занимается строительством школ для местных детей, выставляя вопрос не требовать от

них носить школьную форму. Это главная причина, по которой дети не ходят в школу в

странах Африки, они не могут позволить себе купить форму.

— Ты как ходячая энциклопедия фактов из жизни ДерекаЭмброуза, не находишь?—

ляпнула Лондон, испытывая настоящее чувство зависти от того, что Джоанна знала о нем

такое, а она нет.

— Ты могла бы тоже это знать, если бы последовала за ним, — ответила Джоанна

спокойно.

— Извини, — пробормотала Лондон.

Джоанна, наконец, поставила миску с едой на столешницу и полностью развернулась к

ней лицом.

— Я не знаю Дерека, как тебя, — она взяла руку Лондон в свои. — Но я вижу, когда

человек влюблен, и то, что я вижу, говорит мне, что он влюблен в тебя. Даже несмотря на

то, что он ушел от тебя, Дерек так и не разлюбил тебя, потому что ты скрывала от него

свой секрет из страха.

Лондон почувствовала боль в сердце. Она так старалась заглушить ее и спрятать

подальше, но Джоанна явно не позволит ее спрятать. Неужели она не понимает насколько

это больно?

— Он тоскует, — продолжила Джоанна. — И испытывает боль, но он справится с ней. И

ты можешь помочь ему справиться с этим, но только если вы поговорите друг с другом.

Лондон покачала головой, прикусив губу, пытаясь окончательно не расплакаться перед

подругой.

Джоанна похлопала ее по руке, прежде чем отпустить.

— Подумай об этом, ради меня, хорошо?

Сделав глубокий вдох, она кивнула.

— Хорошо. Я подумаю.

— Хорошо. Твоя мама скоро вернется? Я съела последнююбахлаву,а нам нужно бы еще.

Дерек оторвал взгляд от своего ноутбука, так только его брат вошел к нему в кабинет.

— У меня нет времени пойти на обед, но если ты захочешь заказать пиццу, я смогу

сделать перерыв, чтобы разделить ее с собой.

Маркус плюхнулся в одно из кресел напротив рабочего стола Дерека.

— Что заставляет тебя сидеть здесь допоздна?

— Компания конгрессмена ПервогоОкруга Теннесси.

— Ах, Стэндиш, — Маркус задумчиво кивнул. — Это хороший новый клиент. Как ты

вообще ее достал?

— Ты не поверишь, если я скажу.

— Попробуй.

— Во-первых, она наполовину пакистанка, — Дерек откинулся на спинку стула и слегка

крутился из стороны в сторону, пока говорил:

— Во-вторых, она транссексуал. Первый сенатор штата Теннесси транссексуал, если уж

совсем точно. Она сама связалась со мной и сказала, что всюсвою жизнь она сталкивалась

с предрассудками, поэтому она хотела бы стереть ущерб, причиненный мне и нанять меня

в качестве консультанта для ее революционной кампании.

Маркус кивнул в знак согласия.

— Звучит фантастически.

— Шесть месяцев назад она была не в состоянии оплатить мои услуги, но сейчас мне

нужен любой клиент, она получит мое ноу-хау, и мы выдвинем блестящего, преданного и

смекалистого, как ад, кандидата от штата Теннеси.

— Она в состоянии победить?

— Результатыопроса довольно-таки приличные, но не высокие пока. Мы работаем над ее

коронным номером. Думаю, мы сможет повысить ее рейтинг, что даст нам основу для

привлечения средств, — Дерек прошелся рукой по волосам. Он выглядел измученным и

расстроенным, отсутствие сна и нормальное питание негативно сказывалось на его

внешности и здоровье.

— Я рад, но выглядишь ты ужасно,— произнес Маркус.

Дерек откинулся на спинку стула.

— Я устал,— ответил он.

— Почему бы тебе не передохнуть?

— Не могу, — сказал он.

— Или не хочешь?

Дерек взглянул на своего брата.

— Что ты хочешь сказать?

Маркус наклонился к нему вперед, поставив локти на колени.

— Ты загоняешь себя работой и выглядишь растрепанным, нежели обычно, — Маркус

приподнял бровь. — Думаю, ты от чего-то пытаешься убежать.

