— Вот копия нашего заявления.

— В таком случае документы уже, наверное, у следователя.

— Наверняка.

— Ну хорошо, — сказал, поднимаясь, Гордеев. — То, что вы мне сообщили, в корне меняет все дело. Я иду к следователю. Теперь все должно быть в порядке.

— Передавайте Вадиму от меня искренние извинения…

— Передам обязательно, — ответил Гордеев. И добавил с улыбкой: — Но мы с моим клиентом к вам все-таки наведаемся. По поводу издержек и компенсаций. Ждите.

— Конечно. Да, если вдруг выяснится, что возникли какие-то проблемы, банк даже может выплатить залог, чтобы Вадима выпустили из тюрьмы.

— Думаю, что проблем не возникнет. Дело совершенно ясное. Но на всякий случай, конечно, будем иметь это в виду. До свидания.

«Ну вот, — подумал Гордеев, выходя из банка, — вроде бы все решилось. И практически само собой, без моего участия. А значит, на большой гонорар рассчитывать не приходится…»

Снова пошел дождь, и Гордеев, шлепая по лужам, направился к троллейбусной остановке.

Следователь Володин сдержал слово, данное помощнику, он все-таки сходил в зубоврачебный кабинет, хоть это и стоило ему нескольких дополнительных седых волосков на висках. Однако неожиданно для него самого все прошло удачно и почти безболезненно.

У Володина тряслись коленки, когда он входил в кабинет стоматолога. А при виде блестящих инструментов, разложенных на белой салфетке, ему и вовсе стало дурно. В этом состоянии дурноты он и позволил врачу осмотреть больной зуб.

— Зубик придется удалить, — меланхолично произнес врач, брызгая в рот Володину из какого-то баллончика. — Тут и без рентгена видно, что он разрушен, а корни насквозь прогнили. Почаще надо к врачу ходить, батенька.

Больше ничего Володин не почувствовал. Только услышал сухой треск, как будто не в собственном рту, а где-то в другом месте, а потом его зуб звонко упал в эмалированную кюветку…

— Вечером еще поболит, — предупредил врач, — выпейте анальгинчику. И теплые содовые ванночки каждые два часа.

«Анальгина, который я выпил за последние три дня, хватит на роту, — подумал следователь, — а насчет ванночек — интересно, как я их буду делать на работу?»

Но вслух ничего не сказал. Он направился домой, справедливо рассудив, что на сегодня с него хватит переживаний.

И на следующий день после визита к стоматологу Володин взял отгул. Он собирался целый день бездельничать, о работе не думать, отдыхать и делать благотворные для десны теплые содовые ванночки.

Следователь с самого утра лежал на диване. Сначала почитал свежую газету, из которой узнал, что вот-вот на свете появится клон человека и какую опасность это может представлять для общества. Потом с помощью пульта бесцельно переключался с одного телевизионного канала на другой, благо этих каналов после подключения спутниковой антенны было предостаточно.

Володин где-то читал, что такой просмотр телепрограмм — признак легкого психического расстройства, которому подвержены в основном мужчины в возрасте за сорок лет. Психика у них так, оказалось, устроена или что-то в этом роде. А вот женщины почему-то этому почти не подвержены. Даже термин придумали для подобного заболевания — «скип-пинг».

Вот этим самым скиппингом и занимался сейчас Володин. Взрыв в Иерусалиме, мексиканский сериал, президент страны катается на лыжах, какие-то люди с плакатами, реклама средства для мытья посуды, клип группы «Иванушки Интернэшнл», опять взрывы, на этот раз в Чечне, стадо пушистых лам на склонах Анд, президент в борцовском кимоно, снова музыкальный клип, просто красивые горные пейзажи, реклама прокладок на каждый день, снова президент — на этот раз в строгом костюме, распекающий членов правительства… На экране телевизора мелькали кадры, а Володин продолжал нажимать на кнопки, и, казалось, ничто не может его оторвать от этого приятного и увлекательного занятия.

И не надо ни о чем думать… После того как хирург удалил больной зуб, опухоль на щеке быстро спала, боль утихла. Только слегка ныла поврежденная десна. А содовые ванночки, как ни странно, помогали, и очень хорошо.

