Но вот сигнал подали, и молодой темноволосый органист заиграл торжественную музыку, все присутствующие встали, в зал вошел эш-эшеас Лиритрин. С ним шел пожилой мужчина, с испещренным морщинами лицом, в золотых одеждах, с большой бордовой подушкой из бархата. На ней лежала золотая корона, унизанная топазами, редкого красно-оранжевого окраса, еще до сегодняшней ночи носимая Амреем.
Оба остановились возле трона. Музыка сменилась, большие двустворчатые двери распахнулись, и в зал прошел Модрад, одетый в парадный военный костюм, на поясе его сверкал меч, некогда бывший отца. Он неспешно прошел к трону и опустился на правое колено, склонив голову.
- Отныне я, передаю власть над Ар-рэар Модраду, сыну Амрея, - громогласно начал Лиритрин. - Правь справедливо и честно. Стань опорой своему народу и пусть ведет тебя рука Создателя.
Он взял корону и надел ее принцу на голову, затем взял с трона ткань, которая оказалась плащом, и накинул ему на плечи. Модрад поднялся и, вскинув руку с мечом вверх, произнес:
- Я принимаю власть над Ар-рэар и нарекаю новый девиз правления: "Мирный Век". Глаза мои ясны, разум чист, вера сильна! Заклинаю Создателем! Аррэн!
Мужчины приложили правые руки к сердцу, женщины склонились в реверансах, органист покрылся потом от волнения. Новый Король предстал перед ними, полностью распоряжаясь их жизнями. Кто-то скрежетал зубами от зависти, злости и негодования, кто-то просто кривился, точно проглотил лимон, кто-то довольно, предвкушающе ухмылялся, радости не было. На лицах ничего не отразилось - претензии и прочие чувства плескались глубоко внутри, накрытые тройными вуалями.
Далее церемония перенеслась в другое помещение, плавно перетекая в торжественный вечер, сопровождаемый балом. Вся колонна гостей во главе с Модрадом, которому указывал путь лорд Хэйн, одетый в расшитый бриллиантами и орнаментом в виде птиц темно-синий камзол, продвинулась на два зала южнее, где ожидал своего часа приготовленный сюрприз для короля. Хоть и не показывая этого, но лорда Хэйна одолевало легкое волнение и дрожь, ведь всю работу выполнял он, придумал все тоже он, а значит наконец-то все узнают о его способностях. Слуги распахнули двери, и перед людской колонной предстал великолепный зал, большой, сделанный, как будто из стекла. Дамы дружно воскликнули от восторга, мужчины же просто промолчали.
На подпорах, создавая второй потолок, свисали цветы глицинии - лиловые, белые, темно-синие и розовые - они напоминали гроздья винограда. С застекленной крыши лился солнечный свет и, просачиваясь сквозь цветы, попадал на пол, подкрашенный розоватым оттенком. Посреди зала высился фонтан из темного камня, с фигурой парящей девушки с крыльями, навевающей мысли о фои. Фонтан украшали розовые и белые розы, блестящие, словно алмазы от падающих на них капель воды. По всему периметру у стен и в северной части зала, где расположился оркестр, стояли каменные скамьи с мягким верхом, укрытые голубыми гортензиями, будто стражей. Вокруг стояло благоухание и свет, точно место это было чем-то особенным, необыкновенным, чем-то непонятным для людского разума.
Королевская семья, от которой остались только принцы и король, лучилась удовольствием, а значит, можно было начинать танцы. Подавая пример остальным, Модрад взял одну из дам за руку, грянул оркестр, и они закружились. За ним потянулись лорд Кай, как всегда, с модной прической и в вычурном наряде, со стройной, темноволосой девушкой, с прямыми чертами лица, в легком, бирюзовом платье из шелка; чета Хемайтл, оба, несмотря на возраст, подтянутые и для северного города, неестественно загорелые, одетые с иголочки: он в парадный военный костюм, как будто только пошитый, а она в платье из парчи цвета горького шоколада.
