- Нет, - тихо прошептал Сурм. – Я просто… - он запнулся, не зная, как объяснить свое поведение. – Я просто не хотел этого и не знал, как сказать тебе, прости, – юноша присел на подлокотник к мужу и несмело обнял его.

Но в голове Тома ярким заревом зажглась мысль, что Билл больше не хочет его. И это тогда, когда он только-только поверил, что они счастливы вместе и что, возможно, его любви хватит на двоих. Он тяжело сглотнул вдруг подступившую горечь, почти ненавидя Билла в этот момент.

Глава 13

Ссора

Воздух, рассекаемый крыльями мантикора, свистел у Билла в ушах. Земли Сартры давно остались позади, внизу простиралась бесконечная пустыня с потрескавшейся, иссохшей землей.

Впереди их ждало родовое имение Софитов.

Сурм так и не пришел в себя после утреннего происшествия, и стоило только ему повернуть голову и посмотреть на мужа, как сердце начинало биться с удвоенной силой. Он понимал, что сильно обидел Тома, и не знал, как загладить свою вину. Более того, он до сих пор не мог смириться со своей нежданной любовью. Его муж действительно заслуживал такого отношения, но ведь он был свободен: мог любить или просто терпеть, жить с ним или увезти в одно из имений и оставить там, мог разговаривать с ним, а мог и забыть о его существовании. Это пугало Билла. Он хотел взаимной любви, хотел, чтобы Том пообещал, что будет любить его вечно и что никто не помешает им быть вместе. Но Сурму не позволяли рассказать о своих переживаниях отстраненность и холодность мужа.

Они завтракали в молчании, и как бы Билл ни старался разрядить обстановку и вернуть ту близость, которая установилась между ними, Том отвечал односложно, не улыбался, не шутил и, тем более, не прикасался. Все это разрывало юноше сердце, заставляло страдать и чувствовать себя виноватым.

Не сделав ни одной остановки по пути, супруги в конце концов достигли цели своего путешествия и приземлились на край зеленой расщелины. Имение Софитов занимало один из оазисов, которые так редко встречались в южных пустынях: по неизвестной причине в самых неожиданных местах сухая и потрескавшаяся земля расступалась, и в образованных расщелинах вырастало огромное количество вьющихся растений, которые плотно увивали дно и склоны неглубокого ущелья, все стены и постройки. Гибкие стебли невозможно было извести никаким способом: ни срубить, ни выкорчевать.

Дома и множество хозяйственных строений были врыты в склоны и соединены между собой лесенками и мостиками. Переплетенные сочной зеленой листвой, они представляли собой удивительную и живописную картину – казалось, что сами лианы сплелись между собой и образовали беседки, дорожки, перила и опоры мостов. В расщелине было свежо, а нечаянно забегающий сюда теплый и бархатный пустынный ветер разносил аромат виднеющихся тут и там диковинных цветов, на которые слетались мерцающие ящерицы и огромные, живущие только в оазисах жуки, меняющие окрас в цвет окружающей их природы.

Супругов ожидали и сразу же прибытию препроводили в отдельный домик, расположенный недалеко от хозяйского и предназначенный ранее для особо уважаемых гостей, теперь же отданный наследнику и его семье. Домом в обычном смысле его назвать было сложно: комнаты, выдолбленные прямо в склоне расщелины, сходились в одном общем зале, который имел три стены, образовывавшие фасад этого здания. Несмотря на причудливую планировку и расположение, здесь было все: большие хозяйские покои, множество детских, салонов и гостиных, столовая и даже кухня с огромной печью. Том поспешил успокоить неумеющего готовить Сурма, что трапезы будут проходить в доме его родителей, и нет надобности переживать по этому поводу.

