Вместо этих воспоминаний, во мне была только ноющая пустота. Я хотела как-нибудь восполнить то, что я пропустила, даже не смотря на то, что я знала, что это невозможно.

Через несколько пения, смены бэк-вокалистов, переписывания отрывков, потом перезаписи отрывков, Кари решила закончить на сегодня. Технические специалисты не были этому рады. Очевидно, она не очень прогрессировала.

Это не имело значения. Кари сняла наушники и вошла в комнату с пультом, ничуть не смущаясь. Даже в джинсах и футболке она была воплощением стиля и уверенности в себе. Она отпустила своих сотрудников, сказав им, что она уйдет со мной и кивнула в моем направлении.

— Ты готова убраться отсюда?

Я взглянула на часы. Я слышала, как Марен говорит Кари, что она должна закончить этот альбом. Предполагалось, что она представит несколько новых песен на огромном концерте в Сан-Диего шестого мая.

— Марен не будет сердиться, если ты сейчас уйдешь?

Кари закатила глаза и взяла сумочку.

— Я делаю этот альбом не для Марен. Я делаю его для фанатов, и они будут сердиться гораздо сильнее, если там будет мусор, — она надела солнечные очки, потом прошла в дверь и знаком позвала меня за собой. — Нельзя победить мертвую лошадь, — сказала она через плечо. — А я не только победила эту, я протащила её через восемь октав и хор. На данный момент, мертвая лошадь могла бы петь и получше.

— Это не правда, — поторопилась я, чтобы нагнать её. — У тебя прекрасный голос.

Я думала, что водитель везёт нас к ней домой, но ничто на это не указывало. Она подошла к серебристому Порше, вытащила ключи и открыла его.

— У меня хорошие голос, но хорошие голоса можно найти в любом школьном или церковном хоре. Я хочу хорошо писать песни. Для того, чтобы писать хиты, нужен настоящий талант. Немногие певцы могут это делать.

— Ты делала это раньше.

Она открыла дверцу и скользнула внутрь.

— Мой папа помогал мне с песнями на последнем диске.

— О, — я забралась на пассажирское сиденье, незаметно проведя рукой по спинке. Я просто должна была это сделать. Я хотела знать, каков на ощупь Порше.

— Я написала большинство своих хитов сама, — сказала она и завела машину. — Папа просто послушал и изменил аккорды. Добавил переходы, и всё такое. Переписал несколько стихов.

— Ну, я уверена, что он снова поможет, если ты попросишь.

— Я не буду его просить, — она посмотрела по сторонам, потом выехала с парковки, превышая скорость. — Я могу сделать это сама, и я докажу это ему и всем остальным. Я не хочу больше жить в его тени.

Выражение её лица было напряженным в течение нескольких секунд, она злобно смотрела вперед. Потом она вздохнула и взглянула на меня.

— Извини, что нагрубила тебе. Просто... ты не знаешь, каково это расти с отцом, которого все вокруг обожают и считают совершенством.

Ну, насчет этого она была права.

— Я смогу это написать, — сказала она. — Мне просто нужно вдохновение. Песни никогда не приходят, когда у тебя стресс. Они приходят, когда ты веселишься, когда ты в гармонии с жизнью... — Она помедлила, обдумывая собственные слова, потом перестроилась в другой ряд. — Поэтому я решила, что вместо того, чтобы поехать ко мне домой, где ты будешь изучать меня под микроскопом, мы должны немного повеселиться.

— Хорошо, — сказала я, немного нервничая насчет того, что это могло значить. — Но мы не можем вместе появляться на публике, или купаться голышом, ездить в Вегас или покупать итальянскую мебель. Приказ Марен.

Кари оторвала взгляд от дороги, чтобы послать мне примирительную улыбку.

— Спорю, жить с Марен очень весело. Она дала тебе расписание и список правил на каждый день?

Я выпрямилась.

— Она сказала, что мне нужно так жить, потому что так живешь ты.

Кари фыркнула.

— Она хочет, чтобы я так жила. Эта женщина не знает, что нужно артисту, — она снова перестроилась в другую полосу и притормозила на светофоре. — К счастью, у ей нравится мой отец, поэтому она никогда сильно не сердится, что бы я ни сделала. Она хочет сохранять со мной хорошие отношения.

