зарабатывать на эту жизнь. Она явно не хотела, чтобы о ней знали. Так почему тогда она

это делала? Ради денег? Он не мог поверить, что еюдвигало только это. Ее дом был

прекрасным, стильным и эффектным, таким же, как она. У нее была недвижимость, чтобы

провести отпуск в Вейле, одна ее одежда, возможно быть, стоила арендной платы за

несколько месяцев. Она могла бы бросить эскорт и найти себе что-тодругое.

— И твои друзья… а как они думают, ты зарабатываешь на жизнь? Что это за люди?

Она подняла на него бровь.

— Не думаю, что ты имеешь право копаться в моей личной жизни больше, чем уже

копаешься, но мои друзья предполагают, что я унаследовалаэти деньги. Я веду тихую

жизнь одинокой женщины со средствами. Я выхожу на ланчи, занимаюсь волонтерством,

путешествую. Единственная разница в том, что я обслуживаю богатых мужчин за деньги.

Все это очень хорошо работало до сегодняшнего утра.

Кровяное давление Дерека подскочило, как у рыцаря, когда она объяснила свой бизнес.

Он знал, что не вправе судить ее, но ничего не мог с собой поделать, у него перед глазами

стоял Мелвилл, распластавший ее красивое мягкое тело у стены, пока этот мудак вбивался

в нее. Он задрожал, пытаясь убрать видение из своей головы.

— Ну, на данный момент все станет по-другому. Мы объявим, что встречаемся, и как

только ты меня встретила не моглабольше продолжать заниматься этим бизнесом. Ты

расскажешь своим друзьям, что ты специально скрывала меня, потому что

хотелапосмотреть серьезны ли наши отношения… это вполне разумное объяснение,

учитывая мой послужной список, парня,предпочитающего недолговременные связи.

— У меня одна подруга,— пробормотала она.

Он встал и подошел к окну, не желая, чтобы она видела выражение его лица, когда он

продолжил говорить:

— Мы должны будем притворяться, что это на самом деле так, пока все не уляжется.

Появлятся вместе на публике… ужинать, ходить на благотворительные приемы. Я оплачу

тебе потерянный доход, конечно.

Он понял, что с Ягуаром можно распрощаться до конца года, если он собирался ей

заплатить, но, если вопрос ставился о продвижении кандидата в Белый дом, он был

согласен пойти на это, даже не задумываясь.Кроме того, существовало еще и

дополнительное преимущество, он сможет подальше удерживать ее от всехкроватей

мужчин, это звучало даже очень заманчиво. Скорее всего это совершенно было не

логично с его стороны, но так оно было, вот и все.

Он резко развернулся и выпалил:

— Что скажешь? Мы станет любимцами политического сезона, — он улыбнулся

обворожительной улыбкой и подмигнул, как правило это творило чудеса с женщинами.

Он понял это, когда ему исполнилось двенадцать.

Ее лицо было как камень— неподвижное, ничего не выражающее, совершенно без

эмоциональное. Понятно. От нее так легко не получишь согласия, нежели ему удавалось

проделывать это раньше, теперь он встретил женщину, которая могла не поддаваться

чарам его обворожительной улыбке в сочетании с подмигиваем. Вот черт.

— Это не очень хорошая идея, — ответила она, стоя у дивана.

— Почему?

— Мы даже не нравимся друг другу. Как мы сможем убедить людей, что встречаемся? И

как мы на самом деле сможем убедить людей, если наши собственные друзья знают, что

это настоящий ужасный фарс. Или может у тебя нет друзей?

Он закатил глаза на ее заявление, ееглаза поблескивали.

— У меня есть друзья, ты познакомилась с ними...пока встречалась со мной. Утебя есть

другая идея, как по-другому все это исправить?

— Все эти годы я жила вполне комфортной жизнью, скрывая свою деятельность, я не

могу поверить, что это произошло.

— Понятно, но ты же понимаешь, что не могла вести двойную жизньвечно?— спросил он

мягко.

Она разочарованно вздохнула, нахмурив свои идеальные брови.

