Конечная - Лыткарино. Краснов выбрался из микроавтобуса. Странно, но своего воронежского приятеля он возле здания автостанции не обнаружил. Выкурил сигарету, потом справил нужду в платном туалете. Ну и где, спрашивается, этот хмырь?

Он хотел было уже набрать номер Антизога, но едва достал из сумки мобилу, как увидел длинного нескладного парня, спешащего ему настречу.

- Здорово, Димон! - Шульц обнажил в ухмылке длинные лошадиные зубы. - Извини, децал задержался... Давно здесь стоишь?

- Где то с четверть часа, - Краснов обменялся с ним рукопожатием. - Игорь, сначала хочу спросить о главном. Что с Лехой Супруном? Есть какие нибудь сведения о нем?

- А ты что, не в курсе? - Шулепин бросил на него странный взгляд. - Пропал Леха. Его в Выселках подстрелили... я ж тебе говорил!

- Убили? А это... Супруна уже похоронили? Когда?

- Гм... Я думал, что тебе об этом больше нашего известно! Ты же, кажется, последним оттуда свалил?!

- Да ни хрена я не знаю! Сам еле ноги унес!

- Вот что, Димон... - Шулепин вдруг заозирался, как будто опасался, что за ними кто то следит. - Пойдем отсюда! Тут недалеко тачка стоит: там один наш общий знакомый дожидается.

Они прошли пешком примерно два квартала. Шулепин свернул во двор одной из многоэтажек. В ряду припаркованных здесь разнокалиберных легковушек стояла серая "нива". Шульц распахнул дверцу и откинул вперед кресло пассажира.

- Паук, а вот и мы! - сказал он московскому соратнику, поджидавшему их в машине.

- Димон, садись на заднее сидение!

Краснов сразу же признал в водителе "нивы" одного из москвичей, принимавших участие в ночной акции в Выселках.

- С приездом, братишка! - Паук, обернувшись, протянул ему ладонь. - А мы тут вспоминали тебя... Молодец, что выбрался к нам! Ладно, потом поговорим...

Он завел движок и стал выбираться из двора. Шулепин сунул в автомагнитолу кассету с записью своей любимой группы "Нью ордер". Серая "нива", попетляв по городским улицам, теперь уже катила по городской окраине, среди гаражей и частных домовладений. Очередной поворот, переулок - или тупичок - с несколькими старыми деревянными домами. Которые, верно, были построены еще в начале прошлого века...

Дом, к которому подкатила "нива", оказался крайним, ближним к лесу.

- Приехали, - сказал Паук. - Димон, бери сумку и на выход! Шульц, покажи нашему гостю его "апартаменты".

Краснов выбрался из салона "нивы". Шулепин, словно оправдываясь, сказал:

- Я снимаю однокомнатную квартиру... Но пока решено кантоваться здесь - в целях безопасности!

Вслед за своим воронежским знакомым Краснов сначала поднялся по деревянному скрипучему крылечку. А затем, миновав захламленную старыми вещами веранду, прошел в дом.

Шулепин, шедший впереди, вдруг остановился, - в коридоре - пропуская его вперед.

- Проходи, Димон, - сказал он странным голосом. - Тут с тобой наши соратники хотят одну тему перетереть.

Краснов прошел мимо него в дверь и оказался в большой комнате, в которой из за прикрытых ставней царил полусумрак.

Некрашеные полы, стены с облупившейся штукатуркой, два составленных вместе - в форме буквы "Т" - стола. Диван и с полдюжины стульев и табуреток. Вот и все довольно скромное убранство.

Кроме него здесь находились еще двое людей: один стоял у окна, другой сидел на табуретке возле стола.

Несмотря на полусумрак, Краснов узнал обоих: это были москвичи Антизог и Топор. Те самые мужики, с которыми Шулепин и Супрун познакомили его накануне ночной акции в Выселках.

- Ага, а вот и наш славный боец нарисовался, - с какой то непонятной Краснову иронией в голосе произнес Антизог. Он встал на ноги, облокотился двумя руками о край стола, затем своим хорошо поставленным голосом скомандовал. - Обыщите его!

К Краснову, который от неожиданности застыл посреди комнаты, неспеша, ступая вразвалочку, подошел один из двух братьев Мясоедовых.