После купания, напоминающего скорее обтирание – вода в расщелинах была дефицитом, и в ванной для вечернего туалета лежали лишь обильно смоченные водой полотенца – Билл старательно оделся и накрасился, чтобы произвести благоприятное впечатление на людей, которые так много значили для его мужа. О привязанности Тома к своей семье Сурм знал не только по его рассказам, но и по коротким радостным встречам в обществе еще во время помолвки. Когда бы Том ни рассказывал о своей семье, он всегда улыбался, и Билл, лишенный подобных семейных отношений, с интересом прислушивался и даже завидовал мужу. Он не видел своих братьев со свадьбы, да и не изъявлял никакого желания встречаться с ними.

Следуя за мужем по висящим в воздухе на качающихся тросах мостам, Билл сильно волновался. Он старался не думать ни о чем плохом и решил, что если будет вести себя хорошо и понравится семье Тома, то, возможно, тот станет относиться к нему не только как к супругу, с которым должен прожить всю жизнь, но и как к возлюбленному.

Но даже его робким и самым невзыскательным ожиданиям не суждено было сбыться – родственники Тома, особенно младшие братья и сестры, оказались настроены крайне враждебно и даже не пытались скрыть это: уничижающие взгляды и презрительные ухмылки, которыми они одаривали внутренне сжавшегося в комок Сурма, не оставляли никакой надежды на лучшее.

В имении собралась вся семья Софитов: сам сановник, его супруга, супруг и все их дети. Сначала Том, обрадованный встречей с семьей, обнимаясь с родственниками и обмениваясь веселыми приветствиями, не заметил, что его мужа попросту игнорируют. Но когда они сели за стол и его сёстры принялись упражняться на Билле в остроумии, желая показать старшему брату, что солидарны с ним и не завидуют его положению и необходимости терпеть рядом маленького предателя.

Том не мог не увидеть очевидного: его обычно веселый, отвечающий колкостью на колкость муж, который так тщательно выбирал наряд, красился и делал прическу, так трогательно спрашивал, что нравится его родственникам и какие украшения лучше надеть, теперь даже и не пытался поправить выбившийся локон и сидел с потерянным видом. Софит вздохнул и с грохотом положил вилку на стол, чем обратил на себя всеобщее внимание.

- Я всегда думал, - достаточно громко и резко проговорил он, - что в любое время, приехав сюда со своей семьей, я могу надеяться на уважение и радушный прием. Я думал, что как бы ни обстояли мои дела, здесь я всегда найду поддержку и понимание. Однако, - сделав паузу и отодвинувшись от стола, продолжил Том, - если я или мой муж неугодны тут, мы можем покинуть имение, чтобы не докучать вам и не заставлять подыскивать достойные слова для оскорблений в наш адрес.

За столом воцарилось молчание, которое прервал сановник Софит:

- Я полагаю необходимым принести свои извинения, если мы ненароком обидели вас, никто здесь не имел такой цели. Мы ожидали вашего визита с нетерпением и рады вашему присутствию в этом доме.

Ужин закончился в молчании, сестры и братья Тома лишь переглядывались между собой – им было обидно, что старший брат встал на сторону Сурма, они впервые поняли, что у него своя семья, а у них появился повод для ревности.

После, когда вся семья покинула столовую, Том направился на прогулку со своим отцом, оставив Билла в гостиной, уверенный, что никто теперь не посмеет обидеть его. Он был убежден, что никто не устоит перед его обаянием.

- Том, меня беспокоит твое увлечение этим глупым мальчиком, - как бы между делом и стараясь сохранять нейтральный тон, начал сановник Софит, едва они оказались на краю расщелины. – Я считаю, что его поведение говорит само за себя, и тебе следует немедленно отослать его и жениться на образованной и умной девушке. Я не сомневаюсь, что любая, кого бы ты ни выбрал, согласится составить твое счастье.

- Отец, я должен признаться… - так же осторожно проговорил Том. – Я люблю его. И пусть он совершил ошибку, но я не оставляю надежды, что мой брак все еще может быть удачным.

- Сын, - качая головой и вздыхая, промолвил мужчина, - я хотел бы ободрить тебя и поддержать, но, боюсь, должен скорее предостеречь от ошибки. Такие люди как Билл не меняются, и если он предал один раз, то ничто не удержит его во второй.

- И все же мне хочется верить, что если я смогу сделать его счастливым…