— У меня было много дураков, но думаю, что сенатор Мелвилл сорвал куш. Ты на самом

деле думаешь, что он может стать хорошим президентом?

Он кашлянул, пытаясь скрыть смешок от ее описания мужчины, который платил, чтобы

провести с ней время. Любой мужчина, имеющий возможность побыть с ней, а потом вот

так просто отпускающий ее, был действительно дураком.

— Я думаю да, даже после случившегося. Он блестящий государственный деятель и

политик, но он ко всему прочем еще и человек, и очевидно, совершивший роковую

ошибку. И, черт возьми, Дерек даже не мог упрекать его за это, поскольку эта женщина

могла стать роковой ошибкой любого мужчины. Она была как магнит, который

притягивал к себе в сексуальный закрученный вихрь, способный просто поглотить вас

целиком.

— И ты на самом деле думаешь, что это сработает? Продолжить предвыборную кампанию

и убедить людей, что я стала другой?—с сомнением спросила она.

— Да, это может сработать— это называется прятаться у всех на виду, — ответил он,

подходя ближе. — У нас имеется всего несколько вариантов, выхода из этой ситуации.

Мы отправляем тебя за границу на несколько недель, пока Мелвилларазбивает пресса в

пух и прах, она также неустанно будет искать тебя, как только все уляжется, тысможешь

вернуться, но они тут же накинуться на тебя, как только ты сойдешь с трапа самолета.

Мой кандидат будет уничтожен этими слухами, ему придется защищаться и обороняться

на каждом шагу, и со временем пресса откопает что-то или кого-то еще, кто подтвердит

все слухи. Тогда на самом деле будет все кончено, Мелвилл вынужден будет отказаться от

политической карьеры навсегда, моя репутация будет также запятнана, и ты останешься

печально известной шлюхой на всю жизнь.

Он увидел мельком промелькнувшую боль у нее на лице. Ее губы сжались, она опустила

глаза и румянец пополз у нее по щекам. Ему не нравилось, что он так жестко и грубо

обрисовал ей картину, но это Вашингтон и дело касается политики, в которой нет ничего

нежного, ничего,что может вызывать трепетные чувства. Ему нравилась политика —

конкуренты, постоянно обнажающие клыки, сражения, идущие полным ходом —он тоже

иногда испытывал разочарование от всего этого — тратя свое время, постоянно

маневрируя и спонтанно меняя дислокацию на кажущемся фронте, на котором он каждый

день носил «глянцевую» защиту. И сейчас он сожалел, что не было никакого другого

способа, получить, что он хотел, не нарушая тщательно сбалансированнойжизни этой

женщины.

— А другой вариант? — спросила она. —Прятаться у всех на виду?

— Мы заявляем альтернативную историю. Ты пришла в отель исключительно, чтобы

увидетьсясо мной, поскольку мы любим друг друга, ты изменилась за это время. Это

отвлечет их в лучшем случае от Мелвилла, и если мы сможем выиграть время и замутить

воду достаточно хорошо, история никогда не будет раскрыта. Она будет обсасываться со

всем сторон… наверное, больше, чем один раз, но не продвинется дальше, потому что мы

посеемслишком много сомнений.

Она приподняла одну бровь и ее пухлые губы на мгновение сжались.

— Теперь я понимаю, кто такой Дерек Эмброуз, — сказала она.

Он не мог удержаться от улыбки, у него в груди стало теплее, только лишь из-за того, что

она согласилась, что он был чертовски хорош в том, что делал. Он не отличался

тщеславием, но ему нравилось хорошо выглядеть в глазах этой конкретной женщины. Он

почувствовал от этого удовлетворение, возможно, даже слишком сильное удовлетворение.

Она смотрела на него мгновение, оба не шевелились, но он вдруг фыркнул,

наблюдаякакона дышала, и у нее подымалась и опадала грудь. Потом она вдруг облизала

своим пухлые губы, и внутри него что-то прорвалось, как разлив реки, заполняющее сухое

русло. Желаниепоявилось в каждой клетке, в каждом дюйме его сущности, он горел. Угли