-А что такое ВОГ? - тихо спросила я.

-Граната для подствольного гранатомёта. Есть такая штука, прыгучая, как сайгак. Называется "Морковка" . Налево поглядел: Яшкин ещё ворочается, а Павлик - всё. Как упал, так и лежит, и броник не спас. А справа "зелёнка", неширокая, насквозь просвечивает. До неё метров сто. И вдруг отчётливо вижу, как кто-то мне из-за веток рукой машет: давай, сюда, дескать! Пригляделся, вроде свой: жилет наш, разгрузка, шлем. Рванул к нему, а сам думаю - кто же ты такой? Лица не видно. Но по фигуре, по жестам - кто-то знакомый. Понял только, когда метров сорок пробежал. И встал столбом: мозги отключились. Ни хрена себе - да это же Андрюша, как живой.

-Призрак, что ли, увидел?

-Не совсем, - покачал головой Макс. - Ты же помнишь, что Хозяин Леса может принимать любой облик? Наверное, покопался в моей голове, что первое нашёл, то и принял.

-А что, по-твоему, ему было нужно?

-Услышал, как я прошу о помощи, и пришёл на меня посмотреть.

-В такое трудно поверить. - Только это и придумалось мне в качестве ответа. - Может, показалось?

-Да, может... Но пока я стоял, глаза протирал, меня сзади догнало гранатой. Не больно, в общем - просто толкнули в спину и потушили свет.

Запустив руку под свитер, я без труда нащупала бугристые жёсткие шрамы, напоминающие уродливые наросты на гладкой коре крепкого дерева.

-Болят?

-Уже нет, - сказал Макс, погладив мою руку через свитер. - В общем, меня броник спас, а сам - всё. Пластины выпали, какие-то лохмотья одни чёрные свисают. И мясом горелым пахнет - не иначе, как моим. С головой ещё хуже: всё вокруг плывёт. Совсем близко, думаю, рванула. Оглядываюсь, а там ни воронки, ни дыма, ничего. Травка растёт, мухи летают. Лес густой, старый, совсем не те три дерева, к которым я рванул. И тут в голове всё начало назад откручиваться, как будто кино задом наперёд пустили. Вспомнил я про то, что метров шестьдесят до тех кустов не добежал. И про то, что леса никакого там даже близко не было.

-И что?

-Нас учили, что всему на свете есть разумное объяснение. Списал на контузию: полз, наверное, пока сознание не потерял, да и приполз куда-то. Потом про Андрюшу вспомнил, его списал на стресс - показалось, мол. Когда в живого человека стреляют, и не такое выдумаешь. Но до конца себя обмануть всё-таки не получилось, всё равно сомнения остались. Где-то глубоко-глубоко. Когда они всплывают, я достаю Андрюшину книжку и сижу, читаю. Всё равно, с какого места, хоть с конца. И уговариваю себя, что он просто алкаш и слабак, а я - контуженый инвалид. И всё, что мне привиделось - результат кровоизлияния в мозг. Знаешь, говорят, если у Хозяина Леса что-то попросить, то он даст, но потребует высокую цену.

-Дай мне сюда эту книгу, - потребовала я. - Заверни только во что-нибудь: не хочу до неё дотрагиваться.

-И что ты сделаешь? - поинтересовался Макс.

-Сожгу. Не хочу, чтобы за ней пришли из леса.

-Никто не придёт. - Его пальцы пробежались по моим волосам, отчего глаза заволокло дремотой. - Нет там никого. Всё только в моей голове.

-Тогда кто там стоял, наверху? Кого ты видел?

-А ты? - криво улыбнулся Макс.

-Я же говорила. Мужика, какого-то в плащ-палатке. Здорового.

-А я - себя.

-В смысле?

-Себя, - повторил Макс. - Я там стоял, на том пригорке, собственной персоной. С ружьём.

-Вспомни, чему учили. Всему есть своё объяснение, - твёрдо сказала я. - Нет больше в мире таких вещей, которым не придумали названия.

-Да? - удивился он, протягивая мне книжку, завёрнутую в какую-то грязную майку. - А наши с тобой отношения, Лиса? Им название придумали? Интересно было бы послушать.

Так, как ответа я не знала, пришлось промолчать.

-Иди спать, - сказал Макс. - А то засиделись мы с тобой, как чайники у первого костра. Завтра день тяжёлый.

-А конец у этой истории есть?

