Парень стоял с мокрым от слез лицом и сам этого не осознавал, пока Грегор не протянул ему платок со словами:

- Оботрись, может, и не все потеряно… - в размышлениях пропел он.

- А что? Что можно сделать? – впервые подал голос Андре, и Билл удивленно посмотрел на него.

- По порядку, молодые люди, - строго произнес Нати, - вторая надпись означает «Мы возвращаемся к истокам», это кому-нибудь о чем-нибудь говорит?

Ответом ему послужило молчание и отрицательное движение головой Билла, который с отвращением понимал, что эта надпись - очередной глупый ребус, разгадывать который у него нет ни малейшего желания, так как результаты все равно будут не утешительны. «К истокам», «к началу», «заново» – понятия мешались в черноволосой голове.

- Ну, и для сущей красоты, Вильгельм, заклятие «Зова» Слыхал, небось? – ухмыльнулся Грегор.

Что-то действительно Билл слышал, но корнями эти сведения утекали в само заклинание призыва.

- Зов - это последняя стадия заклятия призыва, когда пространственное и временное ограничения не имеют значения, - неожиданно вспомнил парень более-менее точную формулировку.

- Совершенно верно, дорогой, - улыбнулся Грегор, - совершенно! И ты уже на себе испытал это, так ведь?

Тот, не задумываясь, кивнул.

- Значит, связь закрепили, уж не знаю, к добру или худу, мой мальчик, а впрочем, без этого ведь было нельзя. И магию почувствовал уже инородную, вон как светишься-то… - Билл огляделся и понял, что все ещё стоит в желтоватой дымке. - По всему, перерождение идет.

- Перерождение? - волшебнику не ответили, - что же делать?

- Что делать... А ничего! Ничего ты не можешь сделать. Кто творил, тот и может, а не захочет, так и не изменится ничего, - слушая это, парень вздохнул, словно закрываясь длинными черными прядями волос, а старик задумчиво потянулся было к голове, но, не коснувшись, молвил:

- Вот и пряди седые, мой мальчик, на твоей юной и бестолковой голове. Кто же столь могущественному магу дорогу переходит?

Билл кивнул в знак глубочайшего сожаления.

- Если соединит тот маг все три силы – волю, желание и сущность, и прибавит к ним четвертый компонент для равновесия, то все у него получится.

- Какой компонент, мастер? – хрипло отозвался парень.

- Любовь, мой хороший, любовь – грустно ответил старик.

А в голове Билла звучало только «мой хороший», и множество различных эмоций откликнулись внутри, но юноша не знал, что они означают.

После длительной паузы Нати сказал:

- Ты уже не будешь прежним, просто теперь у тебя будут другие способности. Какие - тоже сказать пока не могу, не весь ты ещё переродился, но будь уверен, связь твоя не утратится ни при каких обстоятельствах, - с горечью подвел итог Грегор, но продолжил, не давая времени отдышаться и так переполненному информацией Биллу. - В общем, поздравляю с букетом, дорогой мастер! Ну… чтобы не быть голословным, вот, - старик сделал необычный пас рукой, и из воздуха соткался букет черных лилий, который он положил на стол со словами: - ты забери их с собой потом, один отдашь мучителю своему, он понять должен.

- А что понять? – спросил взволнованный парень.

- А не твоего ума дела, сказали - передать, так передай, делов-то? Ну, что… последний раз видимся, мой дражайший ученик, дай насмотрюсь на тебя, - прошептал удрученно старик, пятясь немного назад. - Красивый ты больно, оттого и беды твои.

Билл, не удержавшись, хмыкнул, вспомнив о том, что красота - страшная сила. А старик продолжил, поддерживая это секундное настроение Билла:

- Только без объятий! Твоя проказа, знаешь ли, только на предрасположенных действует, а я не хотел бы заниматься этим вручную.

Не зная, краснеть или смеяться, парень поднял руку в прощальном жесте, прошептав «спасибо».

