Гордеев сильно отвел голову вперед и нанес резкий и мощный удар затылком по переносице противника. Тот от неожиданности вскрикнул и ослабил хватку. Через долю секунды Гордеев уже стоял на ногах.

Киллер в коричневой кожаной куртке тоже вскочил. Он не стал долго раздумывать и моментально выкинул вперед носок левой ноги. Он целился в живот, но удар оказался куда болезненней — нога попала в пах.

Удар был настолько сильным, что Гордееву показалось, что пыльная комната в полузаброшенном доме в центре Парижа — это какой-то сон. И на самом деле он сейчас спокойно дрыхнет в своей московской квартире. А через некоторое время зазвонит будильник, он встанет, оденется, позавтракает и поедет на Таганку, в юрконсультацию № 10…

Но это помутнение рассудка продолжалось всего секунду. Гордеев сделал несколько прыжков на пятках (первое средство при ударах в пах), а потом сделал резкий скачок по направлению к противнику и нанес серию коротких сильных ударов — в нос, в подбородок, в солнечное сплетение и в живот. Преступник согнулся пополам, и Гордеев сделал завершающий штрих — сокрушительный удар сцепленными руками по затылку.

Убийца упал как подкошенный.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес Гордеев, — теперь можно не бояться, что ты уйдешь. Кстати, у тебя есть телефон? А то я свой в бардачке оставил.

Преступник пробормотал что-то невразумительное.

— Дар речи потерял? Ну ничего. Скоро заговоришь как надо.

Гордеев открыл сумку и осмотрел ее внутренности.

— Ага! Вот и телефон! — он вынул миниатюрную трубку, но тут его внимание привлекло еще что-то находившееся в сумке. — А это что такое, господин хороший? Никак жесткий диск от ноутбука?

Гордеев вынул небольшую черную металлическую коробочку и взвесил ее на руке. Лежащий на полу преступник сверкнул глазами и снова что-то пробормотал.

— Спорю на что угодно, что это винчестер от ноутбука Вадима Лучинина. Так?

Вдруг преступник разом вскочил на ноги и кинулся к Гордееву. Тот не ожидал от лежащего такой прыти после ударов, которые ему нанес. Поэтому он не удержался на ногах и повалился навзничь, уронив жесткий диск на пол.

Через секунду они катались по полу. В итоге Гордееву удалось взять верх, и он попытался заломить руки преступника за спину. Сделать это было не так-то просто — тот извивался как змея и ему все-таки удалось вырваться.

Он кинулся к лежащему на полу винчестеру и, схватив его, попытался выбежать из комнаты. Но Гордеев встал в дверном проеме. Тогда преступник метнулся к окну, вскочил на подоконник и сиганул вниз.

Гордеев сначала оторопел, потом подошел и выглянул из окна.

Под окном, двумя этажами ниже, имелся большой балкон, куда и упал бедолага. Падение с десятиметровой высоты (потолки в старых домах, как известно, высокие) не могло стоить ему жизни. Но, судя по всему, он сломал ногу. А может, и обе.

— Ну вот, — с удовлетворением произнес Гордеев, — теперь-то ты точно далеко не убежишь.

Он набрал телефон полиции и долго, выглядывая из окна, по буквам читал название улицы.

Через некоторое время в кармане у Турецкого завибрировал мобильник.

— Саша! Это я, Гордеев.

— Привет, Юра, как дела?

— Докладываю. Преступник задержан. Знаешь кто это?

— Знаю. Лепшев.

— Вот те на… — расстроился Гордеев, — а я-то думал тебя удивить.

— Я уже, все знаю. Более того, Лепшев — это не настоящая его фамилия. Это Михаил Минанишвили, вор-рецидивист. Кстати, приятель Каштанова. Так что, думаю, с выдачей его будут проблемы. Не то чтобы большие, но хлопоты обязательно. Кроме того, очень вероятно, Что во Франции он тоже не сидел сложа руки. Возможно, и у французского правосудия к нему есть какие-то вопросы.

— Понятно. Но у меня есть еще одна новость, на это раз плохая.

— Говори.

— Жесткий диск, который Лепшев забрал у Хокинса разбит. Дело в том, что он выпрыгнул из окна, переломал ноги и заодно разбил винчестер. Так что, думаю, восстановить информацию с него не удастся.

