Когда перед нами выросла небольшая рощица, я остановила Женю:
-Доставай крем, а то сейчас сожрут.
-Да уже жрут, - флегматично ответил он и хлопнул себя по щеке, оставив на ней размазанную капельку крови.
В рощице нас атаковала целая армия носатых упырей, но, несмотря на все попытки забраться под воротник, крем своё дело сделал. Когда сплошная волна рвущего мозг ультразвука осталась позади, а перед нами вновь раскинулась пойма с островками деревьев, мы выдохнули с облегчением. Завязался разговор ни о чём, и как-то сам собой скатился до уровня туристических баек. Ну, вот так дошли и до Хрумбряка, куда же без него.
-И ты, что в него веришь? - скептически спросил Лукашин, сбивая о траву прилипший к его крепким осенним ботинкам комок глины.
-И ты поверишь, - бросила я через плечо. - Вот вывалишь себе на коленки кашу, ни с того, ни с сего - и поверишь. Кстати, после ужина положено самый вкусный кусочек бросать в костёр. Чтобы завтра дождя не было.
-А если он будет?
-Ну, значит - кто-то зажал. Знаешь, как отвратительно бывает: просыпаешься, а палатка протекла. Ты её окапывала, плёнку сверху стелила, а она протекла. Только из-за того, что кто-то за ужином пожалел кусочка.
-Ты меня извини, Марин, - прореагировал Женя после долгого раздумья. - Только это хрень какая-то...
Он подпрыгнул, подтягивая лямки: похоже, рюкзак, хоть и лёгкий, уже начал оттягивать плечи. Да и мне тоже, честно говоря. Плюс забились мышцы на ногах: с ноября не ходила пешком столько и сразу.
-Молчи и запоминай, что говорят! Понял, великий многоборец?
-Постараюсь сохранить своё инкогнито, чтобы не скомпрометировать даму, - Лукашин изогнулся в нелепом движении, по его мнению, похожему на поклон. И, как всякий плохой клоун, чуть-чуть не наказал сам себя: нога поехала по скользкой траве и угодила в глубокую, заполненную зеленоватой водой, колею. - Блин!!!
-Аккуратней, ноги не переломай!
Женя сконфуженно замолчал. Я, в который уже раз, наткнулась взглядом на свежую цепочку чьих-то следов, вышедшую на песчаный откос. Ботинки трекинговые, это факт: у моих похожая подошва. Вот только - наши ли это ребята? И веду ли я свою, пусть и очень небольшую, но всё-таки группу в правильном направлении? Кто бы знал.
-Чего замолчал? - окликнула я Лукашина. Так, отвлечься от тягостных сомнений. - Говори, чем тебя не устраивает наш фольклор, да погромче: пусть Хозяин Леса послушает, как ты в него не веришь!
-Всем устраивает... А кто это - Хозяин Леса?
-Не бубни под нос, я тебя не слышу...
-Всем устраивает, говорю. Очень интересно. На первый взгляд глупенько, конечно, но зато страшновато. Жертвоприношение, опять же... А когда молодых посвящают в бывалые туристы, это как называется?
Да нет, это же надо было себя так накрутить! Эта дорога, эта, всё правильно! Вот же - по правой стороне открылся вид на развалины свинарника в низинке. Просто в прошлом году я шла здесь в конце лета, вся эта прелесть была покрыта огромными лопухами и потому выглядела иначе. Теперь вся надежда на то, что Макс нас дождётся, как и обещал.
-Так и называется - посвящение.
-А можешь рассказать какую-нибудь страшную историю? О привидениях, например...
-Лукашин, ты не в пионерлагере после отбоя, - строго сказала я. - Ты опытный, толковый турист, да ещё и чемпион мира по многоборью! Какие, на хрен, привидения? Эти страшилки старики придумывают, чтобы молодых воспитывать. Традиции у нас такие, понял? Хотя... Была одна история...
Женя тут же вытянул свои длинные руки в предостерегающем жесте:
-Вот не надо опять впаривать про Шебуршанчика, который живёт в рюкзаке и питается варёной сгущёнкой! Марин, ну я же серьёзно...
-Всякие вещи бывают, - неторопливо сказала я, высматривая впереди знакомую опушку. Нет, отсюда не видно, надо подняться вон на тот холм. - Я два раза в лесу ночевала, совсем одна. Так же группу догоняла.
-Правда? - недоверчиво спросил Женя.
-Я никогда не вру. Не потому, что хорошая такая, а просто память отвратительная. Забываю, кому что соврала. - Подобранная мной на дороге шишка полетела в лукашинскую грудь, которая покорно приняла удар.
-И как оно - одной ночевать в лесу?
-Чувствуешь себя одинокой маленькой девочкой в чужом доме. Прямо как Маша у медведей. Лес - он живой, понимаешь? Шорохи, скрипы, тени какие-то бродят, бубнят, а наведёшь фонарик - нет никого. Лежишь в палатке и уговариваешь себя: не бойся, это просто мыши в листьях возятся. А вот это выпь на болоте крикнула. А вот этот шёпот за стенкой - никакой не шёпот, а просто веточка трётся о тент. Хотя знаешь, что нет никакой веточки: до ближайшего дерева даже штормовка не дотянулась... Это шнурки такие длинные, на палатке.
Холм оказался достаточно крутым, и мне пришлось замолчать, чтобы сберечь силы. Идущий сзади Лукашин тоже стиснул зубы, и некоторое время я слышала только упрямое свистящее дыхание. Но как только подъём стал более пологим, он прокомментировал:
-Да, жутковато. Но такие вещи очень легко можно объяснить. Это просто страх, вот и всё.
-Есть такой персонаж, как ты говоришь, фольклорный, - тяжело отдуваясь, сказала я. - Хозяин Леса. Любимая фишка у Палыча, кстати. Нравится ему всем, кто первый раз идёт, мозги выносить этим Хозяином. Если не в теме, просто нельзя не поверить.
-А ... что... он... рассказывал? - пропыхтел Лукашин.
-Всякую ерунду, в которую только чайник и поверит: что нельзя шуметь, свинячить, ругаться. Дескать, Хозяин этого не любит, может наказать. Эта сказка давно уже по кругу ходит - от Палычева руководителя к Палычу, от него к нам. Ей лет сто, наверное.
-А как он может наказать, этот Хозяин? - Лукашин на ходу расстегнул пуговицы на куртке: подъёмчик оказался тяжеловат не только для меня. Надо бросать курить, срочно... - Утащит к себе в чащу и там... Что? Ну, рассказывай уже, Марина - видишь, у меня фантазии не хватает!
-Да ничего такого... Колышки он из палаток вынимает. Вещи путает, а некоторые с собой уносит. А чаще всего вообще ничего не делает. Просто стоит на опушке и смотрит на лагерь.
-А на кого он похож? - заинтересованно спросил Женя. С каждым шагом всё труднее выдирать ноги из песка. Господи, да где же эта вершина?
-Дай попить... - Я притормозила - смахнуть с лица пот перед решающим рывком. - А на кого захочет, на того и похож.
-В смысле? - недоверчиво спросил Лукашин, протягивая бутылку.
-Старики говорят, что эта сущность может притвориться, кем угодно, - сказала я, закручивая крышку. - И ещё, что встреча с Хозяином может изменить твою судьбу. Вроде бы даже можно попросить у него что-нибудь, и он выполнит твоё желание, но возьмёт очень дорого.
-Правда? - Мой малыш выглядел довольно обескураженно.
-Жень, ты дурак? Ведь просила же не вестись...
-Ты извини, но я не понял: его, что, на самом деле нет?
-Лукашин, ну всё просто же: кто-нибудь наряжается и стоит, позирует. Типа наблюдает за лагерем, ищет, кто косячит. Если место удачное, луна полная, или сумерки с туманом - изумительный бывает эффект! Лично видела, как двоих с сосны снимали. Сами потом не помнили, как залезли!
В принципе, отсюда уже должно быть видно, как люди в разноцветных куртках развалились на молодой травке. Должно быть слышно, как по бокам сухой коряги гуляет топор. Свежий весенний ветерок должен был донести до меня запах тушёнки и бульканье котелка над костром.
Но на опушке никого не было. Совсем никого.
-Ну, а где страшное? - разочарованно спросили сзади.
-Я видела этого Хозяина, когда все, кто мог им быть, стояли рядом со мной, - надёжно придавив глотку вырывающейся из горла истерике, медленно ответила я. - Только можно я эту историю чуть попозже расскажу?
Вниз я сбежала, не обращая внимания на судороги в ногах, как будто мой бег мог что-то изменить. Споткнулась о вылезшие на дорогу корни, едва не растянулась пластом. И вот она, полянка, точно такая же пустая и вблизи.
-Мы здесь должны были их встретить? - спросил из-за спины Лукашин. Я не стала ничего отвечать. Осела на траву и спрятала лицо в ладонях.