- Давай сюда сумку! - сказал крупногабаритный парниша по прозвищу "Топор". - И выворачивай все из карманов... на стол!

- Не понял?! - процедил сквозь зубы Краснов. - Вы чего, умом тут все тронулись?

Кто то - кажется, это был Паук - подошел к нему со спины и приставил ствол меж лопаток.

- Не дергайся, Краснов! - подал реплику Антизог. - Это во первых. А во вторых, у нас имеются к тебе кой какие вопросы. На которые, если хочешь жить, ты обязан дать исчерпывающие ответы.

- А не пошли бы вы, мужики... в известном направлении?! Ни хрена себе "теплый прием"?! Вы что, забыли, кто ваши задницы огнем прикрыл?! Кто дал вам возможность отойти без потерь?!

- Мы все помним, не сомневайся. А вопросы у нас к тебе будут такие. - Антон Снаткин протер носовым платком стекла очков, затем, водрузив их на переносицу, продолжил. - Когда и кем, Краснов, ты был завербован во время службы на Кавказе? Кто тебя свел с Тахиром Сайтиевым и его ближним окружением после твоего возвращения в Воронеж? Кто приказал тебе внедриться в ряды воронежской организации НСО? Почему - и почем! - ты сдал ребят кавказцам! И еще один вопрос, самый важный в данную секунду: к т о приказал тебе отправиться в Москву и искать здесь контакты с нашей организацией?!

Басгул, старейшина семьи, просыпался раньше всех. Вот и сегодня, в пятницу, он встал ни свет ни заря - в половине пятого. Вместе с ним в съемной двухкомнатной квартире, расположенной в панельной многоэтажке на границе Алтуфьевского и Бибирево, на севере Москвы, проживают еще десять человеческих душ. Пятеро - его сыновья, в возрасте от тридцати восьми до двадцати лет. Остальные земляки, приехавшие из Курган Тюбе, откуда они все родом, на заработки в российскую столицу.

Жен и детей они оставили в родной стороне. Без них, без близких, без женской заботы и ласки, мужчинам приходится несладко. Но других вариантов нет. В их собственной стране нищенские заработки и переизбыток рабочих рук. Везти вместе с собой и семью? Это не только дорого, неподъемно по деньгам, но еще и глупо, еще и опасно. Они сами то здесь существуют на птичьих правах. В любой момент в квартиру может позвонить участковый - которому, впрочем, Басгул и еще несколько "бригадиров", снимающих жилье в этом квартале, регулярно платят отступные. Случаются облавы на рынке в Бибирево, где работают двое его сыновей, так что от неприятностей они не гарантированы. Иногда его младшие сыновья ездят наниматься на "нелегальную биржу" в Мытищи, там тоже не всегда спокойно. Частники либо владельцы небольших фирм, нанимающие гастарбайтеров для выполнения "разовых заказов", также не всегда, мягко говоря, выполняют свои обязательства. Иногда можно вместо расчета услышать

- "Убирайтесь в свой гребанный Чуркистан, черножопые, пока я знакомым в милицию не позвонил (позвонила)"... А бывает, что и звонят, договариваются с ментами или с местным криминалом. Всякое случается.

Бывает и так, что свои же соплеменники, приехавшие в Москву или область много раньше и вполне здесь освоившиеся, занимаются вымогательством. Требуют платить за "крышу", за то, что они разрешают трудиться на "своей территории" и помогают разруливать проблемы с милицией. Или отстегивать за защиту от криминала, за помощь в решении споров с нечистоплотными работодателями.

Но что делать? У каждого есть семья, у многих семьи - многодетные. Вот и приходится терпеть, вкалывать от рассвета до заката. Спать на полу, на матраце, зачастую одетым. Либо жить вместе с такими же бедолагами в битком набитых строительных вагончиках, где толком не помыться, где нет отхожих мест, - чтобы справить нужду, приходится бегать в ближайшие кусты. При этом жить впроголодь, экономя буквально на всем. Чтобы в итоге накопить хоть что то и выслать или переслать через с в о и х родным, близким людям, которым ты приходишься не только отцом или мужем, но и единственным кормильцем, единственным в семье добытчиком...