-Как он? - пропищала Оля, не подходя к краю слишком близко. Похоже, она испытывала ужас даже от такой, небольшой высоты. Марина, напротив, балансировала на самом краю, изучая возможный путь для спуска.
-Живой! - заорал татарин прямо под моим ухом. - Аптечку тащите!
-Я спускаюсь, - заявила Марина, осторожно трогая ногой подозрительный выступ, пробитый свитыми в жгут корнями. - Ловите, если что.
-Стоять!!! - рявкнул Палыч. - Одного дурака мало?
Две фигуры на краю замерли в нерешительности.
-Серёжа, чего ждём?
-А! - Горбунов вскочил, чуть не уронив голову Аверина на землю. Тот, не приходя в сознание, заскрежетал зубами. - Сейчас я, да... А голова?
-Чего сопли жуёте? Дайте под голову подложить!
-Возьмите, - сказал я, снимая с плеч рюкзак. - И сидушку на него положите, помягче будет.
Рюкзак тут же отправился в бурую жижу, заполнившую следы от ботинок Горбунова, и утонул в ней чуть не наполовину. Похоже, придётся покупать Марине новый, этот уже самый дорогой порошок не отстирает.
-Парни, - сказал Палыч, аккуратно укладывая голову Аверина на мою сидушку. - У Саши перелом, скорее всего. Чтобы узнать точно, надо убрать дерево. Готовы?
Парни нерешительно переглянулись. Ей-богу, мне самому в эту секунду захотелось всё бросить и бежать, всё равно куда.
-Готовы, - ответил за всех Лягин. - Только надо всем вместе, на три - четыре. Если сместим ему кости, он умереть может, от шока. Нас на медподготовке так учили.
-Да, - согласился Палыч, поднимаясь на ноги, и тут же согнулся, скривившись от резкой боли: в его колене что- то щёлкнуло. - Ч-чёрт... Всё правильно, Андрюша... Поднимаем на счёт четыре. Не везём, не волочим, а именно рывком вверх. Всем понятно?
-Макс! - Забравшийся по вывороченным корням почти до самого верха, Серёжа развернулся, что-то вспомнив. - Что ещё, кроме аптечки?
-Инструменты! Топор, вёдра обязательно!
-А с нами что? - раздался недовольный голос сверху.
-Сидите там пока!!! Когда можно будет, я скажу!
Перепрыгивая через ствол, я едва не остался без ботинка: вязкая грязь засосала его, сорвав с ноги, оставив на ступне только завязанный целлофановый пакетик, полный воды. Попытка вытащить обувь, балансируя на одной ноге, успехом не увенчалась. Я с содроганием понял, что всё-таки придётся опускаться на колени и шарить в луже вслепую. Так и пришлось - чуть было не пропустил всё веселье.
-И.. раз! И..два!
Момент рывка я прозевал: слишком долго готовился. Сосна взмыла вверх без моего участия, да ещё и меня чуть не подняла, за компанию. В итоге мне пришлось просто поддерживать её на уровне пояса, потому, что команды бросать не было. Или была, но мы её не расслышали: пришедший в себя Аверин заорал от боли. Не что-то конкретное, а просто - а-а-а-а!!! Это был вопль воплей, апофеоз терзаемой плоти, и я не выдержал, скосил глаза под сосну. Увиденное вызвало у меня острый приступ паники, головокружение и дрожь в ногах. Было от чего.
Левая нога ушастого поднялась вместе с сосной. Острый сучок, разорвав мясо, расщепил кость и застрял внутри. Поэтому, когда мы подняли сосну, Аверин очнулся от боли. И теперь дико орал, глядя лезущими на лоб глазами на то, что раньше было его ногой. Тёмная кровь сочилась сквозь разодранную штанину, смешиваясь с грязью, тяжело капала вниз вязкими чёрными каплями, похожими на горячий битум: кап-кап.
-Держите дерево ровно!!! Не дёргайте!!!
Нагрузка на руки и спину вдруг увеличилась, и серьёзно: Палыч, бросив ствол, нырнул вниз, к Аверину. Я отвёл голову назад, прикусив губу. Во-первых, не было никакого желания смотреть на то, что он собирается делать, во-вторых, стало очень, ОЧЕНЬ тяжело. По песчаному склону легко и стремительно спускался Горбунов, приближаясь с каждой секундой.
-Палыч, вот аптечка! Что ещё надо? Ни хрена себе!!!
-Сюда! Держи ногу вот здесь! На счёт три, дёргаем вниз, но так, чтобы не ударить о землю. И палку, палку найди какую-нибудь. Дай ему в зубы, пока он язык себе не откусил!
