На практике же система Путина оказалась малоэффективной. Технология цензуры столь примитивна, что пользователи без труда ее обходят. С осени 2015 года в России стали сажать за критические посты в социальных сетях, но быстро выяснилось, что авторов этих постов вычисляли не с помощью СОРМ или мониторинговых систем, которые закупали спецслужбы. Жертвы сначала попали в черные списки местных управлений ФСБ и Центров «Э» как активисты или оппозиционеры, и спецслужбы лишь искали повод для их преследования, или же на них написали доносы другие пользователи.

Это сильно отличается от репрессивных систем Китая и Турции. Имея в руках все необходимые механизмы, Кремль не перешел к репрессиям в отношении журналистов. Те издания, что были заблокированы Роскомнадзором, не пытались разогнать: силовики не приходили в их редакции, репортеров не сажали в тюрьмы. У Путина не было необходимости в массовых репрессиях: он считал, что может добиться нужного результата с помощью запугивания, ведь это у него хорошо получалось.

Когда дело касалось крупного бизнеса в интернете, данный подход работал. Когда государство потребовало установить по всей стране оборудование слежки, мало кто из провайдеров выступил против. Процветающие интернет-компании, многие из которых начинали с нуля в условиях свободного и открытого интернета, быстро согласились сотрудничать с государством в установлении цензуры. На встрече с Путиным они вели себя настолько робко, что просто побоялись поднять вопрос о гражданских свободах в Сети.

Путинский метод контроля основан на тактике, напоминающей советский метод управления: в СССР никто не читал законы, чтобы понять границы дозволенного, – для этого существовали местные партийные органы, которые объясняли, что можно.

Путин использует тот же подход принуждения к выстраиванию неформальных контактов с властью. Для этого репрессивное законодательство формулируется максимально широко. Чтобы узнать, что позволено, интернет-компании, провайдеры и СМИ торопятся в Кремль за разъяснениями. Такая схема предполагает, что Кремль оказывает давление, прежде всего, на владельцев и руководителей компаний: когда властям понадобился контроль над «ВКонтакте», они убрали его основателя.

Выстроенная Путиным система эффективна до тех пор, пока люди уверены, что Кремль все контролирует, а стабильности режима ничто не угрожает. Власти постоянно посылают обществу сигнал: мы следим за вами, спрятаться не удастся.

Но в период потрясений и кризисов все меняется: лавины информации накрывают Сеть в режиме реального времени. Одно сообщение может быть скопировано миллионами пользователей, и никакая система контроля не способна с этим справиться. Между тем в период кризиса именно обычные пользователи распространяют информацию. Так работает Сеть.

В путинской стратегии есть один крупный просчет. Кремль привык иметь дело с иерархическими структурами и организациями, которые можно укротить, договорившись с руководством. Но в сетях нет иерархии, их природа горизонтальна. Контент создается не компаниями, контролирующими сайты и соцсети, а пользователями. Путин и его советники это никогда не понимали.

Точно так же, как изобретение печатного станка дало возможность свободно распространять любые, даже самые странные и радикальные идеи, сейчас такие простые средства, как «ВКонтакте» и Facebook, создают среду, в которой остановить распространение информации невозможно.

Британский историк Кристофер Хилл, специалист по английской революции XVII века, в книге «Мир, перевернутый вверх дном» – работе, посвященной радикальным мыслителям того времени, – объяснял, почему английская революция вызвала такой «поразительный поток радикальных идей»: «В течение этого короткого периода свободы прессы в Англии эксцентрикам было намного проще напечататься, чем до или после того. До 1641-го и после 1660-го была строгая цензура. В период свободы между ними печатный станок был сравнительно дешевой и мобильной технологией. Издательское дело еще не успело превратиться в капиталистическую индустрию»{345}.

Сегодня интернет – платформа для всех и каждого. Чтобы его эффективно цензурировать, нужно взять под контроль каждого интернет-пользователя, что, разумеется, невозможно. Движение информации в Сети подобно движению воды или воздуха: она просачивается везде. Для этого не нужна ни организация, ни убежденные активисты. Солдаты, запостившие фотографии во «ВКонтакте», сделали куда больше для разоблачения кремлевской лжи о войне, чем журналисты и активисты. Так работает Сеть.

Написание любой книги требует много времени. Вот и работа над «Битва за Рунет» началась для нас в газете «Сегодня» в 1996 году. Во время работы мы постоянно чувствовали дружескую поддержку коллег. Мы многим обязаны Людмиле Телень и Михаилу Шевелеву, с которыми познакомились в 2004 году в «Московских новостях». Неисчерпаемым источником поддержки остается наш лучший друг Марина Латышева. Британский журналист-расследователь Ник Филдинг был всегда готов дать хороший совет. Морт Розенблюм – человек, освещавший тридцать военных конфликтов, – является примером настоящего репортера. Мы благодарны Ольге Пашковой, бесстрашному и не знающему усталости директору сайта «Ежедневный журнал» (или просто Ej.ru): она предложила нам писать для этого ресурса и всегда без колебаний принимала наши идеи, в том числе и цикл статей 2009 года «Контроль над обществом: Методы Кремля» – проведенные для него расследования легли в основу этой книги. Несмотря на блокировку Роскомнадзора, Ej.ru и сейчас жив и доступен читателям.

В России журналистские расследования встречают все больше и больше сопротивления, и публиковать их становится все сложнее, поэтому мы хотим сказать спасибо нашим друзьям и коллегам из OpenDemocracy, Wired.com, World Policy Journal и The Guardian: именно с их помощью наши статьи о слежке и цензуре в России нашли путь к российской аудитории.

Интенсивная работа над данной темой началась в 2012 году, и с тех пор нам удивительным образом везет на новые знакомства как в России, так и за ее пределами. Мы бесконечно признательны Александру Верховскому, директору информационно-аналитического центра «СОВА» и лучшему в России эксперту по националистическим движениям, – надо ли говорить, насколько опасно изучать эту тему. Верховский приходил на помощь, когда мы в ней нуждались. Мы благодарны Сергею Лукашевскому и Лене Калужской из Сахаровского центра: они предоставили свою площадку для дискуссий, где мы провели «тест-драйв» многих наших идей, которые потом оказались в книге. Эти же люди помогли привезти в Москву наших друзей из различных международных организаций, деятельность которых связана с вопросами вмешательства в личную жизнь, или прайвеси. Без этого обмена идеями и информацией наша книга не состоялась бы.

Мы благодарны Рону Диберту и всей команде Citizen Lab, а также Гасу Хусейну и Privacy International. Они показали себя отличными товарищами, работать с которыми было настоящим удовольствием. Особое спасибо Максу Кашулинскому, руководителю Slon.ru, с которым мы вместе работали еще в газете «Сегодня». Если бы не Макс, многие крайне важные для этой книги интервью могли не состояться. Мы также благодарны Светлане Рейтер, щедро делившейся с нами своими контактами.

Мы хотели бы выразить признательность сотрудникам Министерства связи РФ, бывшим и настоящим, кто счел возможным поделиться с нами своими знаниями и оценками. Большинство из них искренне обеспокоено не выдуманной угрозой российскому «цифровому суверенитету», а тем, что страна, которую они так старались открыть миру в 1990-е, сейчас пытается снова «закрыться».

Мы в большом долгу перед Клайвом Приддлом из PublicAffairs, он всегда верил в нас и наши идеи. Эта книга никогда бы ни увидела свет без помощи создателя PublicAffairs Питера Осноса, поддержавшего нас еще пять лет назад, когда мы пытались опубликовать «Новое дворянство», нашу первую книгу.