Советники, тоже не задерживаясь ни на минуту, приступили к танцам. За новым королем поспешили первый советник лорд Фрунт с супругой Лимилией; второй советник лорд Мимли с супругой Ваэрией. Первому советнику уже исполнилось семьдесят пять лет, и несмотря на столь преклонный возраст этот худой, среднего роста мужчина не собирался сдавать позиции и уходить на покой. Кружась по залу с прытью лани, легко вел жену-пышку и кидал настороженные взгляды на чету Мимли. По секрету говоря, лорд Фрунт завидовал прекрасной шевелюре лорда Мимли, потому что быстро поседел да облысел, и мог похвастаться лишь очаровательными бакенбардами. Госпожа Лимилия ругалась с леди Ваэрией только из-за чопорности и старомодности последней. Госпожа Мимли оказалась рядом с соперницей, скользя задела ту краем пышного, с длинным рукавом, платья из легкого гипюра, отчего леди Фрунт высокомерно поморщила нос. Лорд Мимли лишь тихонько усмехался. Он то молод и хорош! На целых пятнадцать лет младше, а значит, у него есть все шансы стать первым советником, главное, расположить нового короля к себе.
Третий и четвертый советники - братья Глинн, холостяки чуть-чуть за тридцать, уже успели сделать по глотку разбавленного красного вина, которое начали разносить быстрые слуги, и теперь ухлестывали за всеми свободными дамами, танцуя с каждой по очереди. Братья Глинн не были близнецами, один старше на два года, но очень походили друг на друга. Внешне - светловолосые, сероглазые, вечно смеющиеся над чем-нибудь, внутренне - любители женщин, светских приемов и вычурной философии. Карнейн - старший брат - одет в красное, Дурайн - младший - в зеленое.
Пятый советник - лорд Тран, облаченный в темно-фиолетовый камзол, отдыхал на скамье в цветах гортензии, опираясь рукой на трость из орехового дерева, рукоять которой изображала голову дракона. Он сидел, высоко подняв голову и слегка прищурив глаза, оценивающе рассматривал публику. Чуть поодаль от него стояли несколько молодых девиц, которые томно вздыхали и обмахивались веерами. Каждая млела от вида лорда, но подойти никто из них не решался. Шестой советник лорд Сведл не танцевал, но о чем-то вещал, собравшимся вокруг него людям. Его мягкий внешний вид только подчеркивал мягкий, покладистый характер, если бы не тщательно скрываемая жажда власти, замешанная на легкой алчности, лорд Сведл вполне мог бы стать ученым в силу безмерной любознательности. Но быть в центре внимания ему нравилось больше - на лице выступил румянец вишенками покрывая щеки, глаза поблескивали яркими каплями.
Лорды и леди расслабились, позволяя воздушной, плавной музыке пьянить голову; мелькали улыбки, проносился шепоток, веера подавали сигналы, шлейф ароматов поднимался к потолку, шуршали платья, касания рук, приближения, разворот, и снова касания. В этот день никому не устоять перед волшебством танца.
Медея Лунный Веер не танцевала и лишь пораженно наблюдала за происходящим. Разместившись подальше от толпы, лекарка втайне надеялась, что останется незамеченной и парить по залу в вычурном, на ее субъективный взгляд, платье не придется. С утра за нее взялись служанки, любезно предоставленные Лиджеем, обмыли, натерли благовониями, длинные тяжелые волосы заплели в сложную косу и, конечно, помогли надеть платье. Жесткий корсет затянули, не давая свободно дышать, длинные рукава закрывали пальцы, пышная атласная юбка струилась по полу, а грудь покрывало нежнейшее кружево. Песочный цвет молодил. В волосах блестел жемчуг и тонкие нити серебра. Но ее уединение нарушили: метка нагрелась, и перед девушкой вырос Тарелиал. Регери тоже сменил наряд - темно-фиолетовый, расшитый золотыми нитями в причудливый узор камзол, с золотыми пуговицами, черные плотные брюки, начищенные черные сапоги - только шнуровка для волос осталась прежней. Тарелиал тонко улыбнулся, слегка поклонился, приглашая армеди на танец, накрыл руку Медеи своей, отчего ее маленькая ручка с тонкими пальцами тонула в его широкой ладони. Лекарка и ее спутник погрузились в потоки музыки. Она запрыгала легким зайчиком нот, перекликалась с плавными поворотами скрипки, ей тонко подпевала флейта, а мелодия все убыстрялась, и вот они перемещаются по всему залу. Все сливается, все остальные - мельтешащий фон, только ощущения: ладонь в ладони, глаза в глазах, приближение, плавное касание, отдаление, поворот, приближение... а души соединяются. И нет больше "я", "ты", есть только "мы" ... такое сладкое, такое горькое и такое неизбежное.