*****

Переполненный событиями этого дня, Билл опять улегся нагишом на постели и никак не желал себе признаваться, что ждет. Он искренне надеялся, что сказанное синьором ди Нати относительно связи не настолько серьезно, но сам чувствовал свою отдачу. Признавая, что это не могло быть настоящим чувством, Билл никак не мог отделаться от внутреннего желания ещё хоть раз коснуться запретного пульса на руке злодея. Распаляя себя душевно, он и физически испытал первый зарождающийся огонек, проклиная себя за это. Еще его беспокоило отсутствие гнева, которому будто что-то мешало проникнуть в его голову. Кошки, учуяв интересный поворот событий, кинулись во все мягкие места поточить коготки. Билл взвыл от того, насколько слаженно они взялись за дело. Иголочки то тут, то там впивались в нежное тело и вырывали у парня хриплые стоны. Наряду с этим привычное урчание заставляло горло сглатывать все новые комья наслаждения, подлетающие кверху и грозящие затопить голову. Билл корил себя за то что, вспомнил злодея. Может, они и не встретятся сегодня, а возбуждение переносить стало совсем невыносимо. Парень с ужасом представил это, понимая, что сегодня ему уже дали разрядиться. Именно что дали, и потому Билл до дрожи боялся опять столкнуться с этим иссушающим чувством бессилия. Когда что-то страшное происходит с человеком, он, стиснув зубы, терпит и выносит все, на что толкнет его владыка Эриней, а во второй раз никого уже не призывает, а просто боится. Так и Билл сейчас глотал комья и дрожал, и хотел, и ненавидел, и…

На этот раз путешествие было коротким. Путь мелькнул буквально перед глазами юноши, за секунду, не даря ни облегчения, ни трепета.

Комнатка осталось той же, что и в прошлый раз. Билл облегченно выдохнул, мечтая о том, что сейчас, по крайней мере, его мучения ненадолго кончатся, ощущая, что к покалываниям проклятущих коготков присоединились кое-где игривые зубки.

Билл, сам того не замечая, держал цветок черной лилии, хотя и не помнил, чтобы брал его с собой. По наитию он протянул лилию, немного приподнявшись на смятой постели, злодею, сидящему у него в ногах. Волшебный запах уже делал свое пагубное дело, скручивая податливое нутро.

- И кто же нас надоумил? – немного зло спросил все тот же проклятый голос.

«Как будто ты ждешь ответа, предатель» - Билл дернулся в полной темноте на тепло сидящего рядом тела, обезоруженный в своем ослеплении, обескровленный, поскольку кровь давно ушла совсем в другое место. И не осталось сил думать, только существовать, пока была такая возможность. Плененный собственным бессилием, Билл чувствовал зарождающееся счастье. Просто быть здесь, просто слышать этот голос. «Ещё бы хоть раз глянуть» - про себя бормотал Билл. Ворот рубашки злодея упруго натянулся в руках черноволосого, схватившего за него. Движения стиснулись этим мигом, где Билл не мог решить, ринуться ему вперед или отступить. А потом полетел вперед, сталкиваясь зубами с одуряюще пахнущим пленителем его свободы. Он никогда не станет прежним, парень понимал это, как никогда. Он просто не захочет, с ужасом чувствовал он и пил сладость злодейских губ. И даже если будет знать, что это все игра, эти мгновения, полные безостаточной жажды, у него никто не отберет.

Похититель стиснул его в объятиях и нервно дышал в перерывах между укусами. Они слились в одно целое, забирая друг у друга части себя самих, но не могли выиграть этот бой, который решал, кто из них кому принадлежит, но никак не мог закончиться. Злодей, захватив мочку уха Билла, положил ладонь на его лицо и невесомыми пальцами погладил, заставляя парня истончаться внутри от потока нежности, хлынувшей отовсюду.

«Разве может быть так? Может быть лучше?» - стонал про себя юноша и знал, что правильный ответ - «нет». Ему хотелось подпевать кошачьим руладам и принадлежать этому человеку, возможно, не только сегодня, пока пленитель нежными руками гладил ему спину и маленькие впадинки на пояснице.

- Ты мое горе, - хрипло шепнул мужчина, вызывая дрожь в коленях Билла,

«Я твое горе», - признавал Билл, отдавая право на расправу над собой.

Злодей трепетал, это ощущалось в каждом его нервном движении, он не был злодеем сегодня. Отодвинувшись от Билла, он мягким движением руки опрокинул его и, взяв в руки ступню парня, стал нежно целовать пальцы ноги. Парящее чувство разрослось и набивалось изнутри трепетом, когда он ощущал влажный рот на своих пальцах и тепло, которое опутывало его. Ему захотелось что-то дать в ответ на эту ласку, но получалось только дотянуться до руки неизвестного похитителя и судорожно сжимать длинные пальцы, ласкающие его живот. Но так хотелось дать больше, что Билл нетерпеливо заерзал, сгоняя кошечек, которые пытались облизать ласковую ладонь. Похоже, кому-то из них удалось даже больше - в порыве страсти цапнуть заплутавший в паховых волосках палец. Билл рассмеялся, мечтая сказать злодею о том, что это он их придумал, но не желая бесплодно мяукать.