кроватью.

— Сколько ты обычно платишь ей?

Джейсон пробормотал:

— Нашел!—с торжеством, и поднялся, вдевая бриллиантовые запонки в манжет рубашки.

— Лондон? Она стоит тысячу долларов в час. — Он посмотрел на часы. — И она здесь

уже около двадцати двух минут.

Господи. Тысячу долларов? В последний раз на свой перепихон Дерек потратил полсотни

баксов за два коктейля, а потом повел репортершу домой на пару часов, дальше посадил

ее в такси и попрощался. Окончательный итог? Ну, может быть, сто долларов. Тысяча

долларов казалась ему слишком чрезмерной.

— А сколько будет стоить, чтобы заставить ее замолчать? — спросил он.

Джейсон провел рукой по своим идеально растрепанным темным волосамна висках

немного совсем слегка посеребренных (краска для волос, придала ему больше

солидности) и посмотрел на Дерека.

— Она ничего не скажет. Правда.

— Чушь, — ответил Дерек, именно в тот момент, когда женщина вышла из ванной

комнаты, выглядя исключительно как респектабельнаяжена богатого округа Колумбия, в

отлично сидящем деловом пиджакецвета сливы, подчеркивающим ее осиную талию,

густые волосызачесаны назад, и эти чертовски сексуальныешпильки с переплетенными

ремешками по-прежнему красовались на ее идеальных ногах.

— Я не скажу ничего,— повторила Лондон, бросая на него презрительный взгляд.

Дерек повернулся к ней, ярость закипала в нем, но он сохранял свое лицо без

эмоциональным, как сталь, над этим выражением и способностью контролировать так

хорошо свои эмоции, он работал в течение пятнадцати лет.

— Послушай, я уверен, что ты прекрасный эскорт, очень надежный и все такое, но ты не

представляешь, какие инвестиции я сделал в Джейсона. Одно неверное слово, один

неверный взгляд или секрет, который ты выболтаешь одному из воих «друзей», и его

карьера, как и моя, может катиться сразу в ад.

— Я не рассказываю секреты друзьям или кому-то еще, и никогда не вела себя не

подобающим образом за всю свою жизнь, ни с кем, — она сделала паузу. — Ну и что ты

собираешься сделать? Убить меня?— Ее левая бровь приподнялась, и он увидел насмешку

в ее глазах.

Он закатил глаза.

— Мы не играет в «Карточный домик», милая,— ответил он с усмешкой. — Сколько тебе

нужно, чтобы ты покинула страну на несколько недель?

Лондон ухмыльнулся.

— Правда? Ты хочешь заплатить мне, чтобы я отправилась в путешествие, хотя не

испытываю абсолютно никакого намерения что-либо рассказывать?

— По крайней мере от этого я буду чувствовать себя намного лучше, — ответил Дерек.

— Хорошо. Я всегда хотелапосетить Багамы. Так, что? Десять? Двадцать?— она

взглянула на Джейсона, подошла к нему и поправила галстук. Лицо Джейсона осветилось,

и он облизал губы, смотря на нее сверху вниз, как на кусок стейк самого высшего класса.

Ярость Дерека забурлила с такой силой, что он готов былвзорваться.

— Сенатор!—крикнул он.— Глаза на меня.

Лондон деликатно фыркнула и отошла от кандидата в президенты.

— Господи,— лицо Джейсона покраснело. — Просто заплати ей и покончим с этим, —

отрезал он, прежде чем выйти из комнаты, уткнувшись в свой телефон.

В спальне остались только Дерек и Лондон в упор смотревшие друг на друга целое

мгновение, и он поклялся ее сверх самоуверенность, пофигический экстерьер дал

трещену.

Она передвинулась к тумбочке и собрала сумочку, потом подошла к нему и протянула

руку. — Меня не волнует сколько вы дадите мне сверх, но я настаиваю на тысячи,

которую заработала.

