Остин подкрался к одному из складских зданий и теперь возился с дверью. Абель напряженно следил за ним из-за угла. Вот дверь раскрылась, и Остин исчез внутри. Абель бросился за ним. Прежде чем скользнуть в слегка приотворенную дверь, он огляделся вокруг-и вздрогнул. Площадь перед зданием пересекал кто-то в плащ-палатке и каске, он шел выпрямившись, спокойным, уверенным шагом. Он был еще далеко, но направлялся явно сюда.
Абель тихо проскользнул в дверь, не выпуская его из глаз: охрана! Как он не предусмотрел этого?! Ему в голову не пришло.
В глубине склада послышался шорох. Абель быстро оглянулся, но ничего не увидел-глаза еще не привыкли к такой темноте. Чья-то рука обхватила сзади грудь, другая сдавила шею, колено больно двинуло по спине… Он потерял равновесие и рухнул вперед. Из груди вырвался стон, он судорожно пытался глотнуть воздух.
— Зачем шпионишь за мной? — спросил Остин. — Ты что, думал, я тебя не замечу?
Абель хотел ответить, но из груди вырвался только стон, он подавил его. Хотел показать рукой на дверь, но получился беспомощный жест, которого Остин явно не понял.
Первый испуг прошел. Мысль заработала снова. Остина он не боялся, тот был не сильнее его, лишь внезапность обеспечила ему преимущество. Абель повернул голову в сторону, чтобы освободить глотку, давление немного ослабло. Он выжал два слова:
— Пусти! Перестань…
Остин не дал ему договорить, вновь сжал пальцы:
— Тебе бы очень этого хотелось, правда? — поиздевался он.
Схватив его за руку, Абель попытался хоть чуть-чуть ослабить хватку. Ему это удалось, зато колено Остина все сильнее прижимало его к земле. Острая боль вступила в позвоночник. Все это можно было вынести, лишь сознание, что с каждой секундой часовой метр за метром приближается к двери, повергало в отчаяние. Ноги его были свободны, и он попробовал правым носком дотянуться до двери, но они уже откатились примерно на метр. Напрягшись изо всех сил, он потянулся к двери вместе с висевшим на нем Остином и наконец смог коснуться ее носком ботинка. Собрав все силы, он попытался помешать Остину блокировать освободившуюся ногу. Потом медленно и бесшумно прикрыл дверь. Щелкнул замок.
Лишь теперь он дал выход злости. Изо всех сил двинул свободной ногой Остина по голове. Тот сразу ослабил хватку, Абель высвободился, развернулся, чтоб нанести еще удар. Снаружи послышались шаги…
Остин сделал слабый выпад против Абеля и получил сильнейший удар в правый бок. Теперь он уже не сидел, а навзничь опрокинулся на землю…
Шаги были перед самой дверью.
Абель схватил товарища за шиворот… Пригнувшись, пробежал несколько шагов в глубь помещения, волоча его за собой, в спасительную лень стеллажа. И сам бросился ничком рядом, в самый последний момент…
Дверь распахнулась, обозначился кусок темно-серого неба… на фоне его человеческий силуэт… луч фонарика скользнул по помещению, выхватил упаковку сложенных солдатских сорочек, ящик с касками, выстроенные в ряд банки, ранцы, ремни, сапоги. Чуть тронув стеллажи, за которыми спрятались солдаты, он задержался на защитного цвета треугольниках двухместных палаток, развешанных на веревках для просушки, упал на застекленные рамы, прислоненные к боковой стене, оттуда отраженный луч прыгнул на пол… Свет погас. Силуэт исчез. Глухо захлопнулась дверь. С минуту Абель и Остин лежали неподвижно. Потом Абель подкрался к окну и выглянул наружу. Часовой удалялся, отмеривая ровные, уверенные шаги…
Абель обернулся. Остин выпрямился. Теперь он массировал подбородок.
— Дурак, — сказал Абель. — Неисправимый дурак.
— Зачем ты шпионишь за мной? — спросил Остин.
— Ты еще собираешься указывать мне, что делать? — вопросом на вопрос ответил Абель.
Остин сделал неопределенное движение рукой.
— Делай что хочешь, — сказал он. — но меня оставь в покое.
Он повернулся и направился к стене. Медленно прошел вдоль.
— Ты, конечно, ищешь дверь! — сказал Абель. Остин не ответил. Он искал дверь. Складские запасы не волновали его. Его интересовала только стена-задняя стена склада, соприкасающаяся с миром. В помещении было темно, ему приходилось на ощупь исследовать каждую щель.
