мнением о себе самой, как совершенно непривлекательной, но я просто все вижу. Он

проделал все это по собственной воле, потому что ты дорога ему. Ты не принуждала и не

заставляла его, он выбрал сам.

Лондон почувствовала, как у нее увлажнились глаза, ей пришлось отвернуться, прикусив

нижнюю губу, чтобы сдержать свои чувства.

— Я знаю, но есть еще кое-что, чего он не знает...

— Так расскажи ему, и он тоже это переживет. Это же не конец.

— А если нет?

— Любовь, — произнесла Джо, опять забирая с тарелки Лондон круассан и откусывая еще

кусочек, потом вернула его на место. — Это не стакан, наполненный до краев, который ты

выпьешь, и он опустеет. Любовь— это гораздо лучшее, дорогая. Стакан будет постоянно

наполняться, чтобы пить из него, именно это позволяет нам жить.

Лондон быстро кивнула, отгоняя свои страхи.

— Ты ответила ему?

— Нет. Я притворилась, что заснула. Я была так напугана, Джо, мне все еще страшно.

Джоанна накрыла ее руку своей и мягко похлопала.

— Я знаю, дорогая, но пора повзрослеть и перестать убегать. Ты готова для чего-то

большего, и он именно тот человек. Просто сделай это.

Страхи Лондон исчезли, как только она рассмеялась, и в очередной раз маленькое семечко

надежды увеличилось, готовое прорасти, вырасти и расцвести, превращая сердце Лондон

в сад.

Если бы только в этом саду не было бы притаившегося смертельного сорняка.

— Черт,— пробормотал Дерек, вешая трубку. Третий раз за несколько дней он пытался

связаться с Камалем и получал отпор. Его звонки перебрасывались на голосовую почту,

по рабочему телефону он упирался в кирпичную непробиваемую стену, в виде секретаря

посольства. «Нет, посол не может подойти к телефону. Да, посол получил последние три

сообщения».

Такая же участь постигла его и с братом. Маркус разговаривал с ним сквозь зубы. Парень

страдал, потому что с ним отказывалась встречаться Рене, и он был убит горем. Дерек

вынужден был признать, что он ошибался в своем брате. Маркус был влюблен в милую

девушку, и Дерек серьезно недооценилего потенциал, он не мог предположить, что

Маркус на такое вообще способен. Он верил, что все в результате образуется, но ему было

тяжело, поскольку сейчас он находился в полной изоляции.

С переездом в Вашингтон Дерек все время жил в бешенном ритме города. Он находился в

центре событий, получал новых клиентов, предсказывал и оценивал политические

возможности, нанимал персонал, посещал клубы и рестораны, где собиралась

политическая элита, помогал Камалювойти в роль нового посла. Он всегда был окружен

людьми, которые могли предоставить ему нужную информацию, или людьми, которые

хотели получить что-то от него. Теперь же, в одночасье, он остался один. Никто не

стучалсяк нему в кабинет, никто не нуждался в его совете, и никто о нем не беспокоился.

Он вздохнул и оглядел свой стол— чистый. В настоящий момент у него имелось восемь

клиентов в маленькихштатах, кандидаты, чьи кампании были местного порядка, с

участием местного персонала. Его роль заключалась быть стратегом и консультантомв

вопросах политики. Он почувствовал всю иронию, создавшегося положения —он был

слишком высокого уровня, чтобы лично принимать участие в этих небольших местных

кампаниях, но уже не настолько был важен, чтобы его наняли для чего-то большего.

На телефон пришло текстовое сообщение от Лондон с соответствующим рингтоном.

«Ты приедешь ко мне домой, познакомиться с моей матерью?»

«Да», — ответил он. Было удивительно, что Лондон дважды за эту неделю побывала у

своей матери, после десяти лет отчуждения. Но ему показалось, что это неплохо, по

крайней мере он хотел сделать все, что было в его силах, чтобы улучшить их отношения.

Пришел ответ от Лондон.

«Спасибо. Я буду в семь».

Дерек взглянул на часы, ему лучше поторопиться, если он собирался попасть к ней

вовремя. Схватив портфель и пиджак, он оглядел пустой кабинет и покачал головой.

