Не знаю, может я извращенец какой, но мне хотелось, чтобы Том прочувствовал всё то, что совсем недавно чувствовал я. Также не мог сдерживать стоны и получал удовольствие. Получал его только от меня.
Плотно обхватив губами головку члена, я языком провел по самому его кончику, после чего опустил голову ниже и насадился на член настолько глубоко, насколько позволял мне рот. Протяжное «а-а-а-х» со стороны Тома говорило, что я всё делаю правильно.
– Ещё, – машинально или нет, но его тяжелая ладонь оказалась на моём затылке и, в такт моим движениям, помогала опускаться на член. С каждым разом получалось заглатывать всё глубже, но дыхание, тем не менее, изрядно сбилось.
Переведя движения в более быстрые и резкие, я осознал, что стону вместе с Томом, чья левая рука сжимала железные прутья кровати так сильно, что они заскрипели, готовые раскрошиться в пыль.
– Билл, я…
Хотелось крикнуть «кончай уже», но рот был занят, и это помешало моему негодованию выплеснуться наружу.
Впрочем, кричать и не пришлось. Когда голос Тома окончательно охрип, и он запрокинул голову назад, вжимаясь в беспорядочную кучу подушек. Я сделал ещё несколько поступательных движений, и Том излился глубоко мне в рот, вызвав надсадный кашель возмущенных легких и горла.
«Радует, что мой позор закончился на кашле, а то ведь могли сработать и рвотные рефлексы» – мелькнула в голове оптимистичная мысль.
– Прости, – слабо пробормотал Том, притягивая меня к себе. Я расположился на его плече и прикрыл глаза.
– Теперь мы квиты, – гордо заявил я, прекрасно понимая, что сперма во рту – не совсем та вещь, которой стоит гордиться. Но то, что Том получил удовольствие, благодаря мне, заставляло улыбаться, словно я ребенок, увидевший любимую игрушку.
– Мы ведь ещё не закончили? – неутомимо спросил он, не прошло и пяти минут. Пальцы его выводили какие-то буквы на моём предплечье, а дыхание выровнялось. Мне бы впору позавидовать его физической подготовке, но моя лень от этого не выиграет.
– Конечно, нет, – сказал я.
Дух соревнования всегда умел поглощать меня целиком и полностью, поэтому откажись я сейчас – это стало бы фатальной ошибкой. Я признал бы своё поражение.
К тому же, я действительно желаю продолжить начатое. Я хочу Тома. Хочу так сильно, что внутри, от этой прихоти, всё сжимается.
Он ничего не ответил, а только перевернулся, навалившись сверху.
Жажда. Рядом с ним я всегда ощущаю жажду. Нестерпимую и жгучую. Такую, что язык липнет к нёбу и на дыхание не остается сил.
– Эм… – неловко пролепетал Том, когда его губы оказались у моего уха. А мне впервые довелось увидеть, как румянец пятнами покрывает его лицо и шею, – у тебя есть смазка?
Честное слово, я пытался не рассмеяться, но все вокруг знают, что чем больше пытаешься удержать смех внутри себя, тем он громче вырвется наружу. Со мной приключилась та же история.
– Не вижу здесь ничего смешного, – забавно насупившись, попытался вразумить меня Том, но всерьез я его обиду не воспринял.
– Слушай, Дильс, я живу за счет родителей, – объяснил я, пока окончательно всё не испортил. – Согласись, было бы странно, если бы я подошел к маме и сказал: «Понимаешь, когда вы с папой уедете, я планирую заняться с Томом сексом. Дай денег на смазку».
– Ты мог бы и соврать.
– Я не вру родителям.
– Кому ты чешешь? – неверующе усмехнулся Том.
– Ты волшебник или кто? – в свою очередь поинтересовался я.
Странно, но с каких пор я перестал стесняться нашей откровенной наготы и говорил о сексе так спокойно и размеренно, словно не был девственником?
– В смысле? – потупился он.
– Там, в ящичке стола, есть пустой тюбик из-под какого-то крема. Воспользуйся магией и наполни его.
– Точно, – ударил себя по лбу Том и колдовством заставил ящик стола открыться. Крем вальяжно и чинно проплыл по воздуху и опустился мне на живот.
