Но этого не произойдет. Просто потому, что она любит его. И это заменит так много. Она не собирается жертвовать получением степени ради любви или своим будущим, но она готова пожертвовать своей гордостью. Она в любом случае не стоит многого.

***

Низкое рычание исходит от Блейка, когда он видит, как отдаляется Эрин и поворачивает за угол. Их сексуальная встреча была умопомрачительна, больше, чем он когда–либо ожидал или мог надеяться, так много, что его обычное чувство предосторожности покинуло его полностью, но это все разрушено.

Из–за Мелинды.

Она все еще здесь, подходит сзади и выдает трель смеха, который он когда–то считал соблазнительным. Бл*дь, он должен лучше держать ситуацию в руках. Должен лучше объяснить ей. Он оказался так чертовски потрясен. Шокирован оргазмом, и тем, что увидел эту женщину спустя столько времени. И ее намеками на то, что они могли бы возродить их отношения. Дерьмо. Даже по пути в ад, он не готов согласиться на это.

Он готов бросить работу. Для чего ему вообще нужна эта работа? Он уже отключался от этого однажды. Это не стоит того, чтобы расстраивать Эрин, и он чертовски уверен в том, что не стоит того, чтобы потерять ее. Поэтому он был готов сказать Мелинде о том, кем на самом деле является Эрин, но может это к лучшему, что она прервала его.

Эрин больше, чем просто его любовница, она - луч света в сыром, темном месте. Он даже не уверен, что она знает, как он зависит от ее присутствия и с нетерпением ждет ее появления. Если бы он сказал ей об этом раньше, то скорее всего, она бы не убежала.

«Черт», – думает он с замиранием сердца, – «она убежала». Вниз по коридору, возможно также далеко как до луны. Он не может поговорить с ней сейчас, когда Мелинда дышит в затылок, и встреча с деканом состоится через двадцать минут.

Разочарованный, он поворачивается и проходит мимо Мелинды. Его ладони потеют, сердце лихорадочно бьется, для него это не просто великолепный секс, и не просто неловкая встреча. Студенты за стенами его офиса шумят, как стадо слонов, их голоса сливаются друг с другом и отскакивают от светлых стен, пока его голова раскалывается. Он думал, что был далек от этих чертовых воспоминаний, но оказывается, он просто избегал их. Оставаясь дома, где никто никогда к нему не приезжает. Теперь он погружен в людей и тонет в них, задыхается.

Мелинда следует за ним внутрь и встает, подпирая бедром край его стола.

– Что это было? – ухмыляется она. – Я думаю, она немного влюблена, ты видел, как она смотрела на тебя?

Боже, ему пора с этим покончить.

– Скорее всего, так же, как и все смотрят на меня. На то, как выглядит мое лицо.

– Раньше они всегда смотрели на тебя так. Ты был самым красивым мужчиной на кампусе. А когда ты одевал свой костюм… Ни одна женщина не могла отвести от тебя глаз.

– Хватит, – произносит он сухо. – Ты льстишь мне.

– О, не говори мне, что обиделся. Если, что–то и было между нами, так это честность. Твое лицо больше не привлекательно. Но я могу жить со шрамами.

– Забавно, насколько я помню все совсем не так.

Мелинда выдавливает небольшую улыбку, как он предполагает, это гримаса символизирует покаяние.

– Ты должен признать, что это было слишком много, чтобы справиться с этим.

Давно похороненное чувство разочарования вновь всплывает на поверхность.

– Какая именно часть Мелинда? Потому, что я не мог задать тебе этот проклятый вопрос прежде, чем ты в последний раз закрыла за собой дверь.

Его бинты тогда еще даже не сняли.

«Это просто не сработает между нами», – сказала она тогда, но в этих словах он услышал: ты – ужасен, ты – отвратителен.

В последнее время его злость на нее исчезла, потому что он на самом деле ужасен. Он отвратителен. И он находился в таком состоянии в течение целого года, раскачиваясь вперед–назад между депрессией наяву и навязчивыми снами о том времени за границей, о взрыве, который искромсал его жизнь на уродливые, деформированные куски.