-Есть, наверное, - сказал он, подумав. - В следующий раз, Лиса.

-Когда? - спросила я, нащупывая в темноте ботинки.

-Когда-нибудь. Когда придёт время.

-А о чём ты думал сегодня, перед тем, как он пришёл? - вдруг спросила я, неожиданно даже для себя. - Чего ты хочешь на самом деле, а, Макс?

-Иди спать, - повторил он, не глядя на меня.

С Горбуновым мы столкнулись нос к носу - ноги сами вынесли меня на него. Да он особо и не прятался. Стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на меня, прищурясь.

-А ты что это в палатке у Палыча делала?

-А сам-то ты тут что делаешь? - спросила я, прикидывая про себя, сколько он успел услышать.

-Так, - замялся он. - Не спится.

-Вот и мне тоже. Решила у Палыча свою книжку забрать.

-Интересная?

-Очень, - сказала я, прижимая свёрток к груди. - Думаю, что сегодня уже не усну. Подальше бы отсюда, снова стоять одному в латах...

-Чего?

-Ничего.

Угли в костре уже спали, подёрнувшись тонкой серой поволокой, по цвету неотличимой от разошедшегося снега. Чтобы их раздуть, пришлось повозиться, даже голова закружилась от частых глубоких вдохов. Когда красные точки всё же ожили, я щедро подкормила их вырванными из книжки страницами. Вспыхнув в ночи, они отразились в глазах Горбунова двумя маленькими огоньками.

-Похоже, не такая уж она интересная, эта книжка.

-Палыч говорит, что читать можно, - возразила я, с хрустом отрывая обложку. - Хотя текст сложноват.

-А зачем тогда ты её сжигаешь?

-Потому, что она моя, - сказала я, бросая в воскресшее из ледяных углей пламя ещё и майку. - Что хочу, то и делаю.

Я замолчала. Лукашин сидел, как притихший первоклассник. Переваривал услышанное, крутил в голове, раздумывал: верить мне, или нет? Разумеется, многое я опустила, иначе впечатлений было бы ещё больше.

-Странная история... А продолжение? Ты его слышала?

-Я обещала тебе одну историю. Она достаточно страшная?

Но Лукашин, кажется, проникся услышанным всерьёз.

-Может, он обманул? Ты говорила, что руководители пугают вас.

-Может... - согласилась я, глядя из-под ладони, как на гребне холма вырастает, словно тридцать три богатыря из морской пучины, долгожданная группа. Сначала головы, потом туловища, навьюченные туго уложенными рюкзаками, потом ноги. - Если тебе так интересно, спроси у него самого.

Лукашин обернулся, резко, как ужаленный, а я помахала рукой, адресуя свой привет высокому человеку в красной ветровке, который внимательно смотрел на нас с холма, опираясь на длинную суковатую палку.

ЖЕНЯ

Водонос.

После днёвки Палыч нагрузил меня гречкой и картошкой, до треска в швах рюкзака - за опоздание. Рюкзак получился неприподъёмный. Марина пристроилась впереди, рядом с боссом, и я мог любоваться только её спиной. Скорее всего, она не обращала на меня внимания, чтобы другие не задавали глупых вопросов. Хорошо бы это было так. Мысль о том, что она просто пренебрегает мной, неожиданно оказалась очень жгучей и неприятной.

Продержался я в этом темпе не больше часа, да и то, не знаю, как: проклятая гречка завалилась набок и тянула рюкзак влево. Пришлось останавливаться и перекладывать всё заново. Ребята подождали в отдалении, с терпеливым спокойствием, а Рифат даже поучаствовал в процессе:

-Вот так... И не дёргай его, ручку оторвёшь. На коленку сначала ставишь, а потом подлезаешь в лямки, понял?

-Спасибо, - поблагодарил я, оценив результат. Рюкзак вжался в спину, как влитой, вес никуда не делся, просто волшебным образом переместился с плеч на бёдра. - Я уже устал раком идти, всё время назад наклоняет.

-Плечи перетянул, - сказал невозмутимый татарин. - А пояс болтается. Вот этот, ремень, нагрудный, можешь вообще не застёгивать, а то задушишься ненароком.

-Спасибо. Не знаешь, привал скоро?

-Устал уже?

-Не в этом дело. Расскажешь, наконец, как её натягивать, эту переправу. Ну и вообще - поговорить надо.