Некоторое время спустя, когда лес снова погрузился в ночную тишину, среди веток появилась лохматая голова Ллава Ллева Гиффа, «подростка без имени». Морврин, лежа на земле, кряхтел, как кабан: он все еще не пришел в себя после полученного им удара. Ллав абсолютно бесшумно отпрянул назад и исчез в ночной темноте.
Эльфы умели перемещаться по лесу быстро и бесшумно, оставаясь при этом невидимыми. И уж тем более сейчас, когда лес был укутан туманом, а землю покрывал довольно толстый слой снега, продвижение воинов различных кланов было настолько бесшумным, что со стороны могло показаться, что это движется армия призраков. В своих длинных муаровых плащах они скользили между стволами буков и дубов серовато-зелеными тенями, которые были такими юркими и неприметными, что случайному очевидцу потом трудно было бы даже и вспомнить, как они выглядели. Лучники из Силл-Дары то проворно пробирались сквозь кусты (причем так ловко, что с веток даже не падал накопившийся снег), то двигались по только им известным тропинкам. Они то появлялись из тумана, то снова исчезали в нем, не оставляя после себя никаких следов — как будто все это происходило в каком-то сне. Они не шли тесными рядами (как это делают люди) и не передвигались компактными группами (как поступают карлики) — они бежали, как стало оленей, то есть проворно, с постоянной скоростью, ни на миг не останавливаясь. Поговаривали, что воины одного клана могли покрыть за день расстояние в двадцать льё[18] (то есть столько же, сколько лошадь), что они передвигались одинаково быстро и днем, и ночью, что даже самые крутые и обрывистые скалы не могли замедлить их передвижение, а их шаг был таким легким, что они даже могли перебежать реку по ее поверхности… Эльфы любили подобные рассказы про самих себя и сами то и дело тешили ими друг друга по вечерам. Их быстрота и выносливость во время движения по лесу в действительности объяснялась тем, что они во время бега старались вообще ни о чем не думать. Как только эльфы отправлялись куда-нибудь группой, они вели себя, как рой пчел или же стая скворцов. Они следовали за теми, кто двигался впереди них, не думая ни о том, куда они бегут, ни о правильности направления своего движения, ни о том, что ждет их впереди, ни о том, что они оставили позади себя. Они в таких случаях — подобно животным — полагались только на свои мускулы, сердце и органы чувств, концентрируя все свое внимание на опасностях и преградах, которые могут повстречаться им по пути, и не думая больше абсолютно ни о чем. Лишь двое или трое из них, бегущие самыми первыми, вели остальных за собой, пока — после того, как накопившаяся усталость лишит их возможности бежать и думать одновременно — их не заменит кто-нибудь из их товарищей.
Арианвен, окруженная другими эльфами, бежала именно так по направлению к Каленнану — большой травянистой долине, служившей местом обитания «зеленым эльфам» и находившейся в половине дня пути от гор, ограничивающих Элианд с севера. Она ни разу не становилась во главе отряда эльфов во время их неудержимого бега. Ни один из ее лучников не осмелился бы попросить об этом королеву в данных обстоятельствах и тем самым лишить ее той пустоты в душе, которая была самым лучшим средством уберечь себя от усталости. Да и Динрис никому не позволил бы этого сделать. Лишь когда королева почувствовала, что скорость бега уменьшается, а характер местности изменяется, она — как почти все остальные эльфы — вышла из того животного транса, который позволяет эльфам легко преодолевать большие расстояния. Арианвен заметила сначала, что деревьев вокруг нее уже почти нет и что трава стала удивительно высокой (она доходила ей почти до груди), а затем — и то, что над головой уже нет веток деревьев, а раскинулись бескрайние просторы небесного свода. Подобная обстановка была необычной для любого лесного эльфа, привыкшего жить под защитой деревьев. У нее и у всех ее спутников тут же началось легкое головокружение, и им почему-то стало казаться, что небо собирается наброситься и проглотить их. Сами того не осознавая, эльфы быстренько перегруппировались вокруг своей королевы, прокладывая себе путь в толпе кончиками пальцев, локтями, плечами. Все это длилось лишь несколько мгновений, однако этого хватило для того, чтобы сплотить клан.