-Да где же я её возьму-то? - Горбунов отчаянно отбивался от цепляющихся за него пальцев. - Здесь грязь кругом, Палыч! Грязь!
-Бандану сверни и засунь! Готов? Раз, два, три!
Я ждал какого-то отвратительного звука, но вместо него раздалось только сдавленное мычание, и наступила тишина. Аверин, осунувшийся, совершенно не похожий на себя, полулежал на моём рюкзаке с запрокинутой назад головой. Глаза были закрыты, а рот, наоборот, открыт. Скрюченный Палыч сосредоточенно резал его штанину за двенадцать восемьсот, обнажая бледную кожу, покрытую бурыми разводами.
-Он живой? - Лягин старался выглядеть собранным, но у него не получалось: дрожали и губы, и пальцы, и голос. - Скажите - он живой?
-Сознание потерял. Ничего, сердце молодое, выдержит, - сказал Палыч, вытирая пот с грязного лба. На нём остались три кровавые полосы от испачканных пальцев. - Бросайте эту сосну грёбаную, уже можно.
Мы с облегчением выполнили приказ, отбросив принесшее беду дерево в сторону. Упав в неглубокую с виду лужу, сосна подняла тучу брызг, немалая часть которых долетела до нас.
-Серёга, аптечку! - приказал Палыч, укладывая повреждённую ногу на чистую пенку. - Что у тебя с рукой?
-Палку не нашёл, - ответил Серёжа, пряча глаза в землю, а руку за спину. Поздно: я уже заметил красный кровоточащий круг на волосатом предплечье. Похоже, не найдя палки, он вложил в рот Аверину собственную руку, которую тот прокусил до мяса. Ни фига себе болевой порог у этого Горбунова - даже глазом не моргнул.
-Кто-нибудь, сгоняйте на речку за водой, - потерянно глядя на раскинутое по пенке месиво, сказал Палыч.
Побежал татарин. Я отвлёкся: выковыривал из ушей песок, сыпавшийся с задранных к небу корней сосны. Хорошо, что хоть на волосы не попало. Спасибо бандане, которую я тут же отблагодарил: стащил с головы и использовал, как тряпку, вытерев лицо и руки. Что ж, куплю Марине новую.
-Жгут, Палыч, - бесцветным голосом сказал Серёжа. - Истечёт ведь.
-Поучи ещё, - жёстко оборвал Палыч. - Была бы артерия задета, он уже остывал бы. Вена это, и не очень крупная. Давящей повязки достаточно, от жгута только хуже будет. Да куда он за водой пошёл, этот Якупов - к Тихому океану, что ли?
Пока Рифат нёс воду, мы с Лягиным рубили палки и кромсали пенку, для будущей шины. Горбунов, как человек опытный, был отослан наверх, за остальным снаряжением и девчонками. С формулировкой - "этих в самую последнюю очередь, мне тут визги и обмороки ни к чему". Аверин был так же бледен, и неподвижен, разве что изредка постанывал. Похоже, нога не давала ему покоя и там, на другом берегу реальности.
-Побыстрее не мог? - запыхавшегося Рифата Палыч встретил неласково: нервы, понятно. - Возьми марганцовку и разведи в воде. Только много не сыпь, сожжём рану. На лидокаин у него нет аллергии, никто не знает?
-Максим Павлович, - не выдержал я. Хватит с меня, не могу больше на это смотреть. - Давайте, помогу чем-нибудь, просто так ведь стою.
-Две прямые жерди, - сказал Палыч, отламывая головку ампулы. - Длина - метра два с половиной, диаметр - чтобы и не сломалась, и в ладони уместилась. Давай, давай, бегом! Андрюша, как только Серёжа притащит рюкзаки, сразу доставай репшнур и все верёвки.
С жердями не повезло: подходящих под описание деревьев поблизости не росло. Только кусты и кривые, как кардиограмма, сосны. Идеальные с виду осинки - как раз парочка, как на заказ - обнаружились минут через десять бесплодных поисков. Но для того, чтобы добраться до них, надо было преодолеть заросшее травой болотце, что я, поколебавшись, и сделал. Дважды провалился почти по колено, чуть не отрубил себе палец, сбивая ветки, но задание выполнил. Интересно - а сделал бы Аверин то же самое для меня?
Когда я возвратился, волоча за собой мокрые жерди, полевая медицина уже справилась без моей помощи. Отвратительная рана исчезла под сделанной из пенки шиной, сломанную ногу примотали к здоровой обрывками верёвок. И, самое главное, ушастый пришёл в себя: нёс откровенную чушь, скрежетал зубами, и плакал навзрыд.