Пока однажды он не проснулся среди коробок из–под пиццы и пустых банок газировки и осознал, что если он собирается жить дальше, если он до сих пор не умер, то, по крайней мере, он может жить в чистоте. Так он нашел местное бюро трудоустройства и разместил объявление. Эрин откликнулась и… Ах, Эрин.

Она была как внезапное спасительное тепло в суровую зиму. Постепенно он сам становился лучше, каждый день становился немного сильнее, возвращаясь к своему прежнему состоянию, хотя он не думал, что это возможно.

Мелинда обходит стол и приближается к нему. Ему немного любопытно, и он позволяет ей это. Осталось ли что–нибудь от той любви и преданности, которую он испытывал к ней когда–то? Сейчас, кажется, трудно поверить в то, что он собирался провести с ней остаток своей жизни… Сейчас, когда он понимает, что ничего к ней не чувствует. Как будто, смотрит на незнакомку, которая улыбается ему и касается прохладной тыльной стороной ладони его неиспорченной стороны лица, той, что выглядит нормальной.

Он отодвигает ее руку от своего лица.

– Все кончено Мелинда. Однажды, ты ясно дала это понять.

– Я была молода, – произносит она тихим голосом. – Я думала, что внешний вид имеет значение.

Он огорченно улыбается. Она ведь только на год моложе его и если он не ошибается, ее костюм от хорошего дизайнера. Ее туфли, скорее всего, стоят не меньше пяти сотен баксов.

– И, если я правильно понимаю, теперь тебя интересует то, что находится внутри? Или тебя интересует только мой банковский счет?

Ее голова откидывается назад, как от удара.

– Это было низко Блейк.

– Возможно, – вздыхает он. – Да, было. Мне не следовало говорить этого. Но это закончится прямо здесь. Я не хочу, чтобы ты приходила ко мне в кабинет, если у тебя не будет вопросов по учебному процессу, которые нужно обсудить.

Улыбка изгибает ее губы.

– Ты сам это предложил.

Она уходит и кажется, весьма довольна собой. И насколько он ее знает, вероятно, уже составляет какой–то план, но он сможет справиться с ней, если она попытается что–нибудь предпринять. Он откидывается на спинку кресла, пытаясь сосредоточиться. Он рад тому, что во всем разобрался с Мелиндой. Наверно им необходимо было некое завершение. И он наладит отношения с Эрин сегодня вечером, когда она придет.

Но, почему же тогда у него ощущение, будто земля уходит из–под ног.

На автопилоте Эрин закидывает свой рюкзак на пассажирское кресло и выезжает с парковочного места. Она едет к своей квартире собираясь закончить набросок своей научной статьи. Она составляла схему для нее в течение нескольких месяцев. Сейчас, когда она, наконец получила отзыв от куратора, она может начать писать ее. Эта мысль волнует ее, но одновременно пугает. От этой статьи зависит все ее будущее. Может она сможет пробежаться по своим идеям с Блейком сегодня ночью.

Сегодня ночью.

Они встречаются по определенным датам, обычно вечерами, когда она не работает. Хотя это не официальное соглашение или еще что–нибудь. Она имеет привычку появляться у него в дверях с DVD–диском в руках. Он заказывает китайскую еду с доставкой, и они едят жирную лапшу и разламывают печенье с предсказаниями, делясь между собой, на удачу.

Обычно они смотрят только первую часть фильма, потому что на середине он начинает целовать ее, а она запускает руки в его штаны. Кажется, это блаженство было только несколько дней назад. Но сейчас все бледнеет, темнеет в тени женщины, которая может все испортить.

Но, может, Эрин излишне драматична. Она надеется, что так и есть. Старые раны причиняют боль зимой. Это вообще может ничего не значить. Несмотря на то, что все это началось недавно и остается довольно хрупким, ее чувства к Блейку поразительно реальны. Это все, что имеет значение, не так ли?

Боже, она надеется, что это так.