мысли крутились, опережая одну другую, создавая полный бардак, он решил повернуться

назад к репортеру, но увидел Лондон, стоящую в нескольких шагах на тротуаре с белым

лицом иподжатыми губами. Она смотрела на него, не мигая. Его сердце совершило

ударсначала один, второй, потом он глубоко вздохнул, опять начиная поворачиваться, и

его ослепила очередная вспышка фотокамеры, и он понял, что это правда. Все было

правдой.

— Пожалуйста, Дерек,— плакала Лондон, выбегая за ним из дома. Он был не приклонен,

решительным шагом направляясь к своей машине.

— Дерек, позволь я все тебе объясню, — она бежала, едва поспевая за ним, и радуясь, что

не надела сегодня шпильки, на ней были балетки и джинсы.

Ее сердце колотилось, кожа зуделаи у нее было такое чувство, что она разваливается на

части. Дерек стоялу машины, положив руку на водительскую дверь, она наконец догнала

его.

— Дерек!—схватившись за лацкан его пиджака, словно цеплялась за жизнь, она заглянула

в ледяные глаза. Да, теперь он смотрел на нее ледяным взглядом, и она с потрясающей

ясностью поняла, что этот мужчина был ее Дереком, который когда-то смотрел на нее с

нежностью.Перед ней стоял совершенно другой человек, и она боялась, что ее Дерек ушел

от нее навсегда. — Позволь мне все тебе рассказать, что на самом деле произошло, то, что

мне самой известно, и почему я не рассказала тебе раньше.

Он стоял неподвижно, словно превратился в камень, и в этот момент она готова была

поверить, что его сердце тоже окаменело. Его взгляд ничего не выражал —ни любви, ни

сожаления, ни тоски. Было такое чувство, что его любовь к ней прошла, именно в тот

момент, когда он, стоя во дворе, услышал ее секрет, который она так охраняла.

— Ты хоть представляешь, что ты со мной сделала? —тихо спросил он.

Она быстро кивнула несколько раз.

— Мы можем сообщить, что ты ничего не знал, что это всего лишь моя вина, и я никогда

не встречалась с этим человеком.

— Это правда?— спросил он, слегка наклонив голову в бок, как бы оценивая ее ответ. —

Это правда, что ты никогда не встречалась с ним? Мне трудно уже поверить, что правда, а

что нет.

— Я практически никогда не встречалась с ним,— поправилась Лондон. —Мне было

только два года на тот момент.

— Так ты могла бы встретиться с ним потом, — покачал головой с отвращением Дерек.—

Как ты могланичего не рассказать мне? Как ты могла позволить мне пустить всю мою

жизнь коту под хвост ради тебя, и не сказать, что ты— дочь человека, которого называют

Гитлером XXI века?

Она насторожилась.

— Я занимаюсь политикой, ради Бога. В стране, которую осаждают исламские

террористы. Вся моя сознательная жизнь была посвящена утверждению демократии и

защите свободы. Я имел вход в узкий круг выдающихся лидеров западного мира, которых

мне довелось узнать.

Он опустил голову, его поза была усталой и побежденной.

— В моем мире— патриотизм и верность своей стране— это все. Никто никогда не

сомневался в моей любви и к патриотизму моей стране.

Он вздохнул, а Лондон со страхом смотрела на него.

— Я никогда не мог предположить, что настанет такой день, когда встанет вопрос о моей

любви к своей стране, — он покачал головой. — Я не мог себе даже это представить в

кошмарном сне. Ты не представляешь, каково это заниматься работой всей своей жизни,

которая летит к чертям, потому что на повестку для встал вопрос — суть всего, что я

делаю, и я попал в своей лояльности под сомнение своего народа. Целой нации.

— Дерек, — прошептала она, слезы катились у нее по щекам.

— Я дал тебе все, — его голос звучал хрипло, о чем говорила вся его надломленная поза.

— И я сделал это добровольно, с радостью. Я все сделал для тебя, потому что люблю тебя.