— Это ерунда, — бодро ответил Турецкий.

— В каком смысле? — удивился Гордеев.

— В прямом. Ничего там ценного нет. Лучинин придумал все это для того, чтобы ввести всех в заблуждение. А на самом деле вся информация у него в голове. Так что лети скорее в Москву. Поедем за кладом вместе.

…Пока они спускались по крутой каменной лестнице, Гордеев насчитал около пятидесяти ступеней.

— Глубокий подвал, однако, князь выкопал! — сказал он Турецкому, который шагал за ним.

— Только вот не позаботился о том, чтобы те, кто спускались, шеи себе не свернули. Ступеньки уж очень крутые, — проворчал Турецкий.

— Здесь раньше были винные подвалы князя, — рассказывал Вадим Лучинин. Александр Борисович сдержал слово — его выпустили под подписку о невыезде, и теперь, спустя месяц, все трое приехали сюда, под Можайск, в старинную полуразрушенную усадьбу великого князя Владимира Александровича Романова, где, по расчетам Лучинина, должны были находиться несметные сокровища, спрятанные им перед отъездом за границу.

Еще двадцать ступеней под землю, и они оказались в длинном просторном сводчатом коридоре. Свет электрических фонариков слабо освещал белые стены, на которых кое-где серебрились капельки, влаги.

— Эти подвалы выдолблены в известняке, — рассказывал Лучинин, — здесь поддерживался оптимальный температурный режим для хранения вин… Вот здесь стояли стеллажи с тысячами бутылок самых изысканных французских вин.

— И куда они подевались, интересно? — спросил Гордеев.

— Вот этого мне выяснить не удалось. Достоверно известно, что свою коллекцию князь не успел вывезти. Никаких следов ее мне найти не удалось.

— Да никуда она не делась, — проворчал Турецкий, — наверняка окрестные крестьяне разворовали. Целый подвал вина — пей не хочу! Вот после революции тут пьянка была, наверное!

— Да, — грустно согласился Лучинин, — скорее всего так и было. У князя тут были и коньяки. Кроме того, у него в усадьбе имелась собственная винокурня, где производили чистейший спирт. Так что он сам делал водки и настойки.

— Чувствую, выпить князь любил… — сказал Гордеев. — Но где же должно быть спрятано сокровище?

— У противоположного тупика. То есть там, где кончается коридор.

Подземелье было настолько обширным, что они шли еще минут пять, прежде чем уперлись в кирпичную стену.

— Здесь! — сказал Лучинин и взялся за лом, который нес с собой. Гордеев и Турецкий тоже не стояли без дела, так что через несколько минут объединенных усилий в кирпичной стене образовалась большая дыра.

За стеной открылась небольшая комната. Она была пуста.

— Ну и где сокровище? — поинтересовался Гордеев.

Судя по всему, Лучинин тоже недоумевал.

— Оно должно быть тут. В этой комнате.

— Как видишь, ничего тут нет, — сказал Турецкий, освещая стены. — Трепач твой князь! Сколько народу погибло, а никакого сокровища нет.

— Не может быть, — бормотал Лучинин, ощупывая холодные кирпичи, — оно должно быть здесь… Должно…

Он постучал по стене. Звук был глухой.

— Там пустота! — закричал Вадим и стукнул ломом в стену.

Кирпичи быстро осыпались, и открылось еще одно, большое, помещение. В тусклом свете электрических фонариков глазам кладоискателей открылось удивительное зрелище — огромный зал, все пространство которого было занято стеллажами, на которых высились штабеля бутылок. Их были сотни, тысячи?

— А где же золото? — наконец спросил Гордеев.

Золота тут не было. Они тщательно осмотрели стены, но на этот раз никаких потайных помещений не обнаружилось. Добычей оказался спрятанный великим князем огромный винный склад.

— Ну что, ребята, как делить будем? — нарушил воцарившуюся тишину Александр Борисович Турецкий.

— Нам столько и за сто лет не выпить, — сказал Гордеев, — предлагаю оставить все как есть. До лучших времен.

Они так и сделали. Но с тех пор, иногда, по большим праздникам, на столе у Юрия Гордеева и Александра Турецкого невесть откуда оказывалась бутылка-другая замечательного вина из княжеских подвалов…