Дерек посмотрел на нее сверху вниз. Она была высокой для женщины, наверное, пять и

восемь или девять футов. Но он был все шесть и два, поэтому она казалась маленькой,

пока он смотрел в ее до боли прекрасное лицо. Она могла бы стать топ-моделью или

актрисой, если бы у нее был какой-то талант, скорее всего выбрать множество профессий,

где требуется вербальный ум. Почему она выбрала это? Обслуживать наглых,

беспринципных людей, которые хотели, чтобы кто-то потворствовал их эго. Почему такая

эффектная женщина продает себя?

Он понимал, что должен заплатить ей и отправить в путешествие, но он оказался

пойманным в своего рода какую-то сумеречную зону, не мог оторваться от ее губ, ценя ее

ум, ее упорство, а еще черт побери запах ее пряных духов, которыйобволакивал его,

словно тропический цветок.

— Почему? —тихо спросил он. — Зачем ты это делаешь?

На секунду она напряженно взглянула на него.

— Я полностью контролирую свою жизнь, мистер Эмброуз. Вы не имеете права меня

жалеть.

— Ты знаешь мое имя?— какая-то часть, похороненная слишком глубоко внутри него,

загорелась от предвкушения.

— Все знают ваше имя, — ответила она.

Он сжал кулак и отвел в сторону, пытаясь воспрепятствовать своему желанию, провести

кончиками пальцев по ее шелковистой коже на щеке.

— Ты не все.

— Нет, я не все. Я никто, и именно такой я и желаю остаться. Итак, это будут наличные

или...?

Дерек вздохнул, достал телефон из кармана, нашел контакт.

— Дерек, — сказал он, не отрывая глаз от Лондон. — Мне нужно двадцать тысяч

наличными, доставить в люкс сенатора. С моего личного счета, пожалуйста. И сделай это

быстро.

Тридцать минут спустя Лондон ехалана заднем сидении такси к себе в особняк

DupontCircle. Было еще рано по стандартам Вашингтона,но она знала, что может

позвонить Маргрит, ее боссу в агентстве, и сообщить, что доступна для другого клиента,

но произошедшее утром оставилиу нее неприятный привкус. И не только потому, что

Джейсон Мелвилл был ужасным мудаком. Нет, все дело оказалось в ДерекеЭмброузе,

который пошатнул ее обычные устои. Осуждение, явно читавшееся у него на лице, когда

он посмотрел на нее. Он также передавал ей наличные, боясь дотронуться, словно мог

что-то подцепить от нее, если прикоснется напрямую к ней.

Прошло уже много времени с тех пор, когда Лондон чувствовала необходимость

оправдываться перед кем-то за свою профессию. Ее работа в качестве эскорта началась

восемь лет назад после того, когда она потратила два года, сбежав подростком,

пытаясьпробиться собственным путем в этом мире и городе, который не был

заинтересован в найме работника, имеющего всего лишь диплом средней школы. Она не

могласказать, что работа была легкой, но за это время научилась делать все необходимое,

чтобы очень даже неплохо зарабатывать себе на жизнь, и при этом сохранять видимость

вполне нормальной жизни.

«Нормальной» означало, что она окружила себя друзьями, которые не задавали лишних

вопросов, и принимали ее именно такой, как она им и рассказала. Она ушла с работы,

стояния у дверей отеля, жила тихими днями престижной женщины с деньгами в свое

нерабочее время. У нее был дом в весьма респектабельном районе, при случае она

встречалась с солидными мужчинами, и имела весьма респектабельных и уважаемых

друзей таких, как Джоанна, которая в данный момент стояла на крыльце ее дома,

поджидая ее.

Лондон вышла из машины и возблагодарила Бога, что у нее была возможность привести

себя в порядок и освежиться, благодаря чему она сейчас не выглядела, будто пустилась во

все тяжкие в 11:30 утра.

— Привет!— весело прокричала Джоанна, приглаживая шелковую юбку от Александра

Маккуин, перетоптываясь на шпильках с открытом носкомот Prada.

— Что привело тебя сюда до полудня?— полушутя спросила Лондон, вставляя ключ в

замочную скважину и пропуская Джоанну внутрь.

Джо убрала назад прядь идеально уложенных каштановых волос и похлопала своими Ив

Сент Лорановскими покрытыми тушью ресницами, обрамляющими ее большие карие

глаза, сверкающие как обычно озорством.