Но когда триста двадцать миллионов американцев завтра проснутся и прочитают

свежиегазеты, что я трахаю дочь Мухаммеда Роухани?— Лондон вздрогнула и резко

отстранилась от него, от горечии больно жалящих слов. — Ты уничтожила единственное,

что у меня оставалось— любовь моей страны и мою любовь к тебе.

Он открыл дверцу, и она зарыдала.

— Нет, пожалуйста, нет. Прости. Мне очень жаль. Я должна былатебе все рассказать. Я

должнабыла. Ясообщу всем, что ты ничего не знал. Я проведу пресс-конференцию или

дам интервью—все, что сможет тебе помочь.

Он печально посмотрел на нее, и в его взгляде она прочла жалость к себе. Как он мог? Она

была проституткой и лгуньей. Она была женщиной, разрушившей его репутацию, доверие

и любовь. Она была жалкой сейчас, и они оба знали об этом.

Он прошелся пальцами по ее щеке, затем отрицательно покачал головой, у него не было

слов.

Сел в машину, закрыл дверь, и не оборачиваясь уехал, а она продолжала стоять на

тротуаре, рыдая, оплакивая его исчезновение из своей жизни, но не из своего сердца.

Глава 16

Дерек смотрел в окно своего кабинета, шел дождь, оседая на крыши автомобилей и

создавая лужи на тротуарах. Он вздохнул и повернулся к экрану компьютера,

перечитывая еще раз письмо, хотя итак его запомнил.

Уважаемый мистер Эмброуз.

Я уведомляю вас за тридцатидневный срок, о прекращении предоставлении ваших

консалтинговых услуг, связанных с договором о Шестом Избирательном округе в

Конгрессе великого штата Флорида. Я считаю себя современным человеком, и был готов

стоять за вас, когда вы приобрели своеобразную известность, связанную с секс-услугами,

но боюсь, что ее отношения с известным международным преступником пересекли

черту, через которую я не могу переступить. Встречаться с бывшей проституткой это

одно, а встречаться с дочерью врага Соединенных Штатов, совсем другое. Я не могу с

чистой совестью продолжить с вами рабочие отношения при таких обстоятельствах.

За последнюю неделю Дерек прочел уже восемь версий одного и того же текста. Восемь

оставшихся клиентов ушли. Договора были аннулированы, все счета закрыты.

Министерство внутренней безопасности тоже посетило его, и похоже они остались

довольныего правдивыми ответами на их вопросы, но он все-таки заметил обычный

темный автомобиль, припаркованный недалеко от его офиса и дома. Он предполагал, что

его телефоны прослушивались и почта также читалась.

Также ему пришло письмо по электронной почте от его партии, в котором сообщалось,

что в течение сорока восемь часовон будет вычеркнут из списка эксклюзивных

консультантов. Они оказались настолько мелочными, что даже решили отозвать его VIP-

пропуск в Национальный Конгресс на следующий год. Теперь он стал персоной нон-грата.

Конгрессмены не отвечали на его звонки, спонсоры не подписывали чеки, хотя и обещали

его кандидатам месяц назад, и президент почтительно ликвидировал его постоянное

приглашение на ежемесячныеобеды политиков в Белом доме. Она позвонила ему лично,

сказала, что поддерживает его в частном порядке, но не может вызывать недовольство

оппозиции и лидеров Конгресса, пригласив его в Белый дом. Он заверил, что понимает ее

позицию, повесил трубку и кинул тридцати фунтовым стулом через всю комнату.

Но сколько бы его кишки не скручивались от потери бизнеса, его собственной репутации

и его влияния, они скручивались еще сильнее, когда он думал о потере Лондон. Ночью он

просыпался, мечтая зарыться в ее волосы, почувствовать ее кожу, увидеть ее глаза. Он

почти ощущал, как его член входит в ее шелковистые складки, почти чувствовал вкус ее

терпкойкиски на своем языке. У него в голове слышался ее голос, а ее лицо он видел в