- И предлагаешь мне идти первым?

- А ты трусишь?

Том лишь хмыкнул и скрестил руки на груди. На слабо он не поведётся, не тот возраст, и уж точно не полезет в подъезд первым. Фридрих это понимал, но и сам не спешил войти, лишь грустно улыбнулся и покачал головой.

- Ты даже представить себе не можешь, насколько я хочу оказаться внутри, - он замолчал на несколько секунд. - Тебе нужен четвёртый этаж, семьдесят восьмая квартира. Ты её не пропустишь, уверен. Она единственная должна выглядеть новой.

- С чего такая уверенность?

- Я знаю это заклинание, точнее, каскад. Видел искры? Это стазис, думаю, на вашей квартире лежит такое же. Нет, тебя оно без проблем пропустит, как и в этот двор: сам я никогда ещё сюда не пробивался.

И Фридрих кивнул в тёмный провал подъезда:

- Иди. Или наш договор аннулируется.

Том неуверенно коснулся холодного металла, ступил на порог и сделал первый шаг в темноту. Дверь за его спиной захлопнулась с угрожающим лязгом, напоследок больно ударив по лопаткам.

***

Захлопнувшаяся дверь отрезала единственный источник света, погрузив и так полутёмный подъезд в полную темноту. И тишину. Том не знал, что пугало больше. Пожалуй, тишина. Если в темноте любой появившийся источник света воспринимался как благо, то вот появляющиеся звуки заставляли вздрагивать.

Внизу кто-то еле слышно шуршал, словно крысы, выше на этаже капала вода. Медленно, стабильно, что даже сердце замирало в ожидании нового удара капли об пол. Том нащупал рукой холодную стену и медленно, опасаясь запнуться за ступеньки, пошёл вперёд.

Кончики пальцев замёрзли очень быстро, перчатки были благополучно забыты в машине, носки ботинок цеплялись за ступеньки. Три, четыре, пять… Ровная площадка. Том остановился, слепо оглядываясь по сторонам. Позади него, на уровне второго этажа, сквозь не до конца выбитые стёкла, пробивались лучи неяркого солнца. Вот только их явно не хватало, чтобы осветить лестничную клетку.

- Четвёртый этаж, - Том зачем-то повторил вслух слова Фридриха. – Семьдесят восьмая. Вот только как я номера увижу?

Справа потянуло сквозняком. Не привычно-свежим, а затхлым, словно…

Словно от мёртвого тела.

Том сглотнул резко ставшей вязкой слюну и поспешно сделал шаг в сторону. Неудачно покачнулся, но, схватившись за полусгнившие перила, устоял на месте.

Нет, бросьте, откуда труп? Тут уже много лет нет людей, любое тело за это время разложится до костей. Наверное.

Думать, что низкая температура тормозит все естественные процессы, совершенно не хотелось.

Как и стоять на месте, и Том, продолжая цепляться за перила, медленно начал подниматься на следующий этаж.

Здесь уже ничем не пахло, а солнечные лучи позволяли оглядеться.

Краска на стенах практически не сохранилась, у трёх из четырёх квартир отсутствовали двери, зато в коридоре одной из них, по правую руку от Тома, явно когда-то бушевал огонь.

«Люди разводили огонь в собственных квартирах, чтобы согреться, - всплыли в голове рассказы Джека. – Мало у кого тогда были переносные печи, не говоря уже о генераторах. Говорят, от огня погибло больше людей, чем от мороза»

Здесь, похоже, тоже был пожар, не вышедший за пределы одной квартиры.

Под ногами захрустело стекло и лёд, когда Том, с интересом оглядываясь, прошёл дальше по лестничной площадке. В мужчине проснулся какой-то совершенно мальчишеский азарт, вытеснив собой весь страх. Хотелось толкнуть покосившиеся двери и пройти в давно брошенные квартиры, побродить по насквозь промёрзшим комнатам, коснуться частички той неизвестной ему жизни.

Очнулся Том уже на пороге одной из них, задумчиво гладя ржавый покосившийся номерок на ней. Сжал руку в кулак, сделал шаг назад и пробормотал:

- Ну уж нет.

Было слышно, как на верхних этажах гулял ветер, словно там совсем не осталось стёкол, а Тому нужно было подняться ещё на четыре лестничных пролёта. Хорошо хоть не в полной темноте.

Чем выше мужчина поднимался, тем больше льда появлялось. Он был везде: тонким слоем на стенах, сосульками свисал с перил, расползался по полу и ступенькам. Ступать приходилось осторожно, тщательно выбирая место для следующего шага и крепко держась за перила замёрзшими пальцами.

Вечным ничто не может быть, как и эти лестничные пролёты, вот и Том добрался до четвёртого этажа. Фридрих ошибся, у каждой квартиры здесь были целы двери. Несколько секунд мужчина стоял неподвижно, пытаясь понять, какая из четырёх ему была нужна, пока не разглядел на одной из дверей почти стёршуюся цифру: семьдесят шесть. Значит, наискосок от неё…

Наверное, в этот момент стоило почувствовать хоть что-то. Страх, восторг, любопытство, хоть что-то. Но Том почти не чувствовал пальцев, а ушибленная нога, напротив, ныла, поэтому единственное, что мужчина сейчас хотел, это тёплые перчатки и возможность спокойно посидеть на чём-то, что не было покрыто льдом и снегом.

Дверь открылась легко, стоило только слегка потянуть. Отворилась без ожидаемого душераздирающего скрипа или чего-то подобного. Внутри тоже не было темно: вставшее солнце светило практически прямо в разбитые окна, Том видел его косые лучи, они доставали до коридора, лежащий на полу снег ярко сверкал.

И здесь снег.

Том зачем-то прикрыл за собой дверь и прошёл в квартиру. Время здесь словно замерло: на вешалке висело две лёгкие куртки, в углу была свалена обувь, а на стене висела пустая рама от зеркала. Его осколки лежали на полу, в них играли солнечные лучи. По правую руку была кухня. Небольшая кухня, в которую влезал только деревянный стол, плита и холодильник с маленькой тумбочкой.

Вечно приходилось воевать со сковородками, которые влезали туда только в строго определённом положении. Давно пора сделать большой ящик и запихнуть его под стол.

Том запнулся от удивления.

- Чёртов котяра! – вырвалось у него.

Какой кот? Откуда кот? Мужчина опёрся рукой о стену, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Вот теперь ему действительно страшно.

В глубине квартиры послышалось какое-то шевеление. Словно заскрипели продавленные пружины. И тихий, на грани слышимости, вздох.

В горле пересохло. Том сглотнул и коснулся ближайшей двери с декоративным стеклом, совсем как в комнате Миранды. Скрип повторился, и мужчина решительно толкнул дверь.

Спальня. С окном на полстены, сейчас замороженным, с большой двуспальной кроватью, книжными полками и креслом, развёрнутым спинкой к двери.

Тихий вздох, и Том разглядел темноволосую макушку, чуть возвышающуюся над спинкой.