Абель наблюдал за ним, стоя рядом. Его гораздо больше интересовали запасы. Ничего, что могло бы ему пригодиться, — ни оружия, ни боеприпасов. Ну что ж, он и не рассчитывал на это. Конечно, это сэкономило бы ему силы, сократило избранный им путь, однако он был чуть ли не рад, что все оказалось не так просто. Оружия здесь не было. А собственно оружейный склад обследовать не имело смысла. Он стоял в центре учебного плаца, дверей не было. Выдача оружия проводилась автоматически, стоило капралу приложить свою печать.
Абель наткнулся на полку с карманными фонарями. Взял пару; один положил в карман, второй протянул Остину, тот взял его после минутной заминки.
В задней стене двери не было. И прохода в соседнее здание не было, пришлось выйти наружу и попробовать открыть дверь в машинный зал. Она тоже отворилась без труда.
Здесь в воздухе царило тихое гудение и слабо пахло озоном. Свет карманных фонариков, прикрытых руками, сразу выхватил единственное, что двигалось в этом зале, по крайней мере на первый взгляд, — тяжелые поршни, легко и упруго скользящие взад-вперед. А большой маховик, от которого исходило гудение, казался абсолютно неподвижным-блестящая зеркальным блеском, совершенно гладкая металлическая болванка. Только винт сбоку описывал быстрые ровные круги.
Остин тотчас направился к задней стене. Абель внимательно огляделся.
— Здесь тебе, возможно, повезет, — сказал он, Снаружи это здание такого же размера, что и склад, а внутри уже. Выходит, сзади должно быть еще одно помещение.
Остин искоса взглянул на него.
— А тебе все это зачем?
— Да так, — ответил Абель. Он подошел к большому распределительному щиту и попробовал понять, что к чему. Подкрашенные люминесцентной краской стрелки прыгали под стеклом на своих шкалах. Внизу расположился длинный ряд выключателей и рубильников, связанных между собой и с соответствующими шкалами.
Наморщив лоб, Абель стоял перед щитом, как перед чем-то удивительно знакомым, когда-то изученным и теперь забытым, в чем невозможно разобраться заново. А ведь это был инструмент власти. Правильно используемый, он подарил бы ему господство над всей территорией и людьми. Мысль эта опьянила его. Он почувствовал искушение повернуть все выключатели, рвануть рубильники, а потом… но он подавил в себе безумное желание. Пока не разберется в их назначении…
Он сосредоточился на чертеже. Вот это, похоже, схема электропроводки: круг с волнистой линией — это источник энергии, а дальше пучки проводов… Да, теперь он понял систему освещения. В общем она соответствовала плану расположения казарм и складов. С горькой улыбкой отметил он, что ни одна из линий не вела наружу за пределы казарм… Скорее всего, за пределами их поселка не было вообще ничего, вот еще одно доказательство, но Остину он об этом ничего не сказал. Свет вряд ли мог быть полезен Абелю. А не стоит ли вывести из строя передатчик? Он поискал его на схеме-и нашел. Руки чесались одним движением парализовать всю систему связи их небольшого поселка-он знал, насколько важна система громкоговорителей и радиовещания для нормального функционирования их подразделений, — но он подавил в себе и это желание. Занялся рубильниками, выступавшими из пластмассового щитка рядом с реле, включающим передатчик. Он долго изучал схему, но не уловил связи. Лишь отдельные знаки были понятны: деления с 1 по 12, разветвления электропроводки, потенциалы, а между ними роза ветров. Наконец он положил руку на кнопочный переключатель и слегка нажал. Потом внимательно огляделся вокруг, он не знал, что может произойти, но обязан был заметить мельчайшее изменение, чтоб не навредить себе… В самом деле: что-то изменилось, но он пока не понял, что. Он вдруг испугался. Похоже, он вызвал к жизни что-то ужасное. Затравленно оглянувшись, он заметил небольшую шкалу со стрелкой, которая пришла в движение: она колебалась как маятник с амплитудой в несколько делений-вот, собственно, все. Он заставил себя улыбнуться. Осторожно нажал на кнопку снова, затем слегка еще раз. И опять ничего не изменилось… Потом вдруг задребезжало стекло от порыва ветра, и тут он понял, что произошло, понял интуитивно, не успев еще как следует подумать: ветер усилился. Он рассмеялся над своими страхами, но смех внезапно застрял комом в горле. Он уставился на руку, все еще лежавшую на кнопке. Прозрение чудовищной, немыслимой взаимосвязи родилось в нем. Он отпустил кнопку, прислушался. Стекло все еще дребезжало, но уже не так сильно, вскоре стало совсем тихо. Ошибки быть не могло.