Завтра будет другой день, и все будет по-другому, а сейчас он знал —сегодня он будет

трахаться с красивой женщиной. Он усмехнулся. Жизнь была не так уж и плоха.

Дерек кивнул Оуэну, дежурившем у двери в дом Лондон. Он подумал, что через пару

недель они могли бы отказаться от услуг службы безопасности, но еще маячилиредкие

папарацци, и пока он не хотел рисковать, он не хотел, чтобы они преследовали Лондон.

Прошедшие дни она ходила по магазинам и ресторанам, где ей приходилось не обращать

внимание на шепот у нее за спиной и косые взгляды.В конце концов, это же округ

Колумбия, скандал недели все еще красовался на первых полосах газет, а Дерек и Лондон

удосужились их внимания — на прошлой.

— Мисс Шарп еще нет дома, — сказал Оуэн.

— Хорошо. Уверен, что она вот-вот должна подъехать, и если прибудет ее мать, пропусти

ее, пожалуйста. ФаррахАмид.

— Да, мистер Эмброуз.

Дерек зашел внутрь, опустив свой портфель на пол фойе, направился на кухню, когда он

был здесь в прошлый раз, припрятал бутылку виски. Он налил в стакан на пару пальцев и

хотел присесть на диван в гостиной, но услышал какую-то возню у входной двери.

Он открыл дверь, его тут же ослепила вспышка фотокамеры, Дерек поднял руку к глазам,

чтобы защититься от слепящего света.

— Мистер Эмброуз!— выкрикнул человек.

— Вы незаконно проникли на частную собственность,— заявил Оуэн.

Дерек опустил руку и осмотрелся по сторонам. На дорожке перед двориком Лондон стоял

репортер вместе с фотографом. По дорожке к входной двери двигалась темноволосая

женщина средних лет, в которойДерек тут же узнал мать Лондон.

— Мы стоим на общественном тротуаре, мудак, — отметил репортерохраннику.

Как только зрение Дерека прояснилось, в нем вспыхнул гнев.

— Послушай, меня совершенно не волнует, что ты находишься на общественном

тротуаре, если ты не отстанешь, мне придется обратиться в полицию, обвинив тебя в

домогательстве. Тебе стоит найти кого-то другого, — он спустился с маленького крыльца

и направился к Оуэну и Фаррах.

— Пожалуйста, заходите, — с улыбкой сказал он ей.

Она быстро кивнула ему в ответ.

— Спасибо.

Он чувствовал запах пота, исходящий от репортера. У парня были грязные волосы,

клетчатая рубашка болталась навыпуск, и кажется о не менял ее несколько дней.

Фотограф сделал еще один снимок, и вспышка озарила лица всех, как призраков в ночи.

— Отведи ее внутрь, — попросил Дерек Оуэна, который стал поддерживать мать под

локоть, направляясь к дому.

— Вывпервые знакомитесь с семьей своей девушки?— спросил репортер, полностью

игнорируя заявление Дерека.

— Вам следует уйти, — ответил Дерек, скрестив руки на груди и устойчиво широко

расставив ноги.

— Фаррах! — прокричал парень ей в спину. — Вы поддерживаете связь с отцом Лондон?

Дерек услышал вздох и повернулся, чтобы взглянуть на Фаррах, на лице которой

отразился шок. Он повернулся к ней, и следующий вопрос репортера выстрелил ему в

спину.

— Он пишет письма своей дочери? Может звонит?

Мать твою. Дерек с трудом боролся с желанием ударить этого ублюдка и покончить со

всем раз и навсегда.

— Что за черт побери ты несешь?—хмурясь на парня спросил Дерек. — Ее отец умер.

— Нет, не умер. Правда, Фаррах?— закричал репортер. — Отец вашей дочери ведь не

умер? На самом деле, в прошлом месяце он был обвинен международным судомза

военные преступления уже в десятый раз, не так ли?

У Дерека скрутило живот. Он повернулся к Фаррах, которая прикрыла руками рот и

смотрела на него глазами, наполненными ужасом, постоянно при этом качая головой. Его