходящий на контакт, Филя быстро познакомился с Сергуней, сторожем при фабрике, которую при наступившем бардаке вроде как и охранять-то нет нужды, не производит она нынче ничего такого, за что еще деньги могут заплатить. Разве что оборудование ценное, но там — своя охрана, районные менты подрабатывают, жить-то все хотят.
Так, за неспешной беседой, скорее воспоминаниями, подошли к довольно-таки добротному дому, принадлежавшему Ефросинье Морозовой. Прямо-таки живая история, подумал Филипп, вспомнив музейную картину про боярыню — тоже Морозову: суровая баба, бунты, стрельцы, староверы… Но здешняя сразу показалась Филе куда привлекательней. Представляя гостя хозяйке, действительно совсем даже и не старой женщине, а наоборот, пышной и розовощекой, прямо-таки кровь с молоком, если кто понимает, возившейся на огороде с прополкой — ее руки в желтых резиновых рукавицах сжимали пучки мелкой морковной и свекольной ботвы, — Сергуня отрекомендовал его уже в качестве своего хорошего знакомого. Знать, рассчитывал на ответный ход со стороны приезжего. И не ошибся.
Легко договорившись с Фросей, что та сдаст ему на недельку свою пустующую веранду, Филя протянул Сергуне «денежку». Тому как раз должно было хватить и на бутылку с чекушкой, и на кольцо «краковской» — видел эту колбаску Агеев на витрине в магазине, ну, и батон там, — как бы с новосельем-то надо? Да без вопросов! И рыболов, оставив у дома свою снасть, скорым шагом отправился в «Продукты», а Филя поднялся на веранду, куда вскоре явилась и хозяйка. Она, заметил московский гость, приоделась: кофточка была другая, туфли вместо галош с вязанными носками, юбка не мятая — словом, было видно, что отнеслась к постояльцу доброжелательно, вот и заглянула поговорить да поинтересоваться. Ну, рыбалка — это понятно, тут многие от зари до зари на воде пропадают. А питаться-то гость как желает? В столовку фабричную бегать? А зачем? Так и не работает она. Можно и здесь договориться, обед там, то, другое, опять же и мужчина в доме — мало ли, починить чего. Забор, вон, поправить бы, если время будет, ясное дело. Время обязательно будет, уверенно подтвердил Филя и попросил сегодня же, немного позже, показать, где у такой милой хозяюшки непорядок с забором. «Ну, а с приездом-то, стало быть, как оно? — поинтересовался в свою очередь Филя. — Нет возражений?» Фрося даже зарделась слегка, она была вовсе не против того, чтобы маленько отметить приезд, — не пьянки же ради! — и заторопилась с огорода на закуску собрать зелень свежую — лучку, петрушечки, укропу, вон и картошечка от завтрака еще осталась, на сале жаренная, разогреть — одна минута. И Агеев с таким горячим аппетитом потер ладони, да так хищно ухмыльнулся, что хозяйка радостно рассмеялась: уж больно хорошо у него это получается!..
