В моей комнате Дуня буквально за несколько секунд навела порядок, накрыла на стол и налила чай. Из своей сумки извлекла банку с изумрудным крыжовенным вареньем и горку пирожков.

- Приятного аппетита, - улыбнулась она.

- Спасибо, дорогая хозяюшка, все это так необычно и вкусно.

- Андрей, ты прости меня за то, что свалилась как снег на голову. Без предупреждения и твоего позволения.

- Да я ведь сам тебе адрес дал и пригласил заезжать при случае. Удивляет другое, как ты сумела вырваться из дому, разрешить свой затвор и так легко найти меня в большом незнакомом городе.

- Ну, тут вообще всё просто. Приехал Стас, привез новость, оставил в доме свою Валюшку, а сам меня на машине прямо к тебе во двор и привез.

- А что за новость тебя с места сорвала?

- Да вот оказывается у папы брат эмигрировал в Канаду. Я так думаю, папа именно из-за его бегства так решительно покинул Москву и скрылся в нашей глуши. Так дядя преставился и отписал мне состояние.

- А Стас, твой благодетель, - вставил я, - решил хорошенько заработать на этом деле.

- Пожалуйста, Андрей, не надо так иронично. Что поделаешь, если он нуждается, а мне, как ты знаешь, деньги ни к чему. Почему бы не помочь хорошему человеку.

- Понятно. Прости, если тебя огорчил. Я по-прежнему не устаю удивляться твоей беспопечительности. Мне бы поучиться у тебя. Прости, милое дитя.

- "Увы, Татьяна - не дитя, старушка молвила, кряхтя". - Дуня снова улыбалась, сверкая белыми крепкими зубами. Поэму "Евгений Онегин" Пушкина она знала наизусть.

- Я в самом хорошем смысле, Дуняш.

- Так ты не мог бы помочь мне остановиться где-нибудь? А то ведь Стас предложил мне у него поселиться, но я же знаю, что с ним Валюшка сделает, если узнает.

- Конечно, давай разгребем тут книги, найдем под завалом раскладушку. А еще, помнится, у бабушки была китайская ширма. Так что можно сделать из этой каморки двухкомнатную квартиру.

- Отлично. Спасибо тебе. - Дуня потупилась. - А еще, ты не мог бы по Москве меня поводить. Я ведь тут впервые.

- Ничего себе, - удивился я, - это мне наша затворница говорит! Что-то, мой друг, я тебя не узнаю.

- Видишь ли, Андрей, этот город - родина моих родителей. Я много раз в последнее время представляла, как они тут жили, ходили по этим улицам, покупали в магазинах. И вдруг поняла, что это и для меня не чужое место.

- Увы, мой друг, от той старой Москвы почти ничего не осталось.

- Ну, может быть, хоть что-то. А?

- Ладно, разберемся.

- Спасибо тебе! А сейчас, скажи, куда чего девать и я приступлю к устройству нашего быта. А сам можешь сходить пока, погулять. Я сама всё быстренько сделаю.

Я сходил в магазин, купил кое-что по хозяйству, теплого хлеба, хорошего чаю, свежего молока. Вернулся - и комнаты своей не узнал. Книги, обычно где ни попадя лежавшие стопками, аккуратно расставлены, пыль вытерта, окна вымыты, нашлась ширма и раскладушка.

- И когда ты только всё успеваешь! - воскликнул я. - Молодец! А теперь давай побродим по магазинам и купим тебе что-нибудь из одежды, ну и чего там еще нужно девушке.

К моему удивлению, на многолюдных улицах Дуня не жалась ко мне от страха, не шарахалась от наглых водителей и пешеходов. Уже через час-другой она вполне свободно ориентировалась в нашем районе, а развитое чутье позволяло сходу определять, куда стоит заходить за покупками, а где и делать нечего.

Дольше всего она задержалась в отделе парфюмерии. Ей почему-то понадобились духи именно с ароматом лилии. Выбрала она какие-то дорогущие "Минг шу" марки "Ив роше", расплатилась и сразу надушилась. Так что до самого вечера меня преследовал аромат лилии, довольно сильный и опьяняющий, на мой взгляд.

Вдруг она остановилась у старинного дома и сказала:

- В этом доме жили мои мама и папа.

- Как же ты узнала?

- По адресу и по фотокарточке в альбоме, они там у парадной оба стоят. Да тут почти ничего и не изменилось. Разве только фасад подновили, да рекламы всюду навесили. Но это же, по большому счету, мелочи. А дом как стоял сто лет, так и стоит себе.

- Да, я кажется, с твоей помощью кое-что понял.

- Что же?

- Да то, что в нашей земной жизни меняется лишь внешнее, а сокровенная суть остается неизменной. Всегда люди искали счастье, любовь; желали создать семью, устроить быт, учиться, работать. И главное - найти свой путь в Царствие небесное и идти по нему, падая и вставая.

- Как хорошо ты сказал, Андрей. Спасибо тебе. Веришь ли, когда ты рядом, на душе так спокойно. Наверное, это Бог тебя ко мне послал.

- Или тебя ко мне.

Вернулись мы с Дуней домой прямо к застолью. Я так понимаю, это дед постарался, расписав гостью в самом выгодном свете. Никита с Мариной в вечерних нарядах, Назарыч в воскресном френче - встречали нас стоя, аплодисментами и возгласами предельного восхищения. От стола исходили ароматы деликатесов и гуся с черносливом. Мы с Дуней тоже приоделись - зря, что ли, по магазинам ходили. Застолье затянулось до глубокой ночи с традиционным выходом во двор под песню "Май течет рекой нарядной..."

На втором круге Назарыч оттащил меня в сторонку и шепотом сообщил:

- Пока вы с Дуняшей гуляли, твоя бывшая заходила.

- Да, и что ты ей сказал?

- А что нужно, то и сказал: хозяин принимает гостью красоты неописуемой, а разным там предателям в этом доме появляться не обязательно. Так что ушла твоя бывшая. Обещала боле не возвращаться.

- Спасибо, старина! Ты все правильно сказал.

Заклинатель жён

Перед сном Марина предложила попить чайку на травах, чтобы успокоиться и хорошо заснуть. Села рядом со мной и, отгородившись от Дуни плечом и разговорами Назарыча, сказала мне:

- Прости, Андрей, давай, я постелю гостье у себя.

- Конечно, стели, - удивился я. - А девушка тебя не стеснит?

- Меня нет, а вот тебя может.

- Это чем же? - прошипел я, насупив брови.

- Просто поверь опытной женщине, - прошептала она. - Тебе стоит ее остерегаться.

- Слушай, Марин, а ты не спутала меня, взрослого мужика, с сопливыми воспитанниками детсада?

- Так холостые мужики - они наивней малых деток. Ты посмотри на Дуню трезвыми глазами - она же вожделеет... Тебя!

- Ой, что-то, Марина, ты сильно преувеличиваешь! - возмутился я. - Ты ее совсем не знаешь. Она же - чистый ангел!

- Это вас, мужчин, можно легко облапошить, а я этих "ангелиц" насквозь чувствую. У нас, на прежней работе, когда девица так себя ведет, значит, влюбилась в клиента. Ее за это штрафовали. Короче, пусть у меня ночует. Поверь, так будет лучше.

- Да ладно, веди Дуню к себе, - сдался я, наконец, под напором непривычной настойчивости "опытной женщины". - Я не против.

- И еще, - шепнула Марина. - Коль пошел такой разговор. Серьезный. Нехорошо вы с Назарычем с Верой поступаете. Ну, оступилась женщина, бывает. Не желаешь с ней жить - твоё дело. Только не надо бить лежачую. Поговори с ней, успокой, помоги как-то. Ведь не чужие.

- Что-то наша молчальница сегодня разошлась, - проворчал я. - Ладно, подумаю. Давайте спать.

Дуня с явной неохотой удалилась в комнату Марины, трижды оглянулась, пытаясь поймать мой взгляд. Марина увела ее под локоть, не давая опомниться.

Я вычитал молитвенное правило на сон грядущим, лег на кушетку. Глядя на тихое пламя догорающей свечи, задумался о словах соседки о несчастной моей Вере. Что же такое придумать, чтобы уйти от нее, не теряя мир в душе? А заодно внушить ей надежду, без которой жить невозможно. Что лично меня держит на поверхности реки земной жизни, не давая утонуть в мутной воде? Пожалуй, абсолютная уверенность в том, что Господь меня спасет, по Своей бесконечной милости, а не за мои тщетные потуги. Спасет от мучений в аду. Спасет для переселения в Царство небесное. А там!..