- Не смей так называть отца!

- Не смей мне приказывать! Потому, что править все равно буду я! – комната вновь наполнилась смехом Августа, но на этот раз он более напоминал истерику.

Билл попятился к стене, поймав на себе грозный взгляд старшего из принцев.

- А с тобой, мерзавец, я расправлюсь в первую очередь! – Август достал шпагу и нацелил ее прямо в горло Билла, но Томас резко оттолкнул его и встал спереди.

- Не трожь его!

- Хорошо. Тогда я убью тебя первым! – казалось, Август совсем перестал отдавать себе отчет и шутить не собирался.

По телу Билла прошла волна ужаса, когда он увидел, как к шее Томаса прикоснулось лезвие.

- Но если ты убьешь меня сейчас, король тебя казнит! – голос принца дрожал, все тело колотило мелкой дрожью, но он не опускал глаз.

- Откуда он узнает, что это сделал я, а не твой любовник?

- Но это смешно! У него даже шпаги нет!

- Вот поэтому я приготовил для тебя сюрприз, - Август понизил тон и вкрадчиво посмотрел на одного из стражников. – Гельмут, достань вино.

- Ты… хочешь отравить меня?

- Мне жаль, мой дорогой брат, - он мерзко улыбнулся и взял в руки протянутый Гельмутом пузырь с вином и ядом, в одну секунду открыв его.

- У тебя ничего не выйдет! Отец все равно все поймет!

- О, Томас! Ты не перестаешь меня шокировать! Неужели ты думаешь, что я еще ничего не продумал? Или ты сомневаешься в моих актерских способностях? Вспомни, как я обвел всех вокруг пальца, как убедил тебя в вине Бернхарда! А ведь это я хотел выставить тебя сумасшедшим, а он всего лишь исполнял приказ. Бедный Бернхард! Он был так верен мне! – Август состроил печальную гримасу и наигранно смахнул слезу.

- Нет уж, актер из тебя бездарный, - несмотря на весь ужас, который испытывал Томас, от вида брата стало даже смешно.

- В любом случае тебе некуда деваться. Позади только стена, а впереди я и стража, которая мигом тебя задержит.

Томас тяжело сглотнул, подавляя слезы. Меньше всего сейчас хотелось показывать свою слабость.

- Выбирайте, кто из вас умрет первым.

- Что?! Ты ведь не собираешься Билла тоже убивать?!

Август обвел брата насмешливым взглядом и сделал еще несколько шагов вперед, заставляя того пятиться к стене.

- Как трогательно! Жизнь жалкого пленного тебе дороже своей собственной! – он развел руками, продолжая веселиться. – Вот только неужели ты думаешь, что я настолько глуп, что убью тебя, а его оставлю в живых, чтобы он потом все поведал королю? Ведь отец настолько потерял разум, что додумается его спросить о том, что произошло, а потом еще и поверит ему!

- Но если ты его убьешь, выйдет нелогично, - Том цеплялся за каждую загвоздочку в надежде уберечь любимого от смерти.

- Нелогично? О, нет! У меня продумана каждая деталь! Я скажу, что когда мы пришли, он уже успел тебя отравить, но яд еще остался. И он так испугался, что его вновь бросят в темницу и начнут пытать, что отравился прямо перед нами! Мой план гениален, не правда ли?

- Но зачем ему меня травить? – Томас из последних сил старался говорить спокойно, но дрожь в голосе его предавала.

- Дорогой брат, никто не знает цель его прибытия к нам во дворец. Король легко поверит, что его послали, чтобы убить тебя.

В комнате повисла тишина. Пугающая и гнетущая. Томас не видел ни одного пути к спасению и, что самое прискорбное, про себя признал, что план Августа действительно безупречен.

Однако Билл не собирался сдаваться. Он понимал, что обоим им отсюда живыми не выбраться, но одного спасти можно. Хотя бы попытаться.

- Так кого угостить вином в первую очередь? – губы Августа растянулись в змеиной улыбке.

Времени обдумывать свое решение не было, и Билл ответил сразу:

- Меня.

- О, мы решили построить из себя героя! Ну, что ж. Не будем слишком церемониться. Я и так забеседовался с вами, - Август приказал двум стражникам держать Билла и подошел к нему со смертельным пузырем.

- Нет, Билл, не надо! – истерично закричал Том и ринулся к нему, но стража его схватила за руки железной хваткой. – Пустите меня! Не смей травить его, мерзавец! Я ненавижу тебя!

- Закройте ему рот, - бесцеремонно приказал Август, что было немедленно исполнено.

Теперь Томас мог лишь мычать и брыкаться, но безрезультатно.

- А ты должен сделать ровно три глотка. Не больше, не меньше.

Билл посмотрел на фляжку и на глаз прикинул, что это будет где-то половина от всего содержимого. Значит, его план должен сработать.

- Освободите ему одну руку.

Когда приказ был выполнен, Август протянул Биллу баклажку, чтобы тот взял ее в руку, но и свою не отпустил.

Вдруг стало очень страшно. Еще не так давно Билл пытался отравиться сам, хотя не было на то причин. Он бы умер глупой бессмысленной смертью. Сейчас же он умрет за любимого. Но он не хочет больше умирать. Он слишком сильно полюбил жизнь!

Билл отчаянно попытался опрокинуть пузырь, чтобы вылить из него все содержимое, но тщетно. Хватка Августа была слишком сильной.

- Ничего не получится. Пей, скотина! – рявкнул он и приложил горлышко к губам Билла.

Думать было некогда. Билл мысленно поблагодарил Бога за то, что Он помог ему все переосмыслить, понять, что все в жизни наполнено смыслом, и одними уголками губ улыбнулся любимому, который все еще пытался вырваться из рук стражников и спасти его.

Резко опрокинув фляжку так, чтобы жидкость телка прямо в рот, Билл принялся судорожно глотать, за раз умудрившись выпить все.

- Что ты делаешь, ублюдок?! Черт, черт, черт! – Август истерично убрал пузырь, но поздно. Он был абсолютно пуст. – Он выпил весь яд! Весь до капли! Нет! Что же теперь делать?!

Но его слова уже не имели для Билла никакого значения. Важно было лишь то, что он дал Тому шанс на спасение своей жизни и страны. Ведь именно благодаря таким как Томас мир не падает в пропасть, а становится лучше.

Принц пока не осознавал, что Билл все сделал правильно. Ему удалось вырваться из рук ослабивших от потрясения хватку стражников и кричать во все горло, что он ненавидит Августа за убийство любимого, что ненавидит Билла за то, что он не стал бороться, что ненавидит весь мир, что впервые так сильно ненавидит. Он бился в истерике и выкрикивал проклятия в адрес брата, не желая верить в случившиеся и мириться с ним. Он упал на колени рядом с осевшим у стены Биллом и клялся ему в вечной любви, целовал побледневшее лицо и пересохшие губы. Он бесконечно задавал один единственный вопрос «Зачем?», а Билл лишь шепотом ответил «Так надо. Ты скоро все поймешь».