Потом Грант взял меня под руку, вероятно, потому что я стояла, как громом пораженная. Он отбуксировал меня остаток пути по через парковку к его Ягуару.

Когда мы оба сидели внутри и я достаточно успокоилась, чтобы заговорить, то сказала:

— Мы будем петь дуэтом? Откуда это взялось?

Он включил зажигание и выехал с парковки.

— Тебе очевидно нужно многое узнать о папарацци. Самый лучший способ, чтобы репортеры не использовали твою историю — это сказать им, что ты хочешь, чтобы они об этом написали. Они не хотят рекламировать твою последнюю работу. Это есть у всех. Они хотят скандала, — он посмотрел через плечо туда, где фотографы залезали в свои машины. — Мой менеджер рассказал всем новостям о благотворительном концерте для больницы и целая одна газета напечатала трехдюймовую фотографию и заметку в разделе развлечений. Это всё.

— Ох, — сказала я и почувствовала небольшое облегчение. Может быть, эти фотографии все же не везде появятся.

Грант выехал с парковки на улицу.

— Конечно, это не значит, что нам не стоит петь дуэтом. На самом деле, это гениальная идея, — он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня. — Ты хочешь помочь детишкам, и это не будет стоит тебе ничего, только немного времени. Мы можем спеть с моей группой. Что думаешь?

Я подумала, что сделала огромную тактическую ошибку. Я не могла петь с ним дуэтом. Мой голос был совершенно не похож на голос Кари. Она могла брать ноты, о которых я не могла и мечтать.

— Я уже отстаю от графика со следующим альбомом, — сказала я.

Он снова переключил внимание на дорогу.

— Не обязательно в скором времени, просто когда-нибудь. Подумай об этом. Замечай песни, которые подошли бы, и я буду делать то же самое, ладно?

Что я могла на это ответить? Я не могла придумать способ отказать ему, чтобы не выглядеть так, как будто я что-то скрываю.

— Я поговорю об этом со своим менеджером, — сказала я.

Он что-то еще говорил по дороге к Марен, но я едва ли это слышала. Мой мозг все еще был зациклен на дуэте. Как, ради всего святого, я собиралась рассказать об этом и о папарацци Марен и Кари? Уволят ли они меня? Кари сделала это с Лорной после того, как та поставила её в неловкую ситуацию. Был ли способ, чтобы утаить это от них до тринадцатого мая, когда я встречусь с отцом? Оставалось почти полтора месяца.

Когда мы остановились перед домом Марен, я все еще производила эти вычисления в уме. Грант переключил передачу на "остановку", но не выключил зажигание.

— Могу я задать тебе вопрос?

Я схватила ручку двери.

— Конечно.

— Ты все еще с Майклом Янгом?

— Нет, — сказала я, и потом поняла, что он действительно спрашивает, он собирается пригласить меня на свидание, и я не могла сказать да, хотя я с удовольствием увидела бы его снова. Это было слишком опасно. — Я имею в виду, что у нас перерыв в отношениях, но мы всё ещё вместе.

— У вас перерыв? — спросил он.

— Да.

— То есть тебе можно встречаться с другими людьми во время перерыва?

— Гм, нет, — как только я это сказала, то вспомнила, что Грант видел меня прошлым вечером со Стефано. — Кроме профессиональных интересов, как прошлым вечером.

Он кивнул.

— Тогда ты можешь дать мне свой номер? Исключительно для профессионального использования. Мне нужно будет связаться с тобой, когда я узнаю больше о книге Лорны.

Он улыбнулся мне и не смотря на то, что я не могла поощрять его, у меня по спине побежали мурашки. Грант Делрей хотел номер моего телефона. Я дала ему номер, вышла из машины, и проплыла как Кари Кингсли по ступенькам дома Марен.

Я открыла дверь и обнаружила, что Марен ждет меня в гостиной. Её руки были сложены на груди, а ноздри трепетали, как у дикого быка.

Она шагнула ко мне:

— Директор Детской Больницы Сан Рид позвонил мне, чтобы выразить благодарности. Пациенты были в восторге от твоего визита.

— Это маленькие больные дети... — начала я, но она не дала мне закончить.

— Это было глупо! — закричала она, наклоняясь до тех пор, пока она не оказалась в шести дюймах от моего лица. Потом она испустила поток проклятий, от которых засмущались бы даже мальчики, зависающие в раздевалке.

— Ты не выходишь в люди и не притворяешься Кари, если я не разрешаю. Ты не можешь использовать её имя каждый раз, когда думаешь, что весело будет поиграть в звезду. Одна ошибка — и ты разрушишь всё, над чем мы работали. Ты понимаешь? Да?

Я кивнула.

Она сделала шаг назад, внезапно снова успокоившись.

— Если ты правильно сыграешь, то отправишься домой с хорошей суммой денег. Если не справишься, то я буду отрицать, что когда-либо тебя видела, и ты поедешь в Западную Вирджинию автостопом. Ты поняла?

Да, я поняла. Все её разговоры о том, чтобы осчастливить фанатов визитами Кари были неправдой. Она наняла меня из-за денег, которые я могла принести, и всё.

Она посмотрела на меня с вызовом.

— Поскольку ты очевидно чувствуешь себя готовой к роли Кари, то не будешь возражать против того, что я добавила несколько событий в твой календарь на следующую неделю.

Я знала, что она ожидала протестов, но я не стала возражать. Я была готова.

***

На следующий день мы полетели в Сан-Антонио, едва ли разговаривая друг с другом. Я не рассказала её о фотографиях и папарацци или о том, о чем я разговаривала с Грантом. Я не хотела давать ей новых причин, чтобы кричать на меня, потому что если бы она это сделала, я бы сразу же уволилась. И я не хотела увольняться.

У меня оставалось шесть недель до встречи с отцом. И, должна признать, мне нравилось внимание, которое я получала в качестве знаменитости.

Но я еще хотела помочь Кари. Воспоминания о том, как она теряет самообладание, скользит на пол, услышав, что Лорна планирует рассказать о её долгах по азартным играм... я никогда раньше не видела, чтобы кто-то так сильно расстраивался.

Когда я расположилась в отеле Сан-Антонио, я написала Кари длинное сообщение, в котором говорила, что я волнуюсь о ней. Я добавила ссылки о группах поддержки игроков. Я наполовину ожидала, что она разозлится из-за того, что я это предложила, но она написала в ответ:

— Не переживай из-за этого. Это просто деньги.

Это просто деньги. Каково было бы иметь такую позицию? Деньги для меня никогда не были "просто деньгами". Это было время, усилия, возможности, принятие и власть. На них были напечатаны не лица Джорджа Вашингтона и Абраама Линкольна, а лица моей мамы, склоненное над кухонным столом, когда она оплачивала счета.

Мы с Кари продолжили переписываться. Марен уже сказала ей, что я ездила в больницу, и она написала: "Спасибо. Теперь эти люди из больницы перестанут думать, что я совсем бессердечная."

После этого я стала еще сильнее злиться на Марен за то, что она накричала на меня. Кари была рада, что я это сделала.

Я не сообщила ей о папарацци и предложении дуэта, но сказала ей о том, что Грант узнает побольше о книге Лорны, от чего она так обрадовалась, что позвонила, чтобы услышать подробности.

— Дай мне знать, когда будут новости от него, — сказала она. — Мой адвокат говорит, что чем больше у нас будет информации о книге, тем проще будет остановить это прежде, чем оно пойдет в печать.

— Я буду держать тебя в курсе, — сказала я.

Она сочувствующе вздохнула:

— Мне жаль, что тебе приходится иметь дело с Грантом. Я знаю, какой он придурок.

Я без усилий могла представить себе квадратный подбородок Гранта и его безупречные черты лица... глубокий звук его смеха.

— Он на самом деле не так уж плох.

Она помедлила, потом сказала

— О-о-ох, — заставив это слово звучать так, словно оно поднялось на гору. — Ну, между нами никогда ничего не может быть, поэтому ты не можешь поощрять его.

— Я знаю. Я сказала ему, что у нас с Майклом перерыв в отношениях.

— Правильно, — сказала она. — И я надеюсь, что наш перерыв скоро закончится. Майкл вчера прислал мне три сотни роз. Разве это не романтично? Он скоро придет.