– Всё гениальное просто, – нервным смешком отозвался я, прекрасно понимая, что отрезал себе последний путь к отступлению.
Но хотелось ли мне отступать?
Врать собственному сознанию не имело смысла. Я итак слишком долго шёл против себя, своих желаний и желаний Тома. Я его люблю, он любит меня, так в чём проблема? Почему я всегда всё усложняю? Бегу от счастья, которое следует за мной по пятам, а потом сам не понимаю, как так получилось.
Нет, я больше не сопротивляюсь.
Нет, я не стану перечить и идти наперекор своей воле.
С меня хватит.
Я люблю тебя, Том.
Пока я копался в собственной голове, взвешивая все «за» и «против», Том закончил с колдовством. Он шире раздвинул мои ноги, одновременно с этим целуя внутреннюю сторону бедер, засасывая кожу. Из меня больше не приходилось вырывать стоны, я не был скован, я поборол остатки робости. Я надрывался от своих эмоций. Кричал свои чувства. А Том осыпал меня беспощадным градом поцелуев.
Нетерпение болью отзывалось в паху. Мне хотелось большего, и я протестующе замычал, когда Дильс продолжил свои пытки, так и не переходя к главному.
– Ты не передумал? – озабоченно спросил он, всматриваясь мне в глаза. В них я видел отражение своего возбуждения. Его возбуждения. Пара карих глаз смешалась в одно целое.
– Да нет же, Мерлин тебя дери, – выдохнул я, сквозь зубы и прибавил ещё парочку ругательств для пущего эффекта.
– Не злись, – менторским тоном сказал Том и провел ладонью вдоль ребер, – перевернись на живот.
Недоуменно на него покосившись, я всё же исполнил просьбу и оперся локтями и коленями в кровать, пока Том с чем-то возился за моей спиной. После чего его пальцы, обильно смазанные кремом, провели вдоль моего позвоночника, надавливая на него, и спустились ниже.
– Если боль будет сильной, скажи и я прекращу, – предупредил Дильс тоном заботливой мамочки, а меня это уже начало откровенно раздражать. Честное слово, я ведь не девчонка какая-то. Зачем успокаивать после того, как меня завел и завелся сам?
Том размазывал крем между ягодицами, между делом в беспорядочной последовательности целуя мои лопатки. Затем, прошептав что-то, чего я не расслышал, он вставил в меня сразу два пальца. Они вошли с огромным трудом, а боль, которая не замедлила с появлением, тут же прошибла тело судорогой и попыталась вытолкнуть пальцы Тома. Я заскрипел зубами, из последних сил сдерживая крик.
– Не сжимайся так сильно, – успокаивающе тихо пробормотал недомаг, позволяя мне привыкнуть к новым ощущениям, – расслабься, Билл.
Как всегда, я не смог пойти против его голоса, проникающего в самую глубь моего мозга и застревая там.
Я расслабился, насколько это было возможно, а Том медленно стал двигать пальцами внутри, расширяя проход круговыми движениями.
Через несколько минут тупая боль поутихла, став более истомной, и уступила место тому, что мне ещё не доводилось чувствовать: наполненность. Приятная наполненность внутри.
Я неуклюже толкнулся назад, пытаясь подхватить темп, который задал Том и застонал от того, насколько глубоко вошли в меня его пальцы.
Сердце дико и бешено стучало о ребра и как будто стало в несколько раз больше. Оно напомнило мне бомбу замедленного действия, и в какой-то момент я даже ждал, что взорвусь, но этого, конечно же, не произошло.
– Билл, я…
– Да, – коротко отрезал я, понимая, что оба мы думаем об одном и том же.
Все сомнения рассеялись, хотя, я не уверен, что они у меня и были. Теперешняя уверенность, что я люблю и хочу Томаса Дильса будто всегда была со мной.
Словно скрашивая надвигающуюся боль, Том припал поцелуями к задней части моей шеи и неспешно, дразняще-медленно начал в меня входить. Я изогнулся, инстинктивно от него отодвинувшись на пару миллиметров, но Том обхватил меня за талию и прижался сильнее, входя до упора. Остановился, чтобы я справился с болью и продолжил отвлекать меня губами, которые уже касались плеч.
Возникло глупое сравнение: наверняка, именно такие ощущения испытывали те, кого садил на кол граф Дракула.