Еще с прошлого вечера Володин отключил телефоны — городской и мобильный, чтобы его никто не беспокоил. Он вспомнил об этом только сейчас.

— Черт! — выругался Евгений, нехотя поднимаясь с дивана. — Главный меня убьет. Если что-то случилось, а дозвониться до меня не могут…

Следователь как военный — ему нельзя пропадать из поля зрения начальства ни на час.

Неожиданно ногу Володина свело судорогой. Он дохромал до стола и воткнул разъем телефонного шнура в аппарат, который тут же зазвонил.

От резкого звонка следователь вздрогнул и случайно столкнул телефонный аппарат на пол, трубка отскочила в сторону. Володин нагнулся и поднял аппарат и трубку:

— Да, слушаю…

В трубке что-то щелкнуло, застучало, послышался какой-то треск. Наконец, подергав шнур, Володин услышал голос своего помощника:

— Алло, алло. Евгений Николаевич! Это я, Васильев…

— Я слушаю, доброе утро, Павел.

— Здравствуйте. Я вам все звоню-звоню… Со вчерашнего вечера…

— Случилось что-то?.. — недовольно оборвал помощника Володин. Ему не хотелось пускаться в объяснения, зачем он отключил телефон.

— Да… То есть нет, не особенно. Просто появились новые данные.

— Какие еще данные? Говори толком!

— Я тут допросил системного администратора из банка… Как вы и просили…

— Ну и что?..

— Мне кажется, Лучинин невиновен, надо, наверное, прекращать дело…

— Как это невиновен? — засмеялся Володин. — Ты что, брат, не в адвокаты ли, часом, податься решил?

— Нет, — сказал Васильев, — но, исходя из новых данных, Лучинина действительно надо отпускать.

— То есть? — опешил Володин.

— Понимаете, в банке прекрасно знали, что Лучинин собирается взломать их систему безопасности.

— Как это? Кто знал?

— Этот системный администратор и знал.

— Хе! А может быть, он пристрастен? Может, он его приятель? Может, просто пожалел и решил отмазать?

— Да, приятель. Они на одном факультете в МГУ учились.

— Ну вот видишь! Он его просто выгораживает. Они просто договорились! Ты погоди, мы еще и этого системного тоже посадим! За лжесвидетельство.

— Немного не так… В курсе был еще и начальник администратора.

— Да? — Пыл Володина чуть спал. — Ну и ну! А начальник не приятель Лучинина?

— Нет. Они даже незнакомы.

— М-да… Так зачем же они это все затеяли?

— Они просто установили новую защитную программу. А Лучинин ее проверял. По просьбе администратора. И ему даже пообещали за это деньги.

— Ну и дела. Так что же они, мать их, следственные органы путают?

— Это случайно получилось…

— За случайно бьют отчаянно, — проворчал Володин.

— Да, но… В любом случае Лучинина надо отпускать.

— А вот это решать буду уже я… — сдерживая ярость, произнес Володин.

«Пацан! Еще будет мне указывать, что делать», — пронеслось у него в голове.

— Но администратор… Он сегодня с утра из банка прислал письменное подтверждение, что Лучинин действовал с их ведома и по их поручению…

— Отправь-ка мне по факсу этот документ^ а заодно и протокол допроса этого деятеля.

— Да. Но как же…

— Сейчас переключу аппарат… Я все посмотрю и потом тебе перезвоню.

Факс скрипнул последний раз, зажужжал и, наконец, завершил передачу сообщения. Володин резким, нетерпеливым движением оторвал длинный лист бумаги и тут же стал читать, не присаживаясь. Когда он дочитал до конца, скомкал лист и швырнул его в угол комнаты.

Евгений очень не любил проигрывать. В общем-то он раньше почти никогда и не проигрывал. Если Володин знакомился с делом и видел его бесперспективность, то или передавал его другому следователю, или просто прекращал следствие. Сам прекращал, а не так, как с этим Лучининым.

Ни разу в его карьере не было случая, когда бы он сам, по собственной воле, отпустил обвиняемого. Но здесь… Все его усилия пошли прахом. От обвинения камня на камне не осталось. Если сам потерпевший заявляет, что преступник действовал с его согласия, мало того — по его поручению, тут ничего не сделаешь…