Граница леса тянулась в обе стороны аж до горизонта, образуя под бледно-серым зимним небом темную линию, окружающую долину Каленнан — «Земли Зеленой Травы». Она была похожа на внутреннее море, поверхность которого, покрытая инеем и колышущаяся от легкого ветерка, чуть-чуть поблескивала. Немного поодаль даэрдены вырыли подземные ходы и построили из веток хижины, похожие на холмики. В обычное время Каленнан представлял собой лишь пустынную равнину, население которой было невидимым, однако в этот день, как и обещала королева, все кланы прислали сюда по сотне своих лучников. Их собралась уже огромная толпа, и все они, завидев королеву, приветствовали ее от имени своего клана и уважительно склонялись перед ней, когда она проходила мимо.
По знаку Динриса эльфы из Силл-Дары выстроились позади нее, сняли луки с себя, которые они цепляли на себя так, чтобы один конец лука находился у плеча, а второй — сбоку с противоположной стороны туловища, и откинули за плечи муаровые плащи, тем самым обнажая кожаные кольчуги, исписанные рунами, и широкие браслеты из чеканного серебра, защищающие предплечья. Ольвен-бард приставил арфу к своему боку и сыграл — прямо на ходу — такую изящную и сложную мелодию, что она чем-то напомнила паутину, однако эта мелодия проникла всем членам клана глубоко в душу и заставила сердца забиться быстрее. Другие кланы устремились один за другом вслед за кланом Арианвен. На их кольчугах виднелись руны того или иного из остальных шести эльфийских кланов Элианда — эльфов, живущих возле Источника (он назывался «Этуиль»), эльфов из дубового леса (он назывался «Ин-Дерен»), рыжеволосых ласбелинов из клана осени, эльфов из Карантора — «Красного леса», — анорлангов с золотыми мечами и брюнеринов, живущих в Старом Лесу.
Арианвен пошла напрямик к скалистому холму, расположенному рядом с единственным водоемом в долине. Там всегда было место сбора даэрденов. На вершине холма она увидела Калена, окруженного своими женами и детьми. Он поприветствовал ее широким жестом руки с таким безмятежным видом, как будто она пришла к нему на званый обед или на день рождения. До самого последнего момента ей казалось, что, кроме Калена с его женами и детьми, из «зеленых эльфов» сюда никто не явился, и она стала задаваться вопросом, а передал ли Итилион им ее послание. В конце концов, он ведь приходил к ней всего лишь с горсткой следопытов и вполне мог нарваться по дороге на очень неприятную встречу — например, еще с одной группой черных волков. Или с кем-нибудь похуже… Лишь только в самый последний момент она смогла увидеть воинство, собранное Каленом: во-первых, потому, что заметить «зеленых эльфов» вообще всегда было трудно; во-вторых, потому, что благодаря весьма скромному росту таких эльфов их почти полностью скрывала высокая полевая трава; в-третьих, потому, что они сейчас рассредоточились вокруг холма по большому периметру. Королева очень сильно удивилась, когда осознала, как их здесь много. Куда она ни бросала взгляд, везде виднелись сбившиеся в группы «зеленые эльфы» — и на ветвях деревьев на опушке леса, и в высокой траве, и в кустарнике. Они так идеально сливались с пейзажем, что стоило на мгновение отвлечься, стоило облачку набежать на солнце, стоило ветру пошевелить листву — и те, кого ты вроде бы уже увидел, исчезали как мираж. Это не было с их стороны ни баловством, ни проявлением коварства. Даэрдены не держали туловище прямо (как «высокие эльфы», очень гордившиеся своим высоким ростом), а охотно сгибались и наклонялись, поскольку привыкли то и дело прятаться за каким-нибудь кустом или пнем. Жизнь на опушке леса неподалеку от территорий, населенных людьми и карликами, приучила их все время стремиться быть скрытными и незаметными — даже если они сами этого и не осознавали.
