Вместе со временем исчезли и чувства. Все казалось таким неважным, приземленным. Имело ли сейчас смысл то, за что он боролся, за что готов был отдать все, что у него есть?

В голове начали всплывать воспоминания из детства: добрая улыбка матери, вечно недовольный Август, хмурый, но любящий взгляд отца, и бесконечный интерес ко всему на свете. Складывалась мозаика из отдельных эпизодов – коротких и незначительных, длинных и ярких. Одним из самых острых воспоминаний было пронзительно голубое небо над головой и душераздирающий крик до боли в горле. В этот день Тому исполнилось двенадцать, и в этот день умерла его мать. Боль от потери оставила глубокий след в его душе и ненависть к собственному дню рождения. Они с Августом ожидали еще одного братика, а отец ребенка. Но не родившийся малыш не только погиб сам, но и отобрал жизнь у матери.

- Мама… - еле слышно прошептал принц, выпуская накопившуюся в глазах влагу.

Сейчас ему, как никогда, не хватало материнской любви и заботы. Пускай все считали его уже состоявшимся мужчиной, которому самому пора заводить семью и детей, он все еще чувствовал себя подростком, не дополучившим материнской ласки.

Негромкие всхлипы разрушили тишину в комнате, вдохнув в нее жизнь, и снова запустили ход времени. Перед глазами, словно наяву, появился образ несчастного пленника, его черные спутанные волосы, подрагивающие от истощения губы и окруженные темными кругами глаза, в которых по непонятной причине все еще пылала надежда.

Этот взгляд заставил Томаса собраться с последними силами и сию секунду подняться с кровати. Оглушительно хлопнув дверью, принц выбежал из комнаты.

- Где Билл? – бесцеремонно ворвавшись в покои брата, Том напугал не только его, но и Аделину, нежившуюся в объятиях супруга.

- Томас, что случилось? – брови Августа поползли вверх.

Крепко прижимая к себе жену, он недоверчиво смотрел на брата в ожидании ответа. Грудь Томаса вздымалась от тяжелого дыхания, а лицо выражало тревогу.

- Да что с тобой, Томас?

- Я спросил четко и ясно. Где Билл?

- В темнице. А где он должен быть? – Август ядовито улыбнулся и, сощурившись, добавил, - В твоей кровати?

- Не смей так говорить!

- Не нервничай, брат, тебе это опасно, - отпустив жену, Август встал и бросил на нее стальной взгляд. – Будь так любезна, дорогая, оставь нас наедине.

Аделина покорно кивнула и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

- Что ты собираешься сделать с ним? – Том пытался успокоиться, но злоба была слишком сильной.

- Ничего. А что я должен с ним сделать?

- Прекрати издеваться надо мной! – губы предательски дрожали, а в глазах снова накопились слезы. Том был награни.

- Томас, ты меня пугаешь, - спокойный тон Августа и его насмешливый взгляд выводили из себя еще больше. – Сначала ты говоришь, что тебя кто-то преследует, потом он приходит к тебе в комнату и душит тебя, не оставляя при этом никаких следов, теперь ты врываешься ко мне в покои и гневаешься, что я что-то не то сделал с этим…

- Биллом.

- Да, Биллом. Что с тобой происходит?

- Я… я не знаю… - Том беспомощно вздохнул и опустил глаза, только сейчас осознавая, насколько нелепо себя ведет.

- Не волнуйся, братик. Присядь, - Август заботливо присадил брата в кресло и сел напротив. – Если тебя так волнует этот пленник, я могу его освободить.

- Правда? – в душе появилась пылающая надежда, и Том цеплялся за нее обеими руками.

- Конечно. Ради твоего спокойствия что угодно. Только при одном маленьком условии.

- При каком? – ради свободы Билла, ради того, чтобы снова его увидеть, Том был готов на все.

- Отец не должен о нем ничего знать.

- Такая мелочь!

- Да, тогда договорились?

Том был так счастлив, что не обратил ровно никакого внимания на подозрительно сощуренные глаза и на хитрую ухмылку брата. Быстро обняв его, принц произнес слова благодарности и вернулся в свои покои.

Легкий ветерок незначительно колыхал листья деревьев, а пение ночных птиц и сверчков поселяли в душе умиротворение. Том вдыхал прохладный вечерний воздух, сполна наслаждаясь запахом весны, и вспоминал, как Билл после длительного заточения в темнице наслаждался природой.

Перед глазами ярко предстала картина того дня. Воспоминания о пленнике разжигали костер в сердце принца, заставляя его биться с бешеной скоростью. Глупо было отрицать, что это уже гораздо больше, чем просто желание помочь.

На миг закрыв глаза, Томас осмелился представить прикосновение бархатистых губ к своим, поглаживание нежной ладони по щеке, и вздрогнул, осознав, насколько приятны ему такие фантазии.

Однако остановить их было уже невозможно. Они сумасшедшим потоком накрывали юношу с головой. Оставалось только поддаться искушению и разрешить своим мыслям будоражить сознание.

Сев на скамью возле дерева, Томас прислонился к нему и снова закрыл глаза. На этот раз он полностью предался собственным мечтам, разрешив им унести его далеко от реальности. И только сильный удар по голове заставил его вернуться, но лишь на считанные секунды. Дальше наступила уже знакомая темнота и ощущение падения в пропасть.

- Я вечером вернусь, - Билл широко улыбнулся и, быстро обняв Арне, выбежал на лестничную площадку.

Арне молча наблюдал, как он вошел в лифт и, еще раз помахав рукой на прощание, уехал. Душа ликовала за брата, которого он уже практически отвык видеть таким веселым.

Софи словно оживила его. И хотя с отцом и в школе все еще бывали серьезные конфликты, в Билле что-то явно переменилось в лучшую сторону. Он стал жизнерадостным и общительным, а главное, он снова полюбил жизнь, которая уже, казалось, угасла в нем.

Выбежав из подъезда, юноша направился к автобусной остановке. Его не волновали ни сильный мороз, ни снегопад, ни люди, что-то недовольно ворчавшие в ожидании автобуса. Он лишь думал о встрече с Софи, которая стала лучшим и единственным за всю жизнь другом. С ней он мог говорить обо всем на свете. Почти обо всем. Лишь одну тайну он тщательно скрывал от подруги, но на это у него были серьезные причины.

Погрузившись в собственные мысли, он и не заметил, как быстро добрался до ее дома.

- Привет! – несмотря на то, что он навещал девушку почти каждый день, стоя на пороге, он все равно каждый раз испытывал легкое волнение.

Ее доброе лицо и лучезарный взгляд заставляли его светиться изнутри, наполняя смыслом до того бессмысленное существование.