- Тот самый, что сбежал со Штефаном, сразу после церемонии? – едва Билл произнес это, как пожалел. Он желал уязвить мужа, но совсем забыл, что чувствует его боль, как свою.

К сожалению, Том тоже совсем забыл об этом, уязвленный, он просто желал ответить той же монетой.

- На самом деле, я вообще не о том хотел поговорить. – Том сел на диван и, глядя, снизу вверх на Билла продолжил, - Я просто хотел сказать, что собираюсь жениться во второй раз.

- Что? – заорал Билл. – Что? Ты же мне обещал!

- Я обещал, что не женюсь, пока мы любим друг друга. Сейчас, по-моему, очевидно, что это не так. – Том говорил довольно спокойно, как будто давно заготовил речь. – У нас все так идеально. Мне надоело играть в эту игру. Я хочу быть счастливым! Мне наскучили балы и маскарады, вся эта фальшь! Эта маска веселья и превосходства на твоем лице! Я хочу семью, свою семью!

- Тебе надоело! – презрительно промолвил Билл. – Тебе надоело? – Он хмыкнул, его просто распирало от негодования. – Да я из кожи вон лезу, чтобы быть идеальным мужем, таким, какого ты заслуживаешь! Я твоя семья! Я и Агата!

- Мне не нужен идеальный муж! Мне нужен мой муж!

- Я и есть твой муж! Я он и есть! – Сурм не мог прийти в себя от отчаяния и боли. – Я тот самый, кого ты все время бросаешь одного, уезжая по своим делам. Тот самый, кто организует все в этом доме, кто ведет всю необходимую светскую жизнь, кто следит за тем, чтобы нашу семью принимали и уважали в обществе! Это все я! Я! – Билл, наконец, просто сорвался на крик. – Тебя же никогда нет рядом, я всегда один! Я так давно один, что забыл, что это такое, быть любимым!

- О Боги! Я просто не могу смотреть, как все разваливается! – Том схватился за голову. – Я мужчина! Я хочу брать, я хочу быть хозяином в доме! Но в последнее время мне все очевидней, что единственный хозяин здесь – ты!

- Бедный, униженный и обделенный! – не сдерживая себя, кричал Билл. – И почему это все разваливается? Как удивительно! Не потому ли, что ты предпочитаешь сбежать, лишь бы ничего не делать? А потом только и удивляешься, почему все так плохо? Неужели ты думаешь, что все разрешиться само собой без нашего участия?

Не желая больше смотреть в лицо мужа, так легко отказавшегося за них бороться, Билл выбежал за дверь, чтобы укрыться в своей спальне. Но Том не пошел за ним, он не видел выхода из сложившейся ситуации, кроме как сбежать, но слова Билла, кажущиеся ему сейчас несправедливыми, сильно задели его, как может задевать только правда, которую не желаешь признавать. Они все время крутились в голове, причиняя боль.

Они засыпали в разных кроватях и разных комнатах, находясь при этом в одном доме. Это было странно, но наступил момент их жизни, когда они не хотели слушать друг друга, когда все, что требовалось каждому – это одиночество и время.

Глава 20

Маскарад

Niemand und nichts nehm wir mit Und irgendwann schaun wir auf jetzt zuruck 1.000 Meere weit

1.000 Jahre ohne Zeit

1.000 Meere weit

1.000 Sterne ziehen vorbei vorbei

Lass dich zu mir treiben Ich lass mich zu dir treiben Vertrau mir

(Tokio Hotel "1000 meere")

Маскарад в доме главы Анклава был одним из главных событий года, сюда хотели попасть все без исключения. К этому дню готовились задолго до получения гостями официальных приглашений с указанием тематики и костюмов, надеть которые было необходимо, чтобы пройти в украшенный сад с летающими помостами и беседками, где располагались не только столики с закусками, но и музыканты, чтобы гостям казалось, будто звуки музыки проливаются на них сверху, подобно божественному гласу.