Я была права. Моё желудок перевернулся, и я не знала почему. Я знала, что Алекс Кингсли встречался со множеством женщин, но я не хотела, чтобы он когда-либо встречался с Марен. Она была такой холодной и осуждающей. Как он мог интересоваться ей и не обращать внимания на мою мать, которая была теплой, забавной, заботливой, и чья красота исходила не из натренированных жестов, а просто была естественной?

Я сохранила спокойную интонацию.

— Так они пара?

— Пока нет. Папа не имеет об этом представления, и я не собираюсь ему рассказывать. Если она добьется чего хочет от него, она сразу прекратит работать на меня.

Выражение моего лица, должно быть, выдало то. что я не очень рада этому. Кари посмотрела на меня и сказала:

— Жаль, что она такая депрессивная. Деру пари, ты хотела бы, чтобы она влюбилась в твоего отца.

К несчастью, она уже влюбилась. Светофор загорелся зеленым, и мы двинулись дальше. Я спросила:

— Так что ты хочешь сделать, чтобы повеселиться?

Она сжала губы, размышляя.

— Мы модем найти каких-нибудь пьяных парней — просто появиться и начать с ними разговаривать. Они подумают, что сошли с ума, когда увидят перед собой двух Кари Кингсли.

Я рассмеялась, но покачала головой.

— Нет. Мы не будем мучить пьянчуг.

Она подумала еще немного.

— Ты говоришь по-испански. Мы можем улететь в маленькую Южноамериканскую страну, где меня никто не знает, и побыть туристами.

— Кари, у тебя куча поклонников в Южной Америке. Ты продала миллион дисков только в Аргентине.

— Правда? — она взглянула на меня. — Откуда ты это знаешь?

— Марен заставляет меня запоминать такие факты, потому что предполагается, что я должна знать то же, что и ты.

— О. Тогда иронично, что я этого не знаю, — она захихикала, но я не присоединилась. Долгие часы вопросов и ответов о жизни Кари могли бы лишить чувства юмора кого угодно. — Как ты обычно развлекаешься?

— Я проводила время в молле или ходила в кино с друзьями. Иногда мы ходили на школьные соревнования а потом шли в Dairy Queen(ресторан быстрого питания). Это звучало дешево, но я слишком долго была заперта в танцевальной студии и спортзале. Я скучала по своей старой жизни больше, чем ожидала.

— Я не смогу сделать ничего из этого, — сказала Кари. — Меня разорвут фанаты.

Она говорила тоскливым тоном, как будто хотела оставаться неузнанной.

В этот момент я прекратила ревновать к ней, ну может быть только немного. На что это должно быть похоже, если ты не можешь проводить время в общественных местах?

— Давай поедем кататься на лошадях, — сказала она. — У меня есть несколько отличных лошадей, и в конюшне хорошо умеют работать со знаменитостями. Я могу позвонить им и сказать, что приеду с гостем, и они всё приготовят. Без вопросов и утечек информации.

Я вскинулась на сиденье.

— Прогулка верхом мне нравится больше, чем охотиться на пьяных парней или бегать от фанатов в Южной Америке.

Мы приехали в конюшню, где находились две лошади Кари. Войдя в отдельный вход, Кари сказала, что у неё на самом деле три лошади. Третья, мерин по имени Шанс, жил на ранчо её отца в Хидден Вэлли. Шанс был подарком отца на её двенадцатилетие. И — подумать только — он был гнедым.

Когда она рассказала мне об этом, я снова переключилась в режим ревности и была близка к тому, чтобы пнуть стог сена и заорать:

— Не могу поверить, что он подарил тебе мою лошадь! Ты получила отца в день своего рождения и лошадь!

Но я этого не сделала. Очко в пользу моего самоконтроля.

Я забралась на огромную лошадиную спину и надеялась, что он окажется более спокойным, чем с виду. Кари быстро рассказала мне как нудно ехать и потом мы последовали по тропинке к холмам неподалеку. В шлемах и солнечных очках, с волосами, забранными в хвост, нас невозможно было узнать. мы могли быть двумя сестрами на прогулке.