Дерек передвинулся в кресле и раздраженно ответил:

— Спасибо за урок любительской психологии, яприму это к сведению.

— Я серьезно, — Маркус уставился на него, пока не встретился глазами с Дереком. —

Тебе не хватит не работы, не спаррингов, не опросов, чтобы забыть о ней. Ты влюблен в

нее. Мне кажется, тебе стоит предпринять какие-то шаги.

Дерек фыркнул.

— Да? У тебя есть девушка и ты собираешься учить меня моей личной жизни? Ты всего

лишь встречаешься с Рене, не думаю, что ты стал экспертом в этом вопросе.

Медленная улыбка расплылась на лице Маркуса.

— У меня лучшая в мире девушка, и я ее люблю, поэтому думаю, у меня имеется

побольше опыта, чем у тебя. И уверен, черт побери, что мой опыт более успешный.

Дерек зарычал и толкнул стопку бумаг на столе.

— Что ты предлагаешь, мистер Эксперт?

— Я предлагаю перестать тебе игнорировать совершенно очевидные страданияпо ней и

наконец поговорить.

— Ты помнишь саму историю? Она не сообщила мне, кем является ее отец, она лгала мне,

хотя я бросил все, чтобы быть с ней. Все в своей жизни.

— Я согласен, что она облажалась, но, а разве я ни разу не облажался?

— Это не сопоставимые вещи.

— Почему? Ты же любишь меня, значит, когда я лажаю, ты мне об этом говоришь, а

потом прощаешь. И тоже самое я делаю с тобой. Мне кажется, если ты на самом деле

кого-то любишь, что ты обычно делаешь? Прощаешь, — он пожал плечами, как будто это

было итак очевидно.

Дерек поднялся с кресла.

— Мы будем заказывать пиццу или нет? — спросил он.

Маркус пожал плечами.

— Можно, но я все равно буду продолжать спрашивать тебя о ней, пока ты не поднимешь

свой зад и не сделаешь что-нибудь.

Дерек покачал головой.

— Это что обещание?

— Однозначно.

Дерек улыбнулся впервые за несколько недель.

— Отлично. Продолжай спрашивать и возможно в какой-нибудь раз я послушаюсь тебя.

— Послушаешься,— ответил Маркус. — И еще поблагодаришь меня за это.

Было после восьми вечера, когда раздался звонок в дверь. Лондон предположила, что

возможно это ее мать или Джоанна, поэтому не стала особо беспокоиться о своем

внешнем виде, но посмотрев в глазок, поняла, что это были не они. У нее на крыльце

стоял Камаль Масри, посол Египта собственной персоной. Она поежилась, задаваясь

вопросом, что он мог хотеть от нее, она же больше не встречалась с Дереком.

Лондон дернула ручку, открывая широко дверь. Раньше он пугал ее своими словами, но

тогда у нее был роман с Дереком, сейчас же у нее ничего не осталось, и она понимала, что

запугать ее он уже не сможет — все итак было известно широкой общественности. И

потом она устала бояться, устала прятаться.

— Да?— спросила она, стоя в дверях и скрестив руки.

— Могу я войти?

Она внимательно посмотрела на него. Ей бы очень хотелось послать его куда подальше,

но он мог сообщить ей что-то о Дереке, а она очень хотела бы что-то узнать о нем, хоть

крохи, поскольку так и продолжала мечтать и думать о нем постоянно.

Она кивнула Камалю, приводя его в свою гостиную.

— Я бы предложила вам присесть, но не думаю, что вы задержитесь здесь надолго,—

сказала она.

Его губы превратились в тонкие полоски.

— Признаю, заслужил такое обращение, — ответил он. — Я был груб и приношу свое

чистосердечное извинение.

Она скрестила руки и коротко, резко кивнула, показывая, что он может продолжить.

Он вздохнул.

— Я добрых пятнадцать лет был правой рукой Дерека. Я поддерживал его на футбольном

поле, на уроках в университете, в драках в барах и в политических кампаниях, и да, не

часто, с женщинами.

Лондон зыркнулана Камаля, который глуповато улыбнулся.

— Такова моя вторая натура— защищать и оберегать его. Я провел много лет в этой

стране, вдали от моего народа и моей культуры. Моя большая семья в Египте, я второй