Билл, конечно, знал, что маскарад в этом году будет посвящен животным, умеющим летать, задолго до рассылки официальных приглашений. Сурм помогал женщинам семьи Софитов готовить все это празднество. Он сильно сдружился с Еленой и Катериной за прошедшее время. Они часто навещали Агату, привозили ей подарки и нарядные платьица. Иногда Билл опасался, что его ребенок будет самым избалованным на свете: бабушка и тетя позволяли ей все, чего бы она ни захотела, Том, видевший ее всего лишь несколько раз в месяц, тем более не мог ни в чем отказать очаровательной маленькой проказнице, и даже Ио потакал ей во всем!

Сколько раз Билл наблюдал, как мантикор стоит на трех лапах и терпеливо ждет, когда Агата отпустит четвертую, которую, как казалось девочке, она подняла и держит в воздухе. Сурм просто не понимал, почему обычно вредная и независимая кошка, третирующая всю прислугу в доме, позволяет Агате заплетать свои усы и нежно вылизывает ушибы и царапины, которые постоянно появлялись на коже непоседливого ребенка. Малышка отвечала Ио взаимностью, она с радостью играла с ним, гладила и обнимала, вставая на носочки, смешно вытягиваясь и прижимаясь всем телом.

Сурм очень любил свою дочь, но все чаще ловил себя на мысли о еще одном ребенке. Его останавливал не страх родов – его пугали их с Томом отношения. Он помнил, как муж поддерживал его всю первую беременность, как заботился о нем, но теперь, когда тот все время отсутствовал дома, Сурм не был уверен, сможет ли пройти через это еще раз один.

Всем окружающим он казался самодостаточным и уверенным в себе, но на самом деле всю его уверенность составляла любовь Тома, его доверие и привязанность, в которых теперь он стал сомневаться. Биллу было очень обидно, что муж обвиняет его в эгоизме. Чувство одиночества и потерянности затягивало его все сильнее и сильнее.

Еще большую тоску на Билла нагонял Шелдон, который заявился в дом Софитов ни свет ни заря. Под предлогом того, что помогает с организацией маскарада, светловолосый Сурм мешался под ногами и не отходил от Билла ни на минуту, не прекращая трещать, делясь последними светскими сплетнями.

К величайшему расстройству Шелдона, он опять носил ребенка. Он был на третьем месяце беременности, и это должен был быть уже четвертый его ребенок: за прошедшие два с половиной года чета Листингов обзавелась третьим сыном. Сурм расстраивался и злился: он смотрел на Билла, который что ни сезон, блистал на балах, выезжал на природу и играл в скетч, делая немыслимые пируэты на своем мантикоре. В то время как Шелдон ожидал очередного ребенка и ухаживал за уже рожденными, Билл развлекался. Мужу Георга казалось, что жизнь Каулитца прекрасна, полна новых знакомств и веселья. Билл же, в свою очередь, привык играть в эту игру и делать вид, что все хорошо, и не мог даже Шелдону признаться в своем одиночестве и желании изменить устоявшуюся жизнь.

Казалось, только Елена замечает что-то неладное между супругами, однако Билл не спешил обременять ее своими проблемами: мать имела слишком большое влияние на Тома, и Сурму не хотелось лишний раз давить на и так почему-то вечно заведенного супруга.

Билл видел, у его мужа появилась какая-то проблема, но не спешил спрашивать о ней, уже слишком хорошо зная, что Тому, не умеющему быстро принимать решения, нужно время.

Шел уже третий день их противостояния, и сдерживать себя было мучительно, сложно и больно, но они упрямо продолжали спать в разных комнатах и не говорили друг с другом, предпочитая обмениваться ничего не значащими фразами и делать вид, что все как обычно.

Супруги собирались на маскарад одновременно и, вместе с тем, по отдельности. Это было несложно, ведь покои, выделенные им в доме Софитов, занимали целый этаж жилого крыла, и здесь было все: две спальни с примыкающими к ним кабинетами, салонами для приема посетителей и гардеробными, детская комната с двумя отделениями для прислуги, общая гостиная и даже три ванные комнаты.

В этом году приемные залы, тропинки в саду, навесы, понтоны и беседки были украшены струящимся воздушным тюлем разных расцветок и тонов. Перевязанная тонкими ленточками воздушная ткань загадочно колыхалась на ветру, переливаясь и создавая ауру волшебства и легкости. Вошедшему в сад казалось, что он перенесся в волшебную страну, где разноцветные облака спустились прямо на землю и окутали клубами тумана все строения